МИССИОНЕР

Вряд ли кому-то из живущих в Азербайджане нужно рассказывать, кто такой Огтай Миргасым. Корни его родословной уходят в глубь веков, его творчество, как и вся его жизнь, на виду. 

И сегодня Огтай Миргасым наш гость. Известный кинорежиссер, сценарист, актер, продюсер, педагог и писатель, творческий вклад которого в общенациональную культуру дважды отмечен государственными орденами "Шохрат". В Союзе писателей Азербайджана в день 75-летия кинорежиссера-писателя прошла презентация его книги "Когда все еще были живы…" и официально было объявлено о награждении юбиляра орденом "Шараф" ("Честь"). Поводом для нашей встречи стала вышедшая в свет книга. В нее вошли две повести - "Музыка для Расулова" и "Бильярдист", рассказы "Прикосновение Ангела" и "Когда все еще были живы...", "квазипоэма" и серия миниатюр, объединенных общим названием "От Янцзы до Амазонки. Ископаемое".

Огтай Миргасым - народный артист, профессор, автор многочисленных документальных, игровых и короткометражных фильмов, обладатель национальных и международных призов различных кинофестивалей, обладатель премии "Национальное кино" - теперь предстал перед соотечественниками как писатель, автор современной отечественной литературы, отра-зивший структуру разных эпох и времен. 

- Вы - кинорежиссер, сценарист, актер, продюсер, педагог и писатель. Чему из перечисленного вы отдали бы предпочтение? 

- Мне бы очень хотелось из всего перечисленного вами выделить что-то одно как главную свою функцию или, попросту говоря, основное свое занятие. Но боюсь, что это мне не по силам.

- Почему?

- Начну с педагогической деятельности. С наставничества, если хотите. В каком-то смысле это главная моя роль. Или, простите за высокопарность, миссия.

- Вы имеете в виду преподавательскую деятельность в Университете культуры и искусств?

- Я говорю о жизни вообще. О ежедневном в ней участии. И не только в кругу семьи. В течение прожитого дня наши ролевые функции меняются. Мы успеваем побывать и в роли главы семьи, и в роли прохожего, и в роли сослуживца, и в роли приятеля или знакомого, и так далее и так далее. И во всех этих ролях у меня может возникнуть и проявляться качество наставника. Даже на улице, если я, к примеру, вижу, что кто-то готов совершить действие, которое повлечет за собой нежелательные результаты, я обязательно об этом скажу. Я каждый раз надеюсь, что мои "подсказки" могут уберечь кого-то от ошибки. И раз уж я по какой-то причине оказался в данном месте и в данное время, значит, я должен использовать предоставленный мне шанс. 

- Это отпечаток педагогической деятельности? Или генетический дар?

- Возможно, это генетика. Мои предки когда-то пришли на эту землю из арабского мира в качестве проповедников-миссионеров, которые призваны были заниматься духовным просвещением и воспитанием людей. Миссия благородная, но непростая.

- История азербайджанской медицины напрямую связана с именем вашего отца, о котором люди сохранили добрую память. Он ведь тоже в каком-то смысле был миссионером?

- Безусловно! Мой отец - ярчайший представитель миссионерства. И его миссия заключалась в том, что он, участник двух мировых войн, госпитальный врач и действующий в условиях военного времени хирург, воспитал не одно поколение врачей, в том числе и хирургов. Я помню, как в нашем доме постоянно собирались его ученики, члены его кафедры, коллеги, помню потрясающую атмосферу, которую он умел создавать. В эти минуты неформального, как теперь говорят, общения он передавал им не только профессиональные знания, но и свое понимание нравственных законов жизни.

- И еще, наверное, это был способ накормить вечно голодных студентов!

- Ну это само собой разумеется! Его студенты приходили к нам и в городскую квартиру, и приезжали на дачу. Они были очень привязаны к моему отцу. Папа, родившийся в 1883 году, был человеком XIX века и на протяжении всей своей жизни сохранил нравственные идеалы того времени. Он был истинным и непоколебимым демократом.

- О таких людях, как Мир Асадулла Мир Аскер оглу Миркасимов, говорят: "аристократ духа". Таких людей очень любят за то, что они, не кичась ни социальным положением, ни достижениями, ни славой, умеют уважать достоинство других людей.

- Вы правы, папа был ПРИМЕРОМ. Я бы даже сказал - идеальным! Не слыл демократом, а именно был им! Демократом и интернационалистом. Он, профессор, имел особенность говорить со своим шофером и, скажем, санитаркой своей клиники исключительно на "вы" и с большим уважением. И мне нравятся эти его черты.

- Если бы вы сейчас получили возможность поговорить с отцом, учитывая тот факт, что вы с ним уравнялись в возрасте, о чем бы вы его спросили?

- Я не задавал бы вопросов. Упал бы ему в ноги и каялся долго-долго, моля о прощении. За все, что я сделал в этой жизни не так. За то, что не был совершенен идеально. И смею думать: он бы простил мне все. Хотя бы потому, что я старался быть лучше, чем есть. 

