“ДОГОВОРНАЯ ВОЙНА”

Как утверждают биологи, в живой природе сезонному ритму подчиняется практически все. В политике такая "цикличность" наблюдается гораздо реже: разве что на периоды зимних каникул и летних отпусков приходится относительное политическое затишье. Однако Армения на этом фоне – примечательное исключение: периодом супербурной политической активности здесь уже много лет остается весна: слишком уж масштабная истерия нагнетается вокруг мнимого "геноцида армян", очередную годовщину которого Армения будет отмечать 24 апреля.

Однако на этот раз "уроки политической истории" в Армении начались на месяц раньше. 15 марта активисты студенческого союза "Никол Агбалян", являющегося этаким "дашнакским комсомолом", потребовали ни много ни мало признать недействительными Карсский и Московский договоры 1921 года. В своем вступительном слове председатель студенческого союза Ишхан Сагателян отметил, что заключенный 16 марта 1921 года в Москве договор между Турцией и Советским Союзом противоречит нормам международного права, поскольку судьба армянского народа была, оказывается, решена без участия Армении. 

"Этот договор до сих пор не получил должной политической оценки", – заявил Сагателян, напомнив, что еще в 1991 году союз "Никол Агбалян" организовал многотысячный митинг и потребовал от Верховного Совета Армении признать недействительным Московский договор 1921 г. В условиях, когда Азербайджан заявляет о своей территориальной целостности, имея в виду также Нахчыван, необходимо напомнить соседней стране, что Нахчыван никогда не принадлежал Азербайджану и был присоединен к нему Московским, а затем и Карсским договорами, подчеркнул Ишхан Сагателян. А затем участники "мероприятия" направили соответствующее письмо в МИД Армении и ее парламент.

Уже потом, в конце марта, армянские СМИ растиражировали заявление директора Института стран Азии и Африки, профессора МГУ Михаила Мейера, по мнению которого первоначальный план Московского договора предусматривал куда меньшие уступки Турции в части Армении: дескать, Нарком иностранных дел Советской России Георгий Чичерин предложил оставить за Арменией территорию так называемой "Западной Армении", включая Муш и Карс. "Однако в дело вмешался нефтяной фактор. Ради сохранения переправы Баку – Астрахань большевики шли на все. Союз с кемалистской Турцией против прозападно настроенной Армении был выгоден и большевикам, и туркам, которые получили огромное количество вооружения и золото. Армения, к сожалению, стала разменной картой в большой нефтяной игре. Большевики руководствовались принципом: ради Баку можно пожертвовать всем", – вещал Мейер.

Теоретически, конечно, от митингов "Никола Агбаляна" можно просто отмахнуться: ну что взять с "дашнакского комсомола"? Однако на деле попытки пересмотра Московского и Карсского договоров – это вовсе не "маркер" армянских политических маргиналов, а едва ли не "мейнстрим" местной политики или, во всяком случае, околополитической риторики. Во всяком случае здесь нелишне вспомнить тот самый скандальный номер National Geographic, вышедший из печати весной 2004 года. В нем, в числе прочего, была опубликована статья "Возрождение Армении" – почти два десятка страниц текста и иллюстраций, рассказывающих, по уверениям авторов, о том, что "Армения помнит свое прошлое и думает о высоких технологиях". Правда, при этом авторы невзначай "включили в состав" Армении... Нагорный Карабах: рассказ начинается с усиленно "раскручиваемого" армянской околоисторической пропагандой монастыря Амарас, далее дополняется пассажами о том, как во время войны с таким-сяким Азербайджаном, который считает Карабах своей мятежной провинцией, местные школьники учились в подвале, а сегодня детишки за двадцать секунд разбирают автомат Калашникова. Затем – пространные рассуждения о том, как армяне из Еревана глядят на Агрыдаг, который в статье, естественно, именуется "Араратом", о "геноциде армян" в Османской Турции... Наконец, авторы статьи договариваются до сентенции, что, мол, "ЭТИ (выделено курсивом. – Авт.) границы появились только в 1921 году". А потом ударяются в пространные рассуждения об империи Тиграна Великого, простиравшейся от Палестины до Каспийского моря, "переселении" армян в Киликию и т.д.

