ВОЗДВИГАЯ ПАМЯТНИК

Кинодокументалистика - способ познания действительности не менее, а, возможно, даже более важный, чем художественное кино. Само присутствие в нем документа как основы изучения личности, а через нее и жизни делает документальный жанр не только достоверным, но и весьма увлекательным.

Безымянная могила

Режиссер-документалист Кямаля Мусазаде уверена: документальные фильмы завоевывают успех у зрителя только при одном условии - если его авторы передают то, что их волнует и о чем хочется поделиться с другими. Работы режиссера Мусазаде - тому прямое свидетельство. Документальный фильм "Джаббар Гарягдыоглу" как раз о том, что беспокоило и мучило ее, с самого детства безмерно любящую мугам и его исполнителей. О том, что могила одного из величайших азербайджанских ханенде почти шесть десятков лет находилась в запустении, что на ней нет надгробного памятника, а только один камень, Кямаля узнала, учась на первом курсе режиссерского факультета Университета культуры и искусств. "Когда дочь Джаббара Гарягдыоглу Шахла ханым показала мне его запущенную могилу, - рассказывает Кямаля Мусазаде, - я дала себе слово, что добьюсь увековечения памяти великого музыканта". Слово свое режиссер фильма сдержала. Фильмы "Джаббар Гарягдыоглу" и "Эджазкар сясин абидяси" ("Памятник волшебному голосу") появились потом, сначала это была студенческая работа, которая называлась "Безымянная могила" и была посвящена ханенде Джаббару Гарягдыоглу, вернее, нашей беспамятности в отношении человека, сделавшего очень много для сохранения национального богатства, каким является мугам. Казалось бы, сняла свой первый фильм и радуйся, что он хорошо принят сокурсниками и педагогами. Но документальный материал, похоже, требует не только профессиональной отдачи от тех, кто с ним соприкасается. А возможно, дело не в жанре, а в характере. Кямаля Мусазаде начала бить во все колокола, пытаясь привлечь внимание к вопиющему факту неуважения к своей истории и культуре. Писала письма в администрацию президента, организовывала сбор подписей деятелей культуры под обращением воздать должное великому творцу. Она не спешила никого обвинять. Ханенде умер в 1944 году, понятно, что даже в Баку, находящемся далеко от передовой, но не от войны, замечает Кямаля, воздание заслуженных почестей ушедшему из жизни музыканту в это время было делом нелегким. Его семье, как и сотням других, приходилось бороться за выживание и не до памятников тогда было многим. 

Будущему режиссеру-документалисту приходилось искать свидетелей, помнивших, что Джаббар Гарягдыоглу был захоронен на Ясамальском кладбище. Вопрос об этом возник не случайно. В 1948 году, когда нынешнему мемориалу почетного захоронения был придан особый статус, в список тех, кого должны были туда перезахоронить, вошли двенадцать фамилий деятелей искусств. В нем было и имя Гарягдыоглу, но найти его могилу так и не смогли. Кямаля Мусазаде, которой лет десять назад дочь великого ханенде Шахла ханым показала могилу, хорошо запомнила все вокруг, но требовались более достоверные свидетели. Она не опускала рук, продолжая бороться за то, что считала восстановлением справедливости. Она нашла Фируддина Алекперова, разменявшего восьмой десяток, который молодым парнем участвовал в похоронах Джаббара ами, как называли музыканта многие его современники, и показал место на кладбище. Вечером за день до установки памятника она вместе с работниками управления Министерства культуры поехала посмотреть, где будут его ставить, и возблагодарила высшие силы за то, что успела: надгробье собирались ставить у безымянной могилы, но не музыканта, а другого человека. Там на камне было несколько строчек арабской вязью, и Кямаля сумела прочитать и убедить остальных, что памятник надо ставить в другом месте.

Бойся равнодушных

Думается, что в появлении затем распоряжения президента Ильхама Алиева об увековечении памяти блестящего ханенде, в соответствии с которым был поставлен трехметровый памятник на могиле музыканта, есть и заслуга создателя фильма, пронзительно тонко рассказавшего о творческом пути Гарягдыоглу, судьбе человека, чьим исполнением восхищался великий Шаляпин, и которого называли "пророком восточной музыки". Кямаля ханым не стала добиваться перезахоронения ханенде. Народный поэт Бахтияр Вагабзаде, когда обсуждался вопрос установки надгробья, сказал, что Кямаля ханым проделала работу, которая под силу не каждому мужчине. Режиссер не делит мир на мужчин и женщин. Она делит его на равнодушных и тех, кому до всего есть дело. Режиссер, как известно, профессия мужская, требующая не только таланта, но и способности выдерживать физические нагрузки. Она иногда относит это свое умение к сельскому происхождению, когда грязь не грязь, холод или жара, а работать надо. Вот она и взбирается во время съемок на вершину горы, хоть сильный ветер, хоть дождь, зная, что нужно для фильма. Отсюда и требовательность к другим, кому-то кажущаяся неженственной. Но съемки кино - производственный процесс. И чтобы был результат, нужна слаженная работа всех составляющих. Вот она и добивается, не всегда вызывая такой строгостью одобрение коллег. Даже если не говорят, она знает, что иногда ей вслед звучит сакраментальная фраза "Ей что, больше всех надо?".

И все-таки почему она не стала добиваться перезахоронения в Аллею почетного захоронения? Может, устала заниматься тем, что, в общем-то, к режиссерской деятельности не относится? Кямаля ханым виду не показала, но я почувствовала, что ее мои слова обидели. Она рассказала о десятке условий, в соответствии с которыми можно это делать по религиозным канонам. А потом, помолчав, сказала: "Вы мне поверите?". Однажды во время посещения Ясамальского кладбища, где покоится ханенде Джаббар, подходя к могиле, она почувствовала, что кто-то сзади коснулся рукой ее плеча. Она обернулась, но никого не было. Она восприняла это как знак, что ее просят остановиться.

Подсказка или следствие труда

К фильмам о наших замечательных ханенде она пришла не случайно. С детства любила слушать мугам до такой степени, что могла возненавидеть тех, кто совершал в ее понимании святотатство - выключал радио на середине звучащей мелодии. Судьба подарила ей встречу с дочерью великого Гарягдыоглу. С этого все и началось. Иногда ей кажется, что это подсказки, которые ей дарит судьба, но она с ее мужским умом понимает, что Менделееву приснилась таблица не потому, что это было послание свыше, а как результат долгих раздумий и поисков. Ей всегда хотелось знать как можно больше о мугаме, наших великих ханенде.

Признаться, до ее фильмов плохо представляешь, как можно языком документов заворожить так, что вроде бы известный исторический персонаж открывается тебе с совершенно неожиданной стороны. 

Времен связующая нить

Последние фильмы Кямали Мусазаде, снятые на киностудиях "Салнаме" и "Яддаш", входят в цикл "Национальные герои Азербайджана": "Гаратель" - о Гаратель Гаджимахмудовой, воевавшей в батальоне самообороны Газахского района, "Джаваншир" - о Джаваншире Рагимове из Гахского района, "Гюльтекин" - о враче Гюльтекин Аскеровой из Баку. Сейчас режиссер завершила работу над документальным фильмом "Шушалы шехид" - о Рамизе Гамбарове, командире батальона самообороны города Шуши. Казалось бы, столь далекие друг от друга темы, но режиссер так не считает. Она видит в них продолжение истории и в прямом, и в переносном смысле. Героев всех ее фильмов объединяет любовь - к Родине, музыке, людям. Своими работами о героях карабахской войны режиссер связывает прошлое с сегодняшним днем. Она благодарна судьбе за то, что ей был дан шанс, пусть и не лично, а через рассказы тех, кто знал этих людей, прикоснуться к жизни, в которой главным было высокое служение долгу. Подвиг этих людей, по ее мнению, сегодня позволяет нам не увязнуть в трясине обыденности и сохранить веру в лучшее в человеке, несмотря на зло и ложь, царящие в мире. 

Она осознает, что ставшие национальными героями считались бы обычными людьми, если бы не война. Они не успели достичь в жизни целей, к которым стремились, - помешала смерть. Но они выполнили, как оказалось, очень важную роль на земле - защитили от врага Родину. Возможно, в этом было их главное предназначение. Фильмы-портреты режиссера Мусазаде убедительно говорят о том, что в каждом из нас есть стержень, определяющий наши поступки, он может проявиться в жизни ее героев, а иногда и нет. Все зависит от нас самих. Жизнь и подвиг тех, о ком сняты эти фильмы, со всей очевидностью доказывают неправоту тех, кто считает, что время подвигов осталось в прошлом. Во время презентации своих фильмов она всегда говорит об этом, потому что это ее волнует. Она хочет, чтобы идущие следом за ней, прикоснувшись к подвигу, осознали: каждый способен на большее, чем себе представляет. "Если ты делаешь что-то хорошее, если оно на пользу, то и сам ты останешься в памяти людей, а значит, и в истории", - говорит она как хорошо продуманное. 

Неосвоенная вершина

Как и многие поклонники азербайджанского мугама, она с детства была в него страстно влюблена в отличие, скажем, от тех, кто познает мудрость и красоту этого своеобразного вида искусства лишь с годами. Ей, снявшей прекрасные документальные фильмы о великих азербайджанских ханенде, сделанное кажется подготовительным этапом к фильму, в котором она надеется выразить мугам средствами изобразительного искусства. Скорее даже передать его дух, говорит режиссер. "Мугам, как и азербайджанский ковер, - наше великое сокровище, та ценность, по которым узнают народ, - говорит Кямаля ханым. - В нем и Карабах, и боевой дух, и талант людей. Слушая и понимая мугам, познаешь себя, а значит, и другого человека. Мугам - это весь мир, не случайно каждый из семи основных мугамов выражает различное психологическое состояние человека. Счастье, что у нас есть мугам". Она пока не знает, удастся ли ей когда-нибудь воплотить свою мечту - передать эти ощущения средствами кино. Она ищет аналогии, пытается понять, почему ни одному режиссеру не удалось снять фильм по роману Маркеса "Сто лет одиночества". Может, так и с мугамом? Но продолжает стремиться к поставленной перед собой цели. Она не любит неосвоенных вершин.