НА ПОРОГЕ НОВОЙ ТУРЦИИ

В Турции дан официальный старт агитационной кампании в связи с инициированным правящей Партией справедливости и развития (ПСР) референдумом по конституционным поправкам. Всенародное голосование назначено на апрель, однако уже сейчас вокруг него разворачиваются значимые события как внутриполитической, так и внешнеполитической жизни, которые могут определить будущую роль и место Турции на европейской и мировой арене.

Поправки Эрдогана

В конституционный пакет вошли 18 поправок. Их главная суть - в существенном усилении института президента, который сейчас исполняет в основном представительские функции. Глава государства - президент - будет также главой исполнительной власти, в связи с чем предполагается упразднение должности премьер-министра к 2019 году. Президент также получит право издавать указы, объявлять чрезвычайное положение, назначать министров и других высокопоставленных должностных лиц, составлять бюджет страны и предоставлять его в парламент, а также, что чрезвычайно важно, распускать сам парламент. Кроме того, президенту будет предоставлено право не прерывать свое членство в партии на период исполнения полномочий главы государства и правительства. Тем самым президент Турции, основатель и фактический лидер ПСР Реджеп Тайиб Эрдоган сможет снова возглавить свою партию, "оставленную" им при занятии поста главы государства в 2014 году. В целом речь идет о преобразовании Турции из парламентской в президентскую республику. Причем президентский срок составит пять лет с возможностью переизбрания на второй срок, как и в теперешней редакции турецкой Конституции. Это открывает путь для нынешнего главы государства баллотироваться на высший пост в стране в 2019 году на пять лет и затем пойти на перевыборы. Поскольку, согласно статье 11 нового варианта Конституции, если парламент внесет изменения в систему избрания президента, действующий президент, находящийся на втором сроке, сможет избираться на новый срок.

Таким образом, можно говорить о самом масштабном со времен основателя Турецкой Республики Кемаля Ататюрка изменении Основного закона страны. Это обусловлено позицией правящей ПСР, рассматривающей усиление президентской власти в качестве ключевого инструмента укрепления всего государственного механизма. Не случайно премьер-министр Бинали Йылдырым, официально приступив к агитации в пользу принятия конституционных поправок, заявил, что "мы делаем первые шаги на пути к могучей Турции", способной "пересилить террористическую угрозу и сделать экономику не менее надежной".

Мотивация конституционных реформ действительно весьма злободневна. Турция переживает не лучшие экономические времена, а главное - беспрецедентный уровень борьбы с терроризмом, вылившейся в войну практически на два фронта: против ПКК (Рабочей партии Курдистана) и ДАИШ ("Исламского государства"). Кроме того, страна пережила недавно, в июле прошлого года, попытку госпереворота, в организации которого официальная Анкара обвиняет незаконную "параллельную силу", возглавляемую проживающим в США мусульманским проповедником Фетуллахом Гюленом. Именно жизнь в условиях борьбы с террористами и мятежниками вынуждает власти сохранять режим чрезвычайного положения.

Правительство уверяет, что "референдум пройдет при любых обстоятельствах" и его проведение в режиме чрезвычайного положения "не вызывает беспокойства". Оппозиция между тем опасается, что в условиях чрезвычайного положения исход голосования не сможет полноценным образом отражать волю народа. 

Социологические исследования не дают однозначного ответа на вопрос о степени риска, на который пошел Эрдоган, настойчиво продвигающий идею преобразования Турции в президентскую республику. Две ведущие социологические службы страны - Gur's A&G Research и Metropoll получили противоположные результаты проведенных ими опросов. Если, согласно соцопросу, проведенному компанией Gur's A&G Research, за принятие конституционных поправок проголосуют 52% избирателей, то прогноз Metropoll указывает на наличие 51%, готового проголосовать против. Эксперты полагают, что определяющую роль будет иметь позиция сторонников Партии националистического движения (ПНД), набравшей на парламентских выборах 2015 года 12% и фактически вступившей в коалицию с правящей ПСР. Однако, как показывают социсследования, не менее половины сторонников ПНД выступают против конституционной реформы.

