В ОБЩЕСТВЕ СВОБОДНОГО ДРАМАТУРГА

Знающие люди утверждают, что литературное произведение сродни сновидению, которое автор и читатель делят на двоих. Где первому отведена роль ведущего, который, держа за руку, вводит второго в историю воспоминаний и желаний, действий и поступков персонажей. «Обустроившись» внутри нее, ведомый начинает заполнять авторское пространство уже своим пережитым. Так что в некоторой степени произведение принимает форму ума «гостя». Ведь хорошие книги, пьесы, сценарии - это кусок прожитой жизни. А потому раскрываются по-своему для каждого, к кому обращены. Но задает направление Автор.

Исмаил Иман - драматург, прозаик, сценарист, автор театральных проектов в стране, член Союза театральных деятелей Азербайджана. За последние годы его пьесы оказывались в числе лучших на таких крупных российских драматургических конкурсах и фестивалях, как «Любимовка», «Первая читка», «Ремарка». В 2018-м одним из важных событий театральной жизни Баку стал интерактивный спектакль по его пьесе Limbo, показанный в Азербайджанском музее ковра (проект был сделан по заказу Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев). В 2019 году его сценарий «Араблинский» победил на конкурсе сценариев художественных, документальных и анимационных фильмов, проведенном Министерством культуры Азербайджана.

- Я могу утверждать, что вы как автор все, с чем соприкасаетесь по жизни, пропускаете через себя?

- «Пропускать» - очень хорошее определение. Окружающая нас жизнь - материал. Я воспринимаю его в разрезе творческой точки зрения: могу ли я это использовать, полезно ли, удобно ли, возможно ли? Все воспринимается через призму какого-то литературного анализа, который после можно превратить в сценарий, пьесу или прозаический текст. Потому «пропускать через себя» прослеживается в тексте, где отключить эту функцию невозможно. Мне порой даже больше нравится работать с чужими историями, с сюжетами, придуманными не мной. Или же предложенными со стороны. Или разрабатывать чужую идею/сценарий. Занимая мой интерес, подобное тоже пропускается через меня. И можно сказать, что даже в историях извне все равно есть я.

- Вы словно дизайнер, создающий «одежду», используя слова…

- Любой текст - это некий конструктор, который собирается из каких-то собственных впечатлений, подслушанных историй, наблюдений. Да, это своего рода монтаж, наверное. Чего-то выдуманного. Чего-то додуманного. Того, что было, того, что никогда не случалось. Своеобразная сборка…

- Всегда ли удачно?

- Бывают тексты, с которