ИРАКСКАЯ ЛИХОРАДКА

Ирак вновь в центре внимания мира. И вновь в результате очередного политического кризиса после неудачной попытки избрать новых президента и правительство страны. Градус общественной напряженности в стране также усиливает проведение серии антитеррористических мероприятий. В апреле этого года Турция дала старт еще одной военной операции «Цепкая хватка» (Pençe Kilit) против формирований террористической Рабочей партии Курдистана (PKK), скрывающейся в Курдском автономном регионе на севере Ирака. 

Одновременно с Турцией операцию «Железный молот» против ИГИЛ в северных провинциях Киркук, Салах-эд-Дин и Дияла проводит иракская армия. Военные действия, к которым привлечены федеральная полиция, Силы народной мобилизации («Хашд аш-Шааби»), а также Оперативного командования Киркука, направлены на предотвращение активизации ИГИЛ, наблюдаемой в последние месяцы.

Интересно, что все эти события происходят на фоне набирающего обороты проекта по экспорту сжиженного природного газа из Иракского Курдистана на европейский рынок. Но очевидно, что ситуация в Ираке в целом гораздо сложнее, чем была ранее. А выхода из нее в ближайшем будущем не предвидится.

Политический кризис в Ираке

Ввод в Ирак американских войск в 2003 году положил конец более чем тридцатилетней диктатуре Саддама Хусейна и дал старт процессу политического переустройства страны. Вскоре Ирак стал федеративным государством, и США решили внедрить в стране восточную версию демократии, разделив ветви власти по религиозному и этническому признакам. Так, по новым правилам, президентом страны должен был быть избран курд, премьер-министром - представитель шиитского большинства, а спикером парламента - кандидат от суннитской общины Ирака. Эта система, опробованная ранее во время французской оккупации Ливана в 1943 году, на самом деле лишь поверхностно отражает «дух» Востока. Механизм ее действия очень запутан и сложен. Поэтому, как и в Ливане, каждые выборы в Ираке оборачиваются политическим кризисом: формирование правительства и выборы президента (избирается парламентом) затягиваются на несколько лет, а формирование коалиционных блоков занимает месяцы.

С введением в 2005 году данной избирательной системы такое наблюдается каждый раз. Например, в 2010 году процесс формирования правительства в Ираке занял более десяти месяцев. И поныне политические партии и блоки с трудом формируют коалиции и не могут договориться о разделе власти. В результате обсуждения по составу нового правительства растягиваются на месяцы, а фактор внешнего влияния лишь усиливает отрицательные последствия происходящего. Так, Ирак подвержен политическому влиянию Ирана (шииты), Саудовской Аравии, Турции (сунниты) и США (определенные группы среди суннитов, шиитов и курдов). Безусловно, этот фактор препятствует вхождению в коалиционное правительство политических сил.

Аналогичная ситуация имеет место быть и в этот раз, когда перед иракским парламентом стоит нелегкая задача - сформировать новое правительство и выбрать президента. Но это фактически невозможно, поскольку ни одна из существующих политических сил не получила парламентского большинства.

Недостаточное количество депутатских мандатов у какой-либо политической партии или блока объясняется итогами парламентских выборов, прошедших в октябре прошлого года. Тогда наибольшее количество мандатов (73) в 329-местном иракском парламенте получили садристы из Альянса за реформы («Ас-Саирун»), возглавляемого шиитским религиозным деятелем Муктадой ас-Садром. За ним следовали Движение за реформы и развитие («Тагаддум») во главе с действующим спикером иракского парламента Мухаммедом Аль-Хальбуси (38) и коалиция «Государство закона» бывшего премьер-министра страны Нури аль-Малики (37).

В настоящее время в иракском парламенте действуют три основные политические группы: коалиция «Спасение Отечества» (тандем «Ас-Саирун» и Демократической партии Курдистана) во главе с Масудом Барзани, коалиция «Суверенитет», объединяющая суннитских политиков Мухаммеда Аль-Хальбуси и Хамиса Аль-Ханджара, и оппозиционный шиитский блок.

В начале апреля после трех неудачных попыток единого кандидата в президенты от коалиций «Спасение Отечества» и «Суверенитет» - этнического курда Рибера Ахмеда Ас-Садр уступил инициативу по формированию правительства оппозиционным шиитским блокам, предоставив в их распоряжение сорок дней - до 11 мая 2022 года.

Согласно иракскому законодательству, выборы президента считаются действительными, если во время парламентского голосования на заседании присутствуют две трети народных избирателей. Но пока Ас-Садр и его политические союзники не в силах обеспечить такое большинство.

Основным блоком против Ас-Садра и его союзников выступают «Координационная группа», известная своей близостью к Ирану, а также партия «Патриотический союз Курдистана». В оппозиционный шиитский блок входят коалиция «Фатх» во главе с командиром «Хашд Аш-Шааби» Хади аль-Амири и «Государство закона». Однако весьма сомнительно, что «Координационная группа» сможет избрать нового президента. Если уж Ас-Садр и его союзники, обладающие большим числом голосов и широкой парламентской коалицией, не смогли добиться этого до 6 апреля текущего года, то надеяться на успех относительно малочисленного шиитско-курдского блока Талабани и вовсе не приходится. В настоящее время у представителей Ас-Садра и его союзников чуть более 200 мандатов, но никак не больше 220 (две трети из 329), необходимых для избрания президента и формирования правительства.

Так что парламент вряд ли сможет выбрать нового президента и сформировать правительство в начале мая. Ему придется сделать выбор в пользу одного из двух. В первом случае противоборствующие политические силы, как и прежде, договорятся между собой и придут к компромиссу. В результате и благодаря вмешательству религиозных лидеров, скорее всего, будет сформировано коалиционное правительство во главе с очередным технократом или премьер-министром со стороны.

Второй сценарий подразумевает роспуск Верховным федеральным судом Ирака парламента и проведение новых выборов. Однако новые выборы вряд ли приведут к изменению нынешнего положения дел. С 2005 года еще ни одной политической силе не посчастливилось получить достаточное количество депутатских мандатов для самостоятельного формирования правительства. Именно поэтому процесс ложился тяжким бременем на общественно-политическую жизнь Ирака, каждый раз затягиваясь на много месяцев.

Дефицит или терроризм?

Но президентские выборы и отсутствие правительства не единственная проблема Ирака. Местные политики и экономисты бьют тревогу - дефицит электроэнергии и воды, особенно наблюдаемый в летние месяцы и угрожавший Ираку в предыдущие годы, ожидается также и в 2022 году. Правительство Ирака уже предупредило население о двукратном по сравнению с прошлым годом сокращении водных ресурсов страны. Одной из причин данной проблемы является малое количество осадков, выпавших в этом году. Другая же кроется в резком снижении объемов речной воды, поступающей в Ирак из соседних стран. Тигр и Евфрат - две крупные реки Междуречья, являющиеся основными источниками питьевой воды в Ираке. Обе проходят через территории Турции и Сирии, которые тоже остро нуждаются в пресной воде, что и приводит к ежегодному сокращению объема воды, поступающей в страну.

Учитывая риск роста цен на продовольственные товары и их нехватку, можно предположить, что предстоящий сезон станет серьезным испытанием для Ирака. Вместе с тем складывающуюся ситуацию осложняет еще одна многолетняя и нерешенная до сих пор проблема - террористические организации, действующие в стране.

Пожалуй, терроризм является даже более насущной угрозой по сравнению с остальными. Вопрос обеспечения безопасности и мира в Ираке встал особенно остро после свержения Саддама Хусейна. Пик террористической угрозы пришелся на 2004-2006 и 2014-2017 годы - периоды активизации ИГИЛ. Несмотря на официальное заявление иракского правительства о полной победе над ИГИЛ в 2017 году, фактор терроризма так и остался висеть дамокловым мечом над Ираком. ИГИЛ особенно активизировалась в последние месяцы - после похищения нескольких человек в провинциях Анбар, Салах эд-Дин и Киркук в апреле. Терроризм в Ираке является своего рода барометром политической жизни страны. Так, усиление здесь террора в первую очередь прямо пропорционально ослаблению центральной власти, росту социально-экономических проблем и углублению политических интриг. Неопределенность и недопонимание между политическими силами после октябрьских выборов 2021 года также сопровождались активизацией ИГИЛ и PKK, в основном базирующейся в курдском регионе Ирака.

В «схватке» с террором

18 апреля министерство обороны Турции объявило об операции «Цепкая хватка» против лагерей PKK в Ираке. Она началась в районах Метина, Зап и Авашин-Басъян, расположенных в Иракском Курдистане. Анкара заявила о поступивших данных об активизации PKK весной этого года в Турции. Ее войска уже вошли на территорию Ирака и установили там контрольно-пропускные пункты (КПП) и создали лагеря, что позволит им контролировать передвижение курдских сепаратистов в Турции. Кстати, в 2014-2015 годах турки создали в Ираке более 30 военных баз или КПП для оказания поддержки вооруженным группировкам из числа представителей местных племен, сражающихся против ИГИЛ. Западные СМИ сообщают о том, что турецкая армия восстановит эти базы в Ираке. Анкара пока не опровергла эту информацию.

Интересно, что развертывание турецких и иракских войск на севере Ирака происходит одновременно, хотя цели и задачи у сторон разные. Отметим, что в марте подвергся неожиданной ракетной атаке со стороны Ирана Эрбиль - столица Курдской автономии Ирака. Иранцы заявили, что ракета была выпущена по управлению израильского Моссада в Эрбиле. Позже агентство «Рейтер» сообщило, что на самом деле здание принадлежало некоему курдскому торговцу энергоносителями, который предоставил его американским и израильским экспертам для обсуждения по транспортировке сжиженного газа из Иракского Курдистана в Европу. Курдские официальные лица не опровергли эту информацию. Но премьер-министр автономии Масрур Барзани заявил на недавней энергетической конференции в Дубае, что курдский газ может сыграть свою роль в энергоснабжении Европы. По сведениям новостного агентства, именно поставки курдского газа на европейский рынок вызывают наибольшую озабоченность иранской стороны.

Кстати, сразу после начала антитеррористической операции на севере Ирака премьер-министр Барзани посетил Лондон и встретился там с министрами обороны и внутренних дел Великобритании. Основными темами двусторонних встреч были региональная безопасность, поддержка курдских вооруженных сил пешмерга и др.

Похоже, в ближайшее время нас ждет ускорение процесса экспорта иракских (курдских) нефти и газа на европейский рынок. А происходящее сейчас в Ираке и вокруг него является своего рода предварительной подготовкой к новой данности. 

Турция остается крупной стабилизирующей силой в регионе. Успешная реализация проекта предоставит Европе ближневосточную альтернативу российскому газу. Речь идет не только об объемах нефти и газе с севера Ирака (40% иракской нефти), но и о создании крупного энергетического коридора с началом на Ближнем Востоке. На самом деле такой коридор в Европу планировалось создать еще в 2020 году - через территории курдских регионов и Сирии. Но «арабская весна» и последовавшие за ней войны приостановили реализацию этого плана. Похоже, что мегапроект снова становится актуальным. На этот раз отправной точкой маршрута энергоносителей должен стать Ирак.