Между тем противники конституционных изменений в Турции - не только часть ее граждан. Процесс подготовки к референдуму сопровождается и внешнеполитическим давлением на руководство страны. Данный аспект тесно связан с ролью Анкары в современной глобальной и региональной геополитике, в условиях которой растет отчуждение между Турцией и Западом.

Глубинные разногласия исторических союзников

Конституционные инициативы ПСР подвергаются критике со стороны различных институтов Старого Света, прежде всего ЕС и Совета Европы. Европа дает понять о своем несогласии с перспективой чрезмерного, на ее взгляд, усиления президентских полномочий в Турции. На последнее указывает, в частности, доклад Венецианской комиссии по изменениям в Конституцию Турции. Этот документ, по мнению министра юстиции Турции Бекира Боздага, преследует цель "повлиять на процесс проведения референдума, а также побудить людей проголосовать "против".

О напряженности в отношениях между Турцией и Европой свидетельствуют и участившиеся в последнее время крайне резкие, нарушающие нормы этики, заявления отдельных европейских политиков. 

Но наибольшим образом турецко-европейский кризис проявляется в росте напряженности в отношениях между Анкарой и Берлином. Они обострились еще после ареста в Стамбуле немецкого журналиста турецкого происхождения Дениза Юджеля, который ранее опубликовал в Die Welt материалы, компрометирующие министра энергетики Турции, зятя президента Эрдогана Берата Албайрака. Официальная Анкара считает, что материалы Юджелю передала германская разведка. Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель потребовала от руководства Турции соблюдать свободу средств массовой информации и освободить Юджеля.

Однако гораздо большую трещину в турецко-германских отношениях образовал тот факт, что Берлин становится прибежищем для курдских деятелей, которых Анкара считает террористами. Кроме того, как утверждают турецкие власти, Германия расширяет связи с организациями сирийских курдов, которые действуют под эгидой террористической ПКК.

Наконец, еще один чрезвычайно болезненный для правительства ПСР момент - в январе этого года около  40 турецких офицеров попросили в Германии политическое убежище по причине возможного преследования на родине. Власти ФРГ не отклонили ходатайство военных. В последние же дни Берлин позволил себя и ряд мер, которые не оставляют у Анкары никаких сомнений в том, что Германия открыто пытается влиять на внутритурецкую политику, предотвратить позитивный для Эрдогана исход грядущего референдума и в последующем способствовать изоляции Турции на европейской арене.

Прежде всего правительство Германии позволило себе такой политический прием, как обвинение Турции по поводу якобы усиления ею шпионской активности на территории ФРГ. За этим кроется обеспокоенность Берлина тем, что в связи с приближением референдума в Турции обострилась напряженность внутри проживающей в Германии турецкой общины, насчитывающей примерно 3,5 млн. человек. Считается, что ее голос не оказывает заметного влияния на расклад внутриполитических сил в Турции. Однако он важен для Анкары в том смысле, что проживающие в Германии турки (неважно, являются ли они гражданами Германии или Турции) рассматриваются как главная опора Турции на пространстве ЕС. И вот, невзирая на этот фактор (скорее даже учитывая его), германские власти запретили выступления ряда представителей официальной Анкары, которые прибыли в ФРГ с целью агитировать проживающих здесь турецких граждан проголосовать за поправки в Конституцию Турции. В частности, власти Гамбурга отменили запланированное мероприятие с участием министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу "в связи с невозможностью обеспечить меры пожарной безопасности". А в городе Гаггенау (земля Баден-Вюртемберг) было отменено выступление турецкого министра юстиции Бекира Боздага. В ответ последний отменил запланированную в городе Карлсруэ встречу со своим германским коллегой Хайко Маасом. Однако самая жесткая реакция на действия германских властей последовала от президента Турции Эрдогана, сравнившего запреты выступлений турецких политиков на территории ФРГ с политикой нацистов.

Впрочем, заявление Эрдогана также не осталось безответным. Канцлер Германии назвала его "неуместным", "ничем не оправданным" и напомнила, что между Берлином и Анкарой существуют "глубинные разногласия в оценке рамок свободы прессы". Эти "глубинные разногласия", на которых столь часто акцентируют внимание европейские лидеры, - подтверждение все большего отчуждения между ними и того, что Турция, воспринимаемая Европой в качестве чужеродного элемента, оказывается перед необходимостью укрепления собственной политической, экономической и военной самодостаточности, а заодно и поисков иных форм цивилизационной интеграции.

На реалистичность последней возможности указал состоявшийся на днях очередной визит президента Турции в Россию. К слову сказать, глава МИД ФРГ Зигмар Габриэль на недавней встрече с турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу (ранее потребовавшим от Берлина перестать читать туркам "лекции по правам человека") "проговорился" насчет того, что сдержанная реакция Евросоюза на политические события в Турции, в частности на референдум по изменению Конституции, вызвана опасениями по поводу ее сближения с Москвой. И даже дал понять, что на Западе есть "общий интерес" не допустить дальнейшего разворота Турции на восток.

В этой связи уместно заметить, что ряд влиятельных политиков в той же Германии обвиняют ЕС и правительство Меркель в неверном подходе к Турции. В частности, экс-глава МИД ФРГ Йошка Фишер полагает, что "Меркель допускает стратегическую ошибку в отношении Турции, толкая ее в сторону России". Он рекомендовал Европе не "оставлять на краю Европы и Ближнего Востока одинокую Турцию" и возвратить ей "статус исторического союзника Германии".

"Турецкая карта" нидерландской политики

Но еще дальше в своем неприятии Турции пошли власти Нидерландов. Сначала в королевстве отказались принимать самолет с Мевлютом Чавушоглу, который должен был провести встречу с гражданами Турции, проживающими в этой стране. А затем полиция Роттердама не пустила машину с турецким министром по делам семьи и социальной политики Фатмой Бетюль Сайян Кайя в генкосульство Турции, так как она была объявлена "нежелательным иностранцем", и выдворила ее в Германию.

Более того, полиция применила силу для разгона демонстрантов у генконсульства в Роттердаме, протестующих против мер властей Нидерландов по отношению к членам правительства Турции.

Сама Кайя после возвращения в Стамбул охарактеризовала действия властей Нидерландов как незаконные, антидемократические и бесчеловечные. "В Нидерландах, считающих себя представителем свободы и демократии, мы провели ужасную ночь. Наш временный поверенный был арестован. 5 человек из моей личной охраны и консультантов были задержаны", - заявила она.

А президент Эрдоган обещал принять ответные меры: "Дошло до того, что генконсула не выпускали из здания дипмиссии Турции. Все это говорит о том, что нацизм на Западе возрождается. Чем власти Нидерландов могут объяснить свои шаги? Турция ответит на это. Власти Нидерландов наконец-то научатся нормам дипломатии".

Чавушоглу же потребовал официальных извинений от властей Нидерландов, правда, отметив при этом, что Турция в любом случае примет ответные меры.

Премьер Нидерландов Марк Рютте извиняться отказался, сказав, что намерен способствовать деэскалации напряженности между странами. 

Позицию властей королевства понять действительно сложно, тем более что в Старом Свете часто любят рассуждать о демократии, обеспечении прав человека, главным из которых является свобода собраний. Чем же в таком случае не угодили Амстердаму желания официальных лиц Турции провести встречи с турецкой диаспорой? А разгадка оказалась весьма проста - в Нидерландах предстоят парламентские выборы, и этими шагами Рютте пытается заручиться как можно большим количеством голосов и не допустить к власти главного евроскептика, главу ультраправой "Партии свободы" Герта Вилдерса. И для достижения своих целей партия власти решила воспользоваться "турецкой картой". 

На этом фоне с более сдержанной позицией выступила Франция, без проблем разрешившая Чавушоглу провести встречи с турецкой общиной. Более того, МИД Франции отметил, что никаких оснований для запрета встречи главы МИД Турции и представителей турецкой общины некоторых европейских стран не было, и призвал к деэскалации напряжения.

Таким образом, ход событий показывает, что турецкий референдум как решающий шаг на пути преобразования страны в президентскую республику - действо не только внутриполитическое, но и прямо связанное со стратегической ролью Анкары на мировой арене.