Первой мировой войне даже в советской историографии не повезло. Незыблемые каноны "марксистско-ленинского понимания истории", а точнее, их конкретное воплощение в советской исторической литературе низводили ее до роли этакого фона "Великой Октябрьской Социалистической революции", и даже те крохи информации, которые можно было оттуда почерпнуть, касались исключительно боевых действий в Европе. Названия глав школьного учебника "Новой истории" говорят сами за себя: "Причины и начало войны. Крах II Интернационала", "Провал стратегических планов германского командования в 1914-1917 гг. Вступление в войну США", "Начало революционного подъема в Европе" и, наконец, "Великая Октябрьская Социалистическая революция. Заключительный этап первой мировой войны".

"В те годы в Европе существовала такая система безопасности, что мобилизация, объявленная в одной стране, немедленно приводила к аналогичным мерам в других", – так в беседе с автором этих строк охарактеризовал начало первой мировой тогдашний посол США в Азербайджане Стэнли Эскудейро. Выстрел сербского террориста Гаврилы Принципа в австрийского эрцгерцога Фердинанда на одной из улиц Сарайбосны – Сараево, требование Австро-Венгрии к властям Сербии прекратить антигабсбургскую пропаганду и допустить австрийскую полицию на свою территорию для расследования инцидента, отказ Сербии выполнить последнее условие – и полномасштабная война в Европе вспыхнула по принципу "домино". Сначала Австро-Венгрия прервала дипломатические отношения с Белградом и 28 июля объявила Сербии войну. На следующий день, желая защитить "братушек-сербов" на Балканах, объявляет всеобщую мобилизацию Россия. Вечером ее на какой-то период заменяют частичной – страна попросту не готова к войне, но уже 30 июля под влиянием Генерального штаба и МИД император Николай II вновь вернулся к указу о всеобщей мобилизации. Германия потребовала отменить мобилизацию, но Россия на этот ультиматум не ответила. Тогда 1 августа мобилизация началась уже в Германии, и вечером того же дня она объявила войну России. Тогда уже начала всеобщую мобилизацию и Франция. Вечером 3 августа Германия объявила войну и ей – под тем предлогом, что французские самолеты нарушили нейтралитет Бельгии, совершили облет германских городов и бомбили железную дорогу. 2  августа немцы оккупировали Люксембург, а 4 августа германские войска без объявления войны вторглись в Бельгию под предлогом, что туда готовятся вступить французские дивизии. Английское правительство потребовало от Берлина к исходу 4-го числа дать ответ, готов ли он соблюдать бельгийский нейтралитет. Германский статс-секретарь фон Ягов заявил, что не может дать таких обязательств, поскольку военные соображения выше всех иных. В тот же день Англия объявила Германии войну. 6 августа Австро-Венгрия объявила войну России, а через несколько дней оказалась в состоянии войны и с другими государствами Антанты. Как свидетельствуют исторические хроники, если европейские державы торопились использовать тот самый выстрел в Сараево, чтобы "разобраться" со своими новыми и старыми врагами, Турция ввязываться в европейскую войну не торопилась. Но политика стран Антанты попросту не оставила ей выбора: слишком уж явные претензии предъявлялись членами этого союза на турецкую территорию, пусть даже они были замаскированы под лозунги о защите не то понтийских греков, не то турецких армян. Вступление Турции в войну на стороне Германии, блокада судоходства по проливам – все это, откровенно говоря, было уже предопределено.

Годовщину окончания первой мировой войны в Европе до сих пор отмечают не менее торжественно, чем на постсоветском пространстве, – 9 мая. Однако признают и другое: после второй мировой войны, заново перекроившей политическую карту Европы и уничтожившей практически всю систему безопасности вместе с Лигой наций, заключенные после окончания первой мировой войны договора и соглашения  представляют интерес разве что для историков.

Иное дело – стык Южного Кавказа с Малой Азией, где в сороковые годы границы не сдвинулись ни на шаг: в армянской среде, по примеру веймарской Германии, по сей день продолжаются споры о "несправедливых" послевоенных границах, "унижении", "нарушении исторических прав" и т.д. И для того, чтобы понять, почему Московский и Карсский договоры вызывают в Армении столь бурную, на грани истерии, реакцию, необходимо окунуться в события конца XIX – начала XX века. В это время Османскую империю практически в открытую именовали "больным властителем Босфора". На фоне ослабления государственных институтов Блистательной Порты европейские политики всеми силами пытаются укрепиться на подвластных ей территориях. Свои интересы проявляются у России, Великобритании, Франции... Уже в ходе Крымской войны великие европейские державы банально передерутся за "османские трофеи", соперничество между ними превратит Балканы, тоже бывшую территорию Османской империи, в "пороховой погреб Европы". Борьба за независимость греков, сербов, болгар, македонцев, острейшие распри между самими христианами – все это давало поистине безграничный простор для политических игр под лозунгом "Загнать Турцию в вилайет Конья", и армянскому национализму отводилось здесь особое место.