- Следовательно, миссионерство вы выделяете как основную ролевую функцию из всех, которыми вы владеете?

- Я бы очень хотел ответить на этот вопрос утвердительно, но, увы, это было бы неправдой. У меня есть профессия, в которую я пришел в возрасте 16 лет, и вот уже 59 лет занимаюсь увлекательнейшим процессом исследования жизни посредством кино. Впервые переступив порог киностудии, я окунулся в атмосферу, которая создавала ощущение семейного уклада жизни. Мне это так понравилось и так впечатлило, что мне захотелось сохранить ощущение этой гармонии навсегда. Заниматься любимым делом - великое счастье. Но… Все течет, все меняется. И вот я уже не снимаю с 2014 года! Профессия приходит ко мне во снах. Представьте, постоянно вижу один и тот же сон: я снимаю кино! 

- Значит, кино - самая важная ролевая функция?

- Я бы, наверное, мог так сказать, если бы не… постоянная тяга к написанию текстов. Не рискую называть все, что я написал, литературой, это было бы слишком самонадеянно. Но должен признаться, что обожаю процесс написания текстов! Писательство - это некое исповедальное состояние души, мыслей, настроения. Я это очень люблю! Но я точно так же люблю и животный мир! Люблю сад и растения! Иногда думаю, что мог бы быть дрессировщиком собак или садовником. Не знаю, придет ли мне в голову сегодня занять себя чем-то, как вы говорите, новым. Я с удовольствием приступил бы к "старому" и снял фильм, пока еще есть силы. Но, в принципе, ничего невозможного для человека нет.

- У вас уже есть идея? Сценарий?

- Да. И сценарий готов. И идеи есть.

- Надеюсь, что это экранизация вашей повести "Бильярдист"? Скажите, что это так!

- Ну как же мне не хочется вас огорчать. Да. И "Бильярдист" есть. Только я не стал бы называть это экранизацией. Сюжет я слегка переработал.

- Зачем? Там же такая замечательная история?! Там Город, как живой персонаж. Вы сами "убиваете" ваш Город? Не верю!

- Простите великодушно, но вы не можете не понимать, что в том виде, как написана повесть, она не может быть экранизирована. Для этого потребуется… значительное финансирование. Где его взять? Но… это уже другая тема.

- Лев - один из героев вашей книги. Почему вас так сильно занимает этот образ: это какая-то мистическая связь или это ваш тайный тотем? 

- Не хочется огорчать вас! Но я не могу себе позволить быть нечестным с вами. Все гораздо проще. Может быть даже прозаичнее. Однажды, а это было давно, я со своими девочками - Реночкой и Аяночкой - отправился в зоопарк. Мы стояли у клетки со Львом и наблюдали его состояние полудремы-полусна. Лев был здоровым, красивым и могучим. Но я же кинематографист! Я, фантазируя, что-то тихо рассказывал моим дочерям, чтобы не беспокоить животное своим присутствием во время его отдыха. Наблюдая, как Лев тяжело вздыхает во сне, я стал им рассказывать, что ему грезится саванна, что он тоскует по своему племени, простору и свободе. Нам было невыразимо жаль его. Мы уже собирались, кажется, уходить. Но в этот момент к клетке со Львом пришла большая семья, состоящая из взрослых и детей. Очень маленького роста человечек вдруг нашел прут и стал тыкать этим прутом во Льва. Тот не понимал: кто, зачем и почему его тревожит? Приоткрыв один глаз, издал предупреждающий рык. Мне в это время казалось, что я "слышу" мысли несчастного животного. Я попросил мужчину не трогать зверя, ведь он в клетке, к тому же спит. Но мужчина продолжал тыкать прутом в животное. Это мужчину и его спутников очень сильно забавляло. Мне казалось, что я каждой клеткой своего организма ощущал боль, недоумение, ярость и страшную тоску Льва по свободе! Но, видимо, уже и самому Льву этот человечек надоел до смерти, и он привстал, задрал свою громадную голову вверх и взвыл. В его голосе было больше обиды, нежели гнева и свирепой ненависти к человеку, оскорбившему его - Царя и без всякой пользы для себя лишившего его покоя. Он как будто кричал на своем царском языке: "Презренный! Ты наслаждаешься беспомощностью создания, находящегося в заточении и мечтающего о свободе?! Будь же проклят, ничтожество! Тебе не понять моих страданий и моей тоски!" Примерно так я тогда трактовал трагедию Льва... А в мою матрицу навсегда вписалось состояние Льва, тоскующего по свободе. Вот так и возник этот образ.

- Ну ведь это абсолютно обычная ситуация. Художник вкладывает свои мысли, а читатель вычитывает между строк свое. 

- Логика Художника - это мгновение высшего озарения. И оно - от Бога. Ты всего лишь проводник Его воли. Твоей заслуги в этом нет.

