ГЛОБАЛЬНЫЙ НИЗАМИ

Казалось бы, совсем недавно на сцене Русского драматического театра отшумели аплодисменты премьерному спектаклю "Семь красавиц" по одноименной поэме Низами. И вот в самом начале ноября текущего года в Русском драматическом театре Литвы (Вильнюс) вниманию зрителя представлена новая версия этого спектакля. Автором обеих постановок является Йонас Вайткус. И если в бакинском спектакле в постановочную группу вошли художники и композитор из Литвы, то в литовской интерпретации этой постановки принял участие наш Таир Эйнуллаев, выступивший в роли хореографа. 

Низами на драматической сцене

Вильнюсская премьера объявлена мировой не случайно - никогда и нигде творчество Низами не было адаптировано к драматической сцене. Впервые это произошло у нас в Баку, и вот теперь - в Вильнюсе. Автор спектакля не повторяет себя во второй постановочной версии. Азербайджанская и литовская версии - это две разные истории, поставленные в стилистике эпически-игрового театра. У бакинцев - это история планетарного масштаба, где философия позднего суфизма, в чем-то перекликающаяся с официальной религией ислама, выходит на первый план и становится ключом к исследованию мысли и идеи Низами. Двигают действие дервиши, меняющие цвет одежды вслед за Бахрамом. А за людьми наблюдает Джебраил, который периодически вступает в контакт с Низами как с проводником, который должен передать людям мудрые мысли и откровения. Сценическое оформление также создает атмосферу действия в планетарном масштабе. У литовцев - совсем другая постановка. Вайткус от планетарного обобщения переходит к конкретной истории, перемешав земных персонажей и небесных. И если у бакинцев рассказ о Бахраме и семи красавицах ведет Низами (заслуженный артист АР Фуад Османов): он появляется прямо из зала и, вынимая из дорожного мешка картонных кукол, начинает свой рассказ о Бахраме, то у литовцев действие начинает Джебраил. Теперь его глазами и с его непосредственным участием мы увидим все истории, через которые суждено пройти Бахраму вместе с семью красавицами. Режиссер-постановщик превращает действие в полифонию звуков, наполняющих мир людей. Основополагающей в постановочной мысли становится цифра семь. Семь тибетских чаш, семь дервишей, семь сказочных притч и семь красавиц. Но каждая из них представлена в возрасте от 10 до 70 лет. И каждую мы можем увидеть в том временном разрезе, который связан с различными циклами жизни: девочка, девушка, молодая женщина, взрослая женщина. (Более подробно о значении цифры семь в поэме Низами можно узнать из научной статьи Айдына Талыбзаде "Хозяин маджлиса звезд. - Авт.).

О спектакле и театре

В самом начале спектакля мы видим семь тибетских чаш, устремленных в обратной перспективе к линии горизонта, и Джебраила, который, извлекая из чаш звуковые вибрации, отправляет их в мир людей. Он - проводник высшей идеи о полифонии мира, наблюдатель и косвенный участник всего происходящего с людьми. На протяжении всего спектакля Джебраил не уходит со сцены, извлекая причудливые звуки из разных диковинных музыкальных инструментов, создающих необходимую атмосферу в действии. Философская мысль Низами, скрытая в поэме "Семь красавиц", в спектакле Йонаса Вайткуса обретает мощный полифонический голос. Драматическая и пластическая игра актеров придает постановочной мысли режиссера тот необходимый объем, который делает спектакль живым и очень актуальным. Он рассматривает проблемы, которые связаны с нравственным выбором человека, его моральными установками, ответственностью за собственные деяния перед Всевышним и людьми, взаимоотношениями в структуре социальной композиции: государь и его подданные. Поэтому так эмоционально сильны массовые сцены в спектакле: сцены общения Бахрама и народа. Кстати, все актеры в этом театре поют своими голосами. Никакой фонограммы главный режиссер не признает. Поэтому дважды в неделю в обязательном порядке весь состав труппы посещает занятия по вокалу. И два раза - занятия у станка. Поблажек ни для кого нет. Возрастных ограничений - тоже. Актер должен владеть и своим телом, и своим голосом. И владеть отменно. Это прописная истина. Незыблемое правило. Да и сам режиссер проводит тренинги со своими актерами, не позволяя им расслабляться и почивать на лаврах уже достигнутого успеха. Любой успех может превратиться в сиюминутный, если нет постоянной работы над собой. Это в театре железное правило, и никто его не оспаривает. Поэтому весь коллектив - от 20 и до 60 - находится в прекрасной профессиональной форме. Они с радостью бегут в театр, потому что там - атмосфера творчества, приносящая радость даже от малого успеха.