Как потом напишет известный американский историк Джастин Маккартни, армяне ни в одном из вилайетов Османской империи, будь то Ван, Битлис, Эрзурум или Адана, не составляли большинства. Однако австрийский историк Эрик Файгл позже особо отмечал "роковое искушение, испытываемое не только армянами Киликии, но и всеми в целом армянами, добровольно вступать в игры большой политики". Россия весьма активно использовала армянский экспансионизм для "продвижения" собственных границ на юг. Отторжение от Турции новых земель по традиции шло под знаменем "защиты христиан", а то, что армяне, как отмечал потом Джастин Маккартни, ни в одном из турецких вилайетов не составляли большинства, компенсировалось организацией армянами чудовищных "этнических чисток". В то время как боеспособные мужчины-мусульмане были мобилизованы в турецкую армию, в селах, где оставались старики, женщины и дети, по сути, не было никого, кто бы оказал реальное сопротивление армянским бандам, получавшим от России и ее союзников по Антанте щедрые "вливания" в виде денег и оружия. Так или иначе, 10 августа 1920 года во Франции подписан печально известный Севрский договор о расчленении Турции, часть территории которой – те самые шесть вилайетов – передавалась Армении. Армянские националисты имели все основания праздновать победу. И можно было просто не обращать внимания, что еще 19 июня 1919 года в Амасии турецкие патриоты во главе с Мустафой Кемалем, героем битвы при Чанаггале, объявили о своей решимости противостоять планам Антанты в отношении Турции. 4-11 сентября того же года в Сивасе Всетурецкий конгресс защиты прав образует Представительный комитет во главе с Мустафой Кемалем, который де-факто берет на себя функции временного правительства страны с резиденцией на тогда мало кому известной железнодорожной станции Анкара в центральной Анатолии. По его требованию меджлис 28 января 1920 года примет "Национальныйт обет" – декларацию о суверенитете и территориальной целостности Турции. 23 апреля 1920 года в Анкаре открывается первая сессия Великого национального собрания Турецкой Республики, объявившего себя верховным органом власти в стране. В Анкару со всех концов Турции стекаются те, кто готов принять участие в борьбе за независимость и отстоять право страны на существование.

Но Севрскому договору суждено было остаться лишь на бумаге. Уже 10 января 1921 года турецкие войска под командованием Исмета паши наносят в окрестностях городка Иненю тяжелейшее поражение греческой армии. Уже в марте из Анатолии выводятся итальянские войска.

А 16 марта 1921 года в Москве был подписан Советско-турецкий договор, согласно которому Анкара восстановила свой суверенитет над Карсом, Ардаганом и Сарыкамышем.

Строго говоря, Московский договор лишь закрепил на бумаге то, что уже давно имело место быть. Более того, правительство во главе с Лениным на тот момент не могло похвастаться особенно широким международным признанием. И среди множества версий, с разной степенью убедительности объясняющих, почему Ленин пошел на заключение сначала Московского, а затем Карсского договоров, есть и такая.

Как утверждают историки, любое государство – это "черный ящик", и наверняка намерений его властей не может знать никто. Подробности принятия судьбоносных решений, а тем более глубинные мотивы, остаются чаще всего за закрытыми дверями, и если даже потом кто-то из участников и опубликует мемуары, то события там, скорее всего, будут уже описаны с учетом "требований текущего момента". Тем не менее слишком многое указывает на то, что, оказывая помощь Мустафе Кемалю и его сторонникам, в Москве руководствовались вовсе не симпатиями к турецкой революции.

По понятным причинам историки, особенно в странах с авторитарными режимами, предпочитают об этом не вспоминать, но де-юре до 1922 года, пока турецкий парламент не принял закона о низложении султана и упразднении халифата, правительством Турции де-юре оставалась Высокая Порта. Тем более никто не верил, что после тяжелейшего поражения в первой мировой войне турецкой армии, разоруженной союзниками, удастся выстоять против Антанты и собственного правительства. И на таком фоне помощь России тем, кого султан Вахидеддин называл "мятежниками", а тем более заключение с ними весьма выгодных договоров, таких, как Карсский и Московский, вполне вероятно, диктовались как раз стремлением максимально ослабить позиции Турции.

Тем не менее "военная ситуация" в Анатолии развивается стремительно. 8 июля 1921 года командование греческой армией взял на себя лично король Константин. Однако "маленькой победоносной войны" не получается: 13 сентября 1921 года греческая армия разгромлена на реке Сакария. Следом уже и Франция подписывает с новым правительством Турции соглашение о выводе войск, затем, в октябре 1921 года, Мустафа Кемаль подписывает соглашение с Францией о выводе войск и Карсский договор, определяющий границы Турции с закавказскими республиками.

Наступление турецкой армии дальше уже не сдержать. 30 августа освобождены Думлупинар и Афьон-Карахисар. 31 августа – Кютахья. 1 сентября – Ушак. 2 сентября в районе Чалкей взят в плен главком греческой армии генерал Трикупис вместе со своим штабом. 5 сентября освобождена Бурса. А 9 сентября 1922 года турецкая армия штурмует Измир. Греческие войска, еще недавно планировавшие "победный марш" по Анатолии, сброшены в море. 

1 ноября 1922 года ВНСТ принимает решение о низложении султана Вахидеддина и упразднении султаната – через две недели бывший верховный правитель Турции вынужден будет бежать из страны на британском военном корабле...

Лозаннские соглашения, сменившие жестокий и унизительный Севрский договор, были подписаны 27 июля 1923 года. Строго говоря, именно они отправили на свалку истории, или, если быть вежливее, "в тишь архивов" Севрский договор, на который армянские националисты до сих пор готовы молиться как на святую книгу.

Тем не менее в армянской среде продолжают рассуждать именно о Московском и Карсском договорах, не требуя пересмотра Лозаннских соглашений. Теоретически, конечно, можно порассуждать о том, что, мол, именно Московский договор оказался первым соглашением, который нарушил условия Севрского договора. К тому же именно он определяет тот участок границы, который армянским "стратегам" хотелось бы подкорректировать. Однако точно так же ясно и другое: в Ереване не без оснований полагают, что именно в Москве могут рассчитывать на понимание и поддержку в определенных кругах. Но сегодня в Москве, как и в Анкаре, взят твердый курс на сближение двух стран и расширение сотрудничества во всех сферах. Упомянутые выше поздравления МИД двух стран тому подтверждение. Вместе с тем армянам всегда удается протаскивать, даже на государственных телеканалах, антитурецкие выпады, вплоть до территориальных притязаний к соседней стране. Что это – позиция армян или позиция государственных телеканалов? 

Напомним: в декабре 2004 года на государственном телеканале "Россия" впервые вышел в эфир фильм "Кто заплатил Ленину" – этакая квинтэссенция страха перед перспективой "бархатной революции" в России. По сути дела зрителю исподволь внушалась мысль, что в 1917 году несколько третьесортных политиков, нанятых, естественно, врагами России, на вражеские деньги организуют переворот. Те же обвинения, те же "технологии": "скупили" прессу, ругают почем зря армию, даже организовали в Стокгольме "институт войны и мира" – параллели с теми, кто сегодня в России на зарубежные гранты требует прекратить войну в Чечне и готовит "оранжевую революцию", просто вытаскиваются на первый план, хотя и за волосы: Березовский – это сегодняшний Парвус, "Коммерсант" – это "купленная пресса"...

Любопытно, что единственным "действующим" политиком  на весь фильм, который высказался по столь животрепещущей теме, оказался Ваан Ованнисян, представленный как депутат парламента Армении от партии "Дашнакцутюн". Он тут же напомнил о "геноциде армян", а затем предъявил территориальные притязания к Турции. Заявил, что на основе Карсского и Московского договоров, которые, как следовало из логики фильма, Ленин заключил "в оплату" за приход к власти, Турции были переданы и земли "Западной Армении", и "исконно российские территории Восточной Армении", в том числе Карс и Ардаган. А потом вообще договорился до того, что, дескать, "символ христианского мира – гора Арарат – оказался не на христианской территории".

Следует отметить, что перед премьерой фильма в армянских СМИ широко анонсировался факт создания фильма на средства каких-то армянских фондов. 23 января нынешнего, 2006 года фильм этот вновь выходит в эфир – по каналу "РТР-планета", как раз в те дни, когда "армянское лобби" старательно раздувало шумиху вокруг "хачкаров" в Нахчыване. Неужели в Москве, в особенности на фоне нынешней геополитической "перекройки" Южного Кавказа, найдутся желающие вновь разыграть "армянскую карту" и поставить под сомнение Московский и Карсский договоры? Во всяком случае в истории новой России уже была денонсация Беловежских соглашений об образовании СНГ.