- Ваш герой охраняет свой внутренний мир, защищая его от проявлений внешнего мира. Интроверты, как правило, это люди творческих профессий. Как вы считаете, интровертивный склад характера помогает или мешает творческому человеку выживать в социуме?

- Я этот вопрос отношу и к себе. Все зависит от ситуации. Если подходить к происходящему прагматично, то мешает. Потому что желание соответствовать своим принципам и идеалам ограничивает выбор средств воздействия на ситуацию. И в качестве живого примера - жизнь моего папы. Я говорил уже о том, что он был в этом плане несгибаемым человеком. У меня были ситуации в жизни, когда поведенческо-структурный страх напрочь отсутствовал. И я шел на поводу у эмоции. Потом, конечно, ругал себя за это. Но страх сделать неправильный шаг и не понравиться "контролеру", который смотрит за твоими поступками сверху, чаще всего пересиливал. Опасение "не соответствовать" - равносильно предательству самого себя и всех нравственных законов рода. Неумение льстить и прогибаться часто мешает обогащению, строительству карьеры и т.д. Ни льстить, ни угодничать, ни выпрашивать - не приучен. Всегда думал, что своим трудом и всей жизнью человек может добиться всего, в том числе и признания этих заслуг, которое должно прийти на уровне оценки всех твоих усилий. Мне иногда говорят, что я сохраняю юношеский максимализм и наивность. Но! Я получил от государства звание, два ордена, персональную пенсию, отмечен разного рода наградами. Что это, если не признание? И мне, как человеку своей страны, это приятно. Я благодарен и всем людям, которые сочли необходимым заметить и оценить мои заслуги, и Президенту нашей страны, который проявляет внимание и заботу о творческих людях.

- Есть ощущение, что век, в котором так много подмен, вас огорчает прагматичностью и цинизмом. Вы хотели бы пожить в другом веке?

- Я как человек творческой профессии могу виртуально перенестись в любое время, любую эпоху. И этого мне, поверьте, вполне будет достаточно. Потому что фантазия дорисует все необходимое, чтобы зафиксировать мысль во времени. Зачем куда-то переноситься при помощи "машин времени"? Я рожден тогда, когда рожден. В ХХ веке! И живу в ХХI! Это мои Времена и мой Путь, и я должен его пройти. Да, я скептически отношусь ко времени, утратившему свои эстетические и нравственные идеалы. Это правда. Но! Это время принадлежит мне, а я - ему. Я, как и любой художник, имею право на личное предпочтение. Поэтому выбираю свое! А кому-то, возможно, нравится эпоха Возрождения или эпоха Абсолютизма. Дело выбора и вкусовых пристрастий. Однако мое Время подарено мне Всевышним. Я - звено в цепи моего родового дерева. И я должен пройти свой путь в этом времени, чтобы выполнить свое предназначение в нем. А за мной пойдут мои дети и внуки. Я так думаю.

- Вы не снимаете кино, значит, пишете. Если не секрет, над чем работаете сейчас?

- Секрета нет, но если бы он и был, то вам я обязательно бы его раскрыл. В планах перевести в формат прозы всю свою кинодраматургию. Один из недавних нереализованных сценариев - это "Восхождение. С именем Создателя". Есть и другие нереализованные сценарии. Возможно, займусь переводами. Недавно у меня случился такой опыт, и я понял, что перевод - это увлекательное творчество.

- О чем ваша сегодняшняя мечта?

- Не истолкуйте мой ответ как желание героизировать собственную личность. Я говорю это во всех интервью. Мечта моя о том, чтобы вопрос о принадлежности карабахских территорий Азербайджану был бы наконец-то разрешен правильно. Ни я, ни мои соотечественники не желаем никому на планете зла и не хотим войн. Но я чувствую себя оскорбленным. Я и мои соотечественники хотим справедливости. А она в том, что люди не должны быть беженцами в собственной стране. Их насильно прогнали с обжитых территорий. И поэтому я считаю, что каждый в моей стране должен чувствовать себя карабахцем. Возвращение земель, домов, исторических памятников - главная и многолетняя моя мечта. А об остальном говорить, пожалуй, даже не стоит. Я ненасытен в своих мечтаниях. Мечтаю о многом…

- И все же?

- Хотел бы как можно чаще видеться со своими детьми и внуками, родными и близкими. Хочу еще поработать в кинематографе, потому что не исчерпал своих возможностей как режиссер, как сценарист и продюсер. У меня есть и идеи, и силы, и замыслы, которые хотелось бы осуществить. И есть творческое желание заниматься профессией. Очень, знаете ли, хочется успеть. Да. Именно успеть. И если провидению будет угодно, то я лично готов приступить к процессу хоть завтра.

- Ну не зря же вам снится павильонный дым! Наверное, так все и будет. Должно так быть. И может появиться у нас новый меценат Тагиев, которому судьба отечественного кино не безразлична…

- Да! Появится такой человек или нет, но я верю в перемены к лучшему. Процесс обновления в обществе начался. Надеюсь, что он приведет к хорошему долгожданному результату. Есть ощущение, что наступает период Возрождения…