Низами означает "нанизывающий жемчужины"

Что касается Низами, то он по праву занял свое место на европейской сцене. "Семь красавиц", впервые поставленные на театральных подмостках Баку, отправились в дальнее европейское путешествие. Отправились, чтобы получить новую жизнь в драматическом театре. Вполне возможно, что скоро их увидят и зрители в Беларуси, куда Литовский русский театр отправится на гастроли в ближайшее время. Гений Низами должен обрести новую жизнь в XXI веке. И если все мы приложим усилия, то его гений вспыхнет яркой звездой, одарив человечество давно забытыми откровениями, а финал литовского спектакля окажется пророческим. В пустом сценическом пространстве, в полном безмолвии, под струей льющегося с верха времен песка вращается танцующий дервиш. Песок сыпется на голову, руки и плечи. Сыпется и, отлетая, образует на земле плотный слой. Это - крупицы мудрости гения. Они живут в веках и будут жить, пока люди передают их друг другу. Теперь наш черед передавать эти знания будущим поколениям. И не только в Азербайджане. Из его творчества, как из неиссякаемого колодца, можно черпать те знания и понимание мира, которые так необходимы сегодняшнему человечеству, погрязшему в хаосе войн и распрей. Шекспир, живший на много веков позже Низами, путешествует по сценическим подмосткам мира, прославляя британцев своим гением. Наш Низами - не менее этого достоин. Тем более что и он, как оказалось, сценичен. И любое его произведение можно адаптировать к театральным подмосткам! Опыт Йонаса Вайткуса и Русского драматического театра им. С.Вургуна подтвердил это на практике. И хорошо, что литовский режиссер подхватил идею директора бакинского РДТ Адалета Гаджиева и продолжил развивать тему Низами у себя на родине. Начало положено. Но нужно продолжать работу в этом направлении! После бакинской премьеры уже появилась научная работа Айдына Талыбзаде, выявившая новые грани в творчестве Низами. Эта версия уже заинтересовала литовского режиссера. И, как знать, возможно, у него родится третья постановочная версия "Семи красавиц"?! И хорошо бы ее поставить в Гяндже, на родине поэта! Кстати, сам литовский режиссер, окончательно и бесповоротно влюбившись в гений Низами, высказал идею о постановке в Гяндже. Он с радостью бы воплотил одно из произведений азербайджанского поэта на театральной сцене на родине поэта! Но и этого мало для мировой популяризации Низами. Еще в 1940 году известный российский востоковед Евгений Бельтерс высказал мысль о том, что творчество великого азербайджанского поэта требует более тщательного и глубокого исследования. И мотивировал это тем, что русские переводчики не в полной мере смогли перевести с персидского языка на русский поэму Низами, потому что в тексте есть места, написанные поэтом на его родном языке, гянджинском диалекте, которым пользовались жители Гянджи в XII веке. Он обратился к азербайджанским ученым с предложением ликвидировать эти пробелы, иначе тексты великого гения будут утрачены для русскоязычного населения навсегда. Вполне возможно, что и для остального мира тоже. А еще - составить для читателей словарь-путеводитель по произведениям поэта. Это необходимо сделать не только для лучшего понимания поэта XII века, но и для расширения познаний самих читателей. Увы. Началась Вторая мировая война. Было не до этих проблем. Так, может быть, теперь наши ученые-лингвисты, исследователи творчества Низами могли бы обратиться к решению этих вопросов? И вернули бы мировому сообществу творчество гения, которого по-прежнему так и норовят присвоить себе все, кому не лень. Факт - вопиющий до безобразия! Как это человек, родившийся в Гяндже, выросший на ее культуре, ни разу не покидавший ее пределы до самой смерти, может принадлежать какой-то другой стране, а не нашей? Да, Ильяс ибн Юсуф Низами Гянджеви был подданным персидского шаха и, как человек отлично образованный, владел персидским языком. Но он так же блестяще владел и родным языком, который, видимо, слишком часто использовал в написании своих поэм, на что и обратил внимание иранский шах, предлагая поэту писать свои произведения на языке более высоком, на языке избранных. То есть на персидском. Низами отреагировал правильно, использовав в "Семи красавицах" свой родной язык. Это был протест. Почти бунт. Но не зря же имя ему - Низами, что означает "нанизывающий жемчужины"! Он сумел так хитро вплести в тексты персидского языка свой родной язык, что тому даже возразить было нечем. Вот эти-то фрагменты и не смогли перевести русские переводчики. 

Послесловие

Обращаемся к нашим ученым и к тем, кому небезразлично творчество Низами. Пожалуйста, сделайте что-нибудь для того, чтобы вернуть полную версию его текстов всему миру. Возможно, произведения поэта, адаптированные к современному азербайджанскому языку, и являют собой ту полную версию, о которой говорил Бельтерс. Но даже если так - этого мало. Надо, чтобы мир увидел его тексты на русском и английском языках (напомним, что R+ писал об энтузиастке - норвежке Рангхилд Тори, издавшей адаптированный для детей вариант поэмы "Лейли и Меджнун" на английском языке. - Авт.). Но сравнивал ли кто-либо уже имеющиеся переводы с оригиналом? Может быть, да, но мы об этом ничего не знаем? А хотелось бы знать об этом как можно больше. Думается, что многим интересно знать, что сказал тогда Низами, вкладывая тексты в уста своих героев, говорящих на гянджинском диалекте, или литературном языке своего народа. А вдруг в них - очень ценная информация: о времени, городе, о нем самом или историческом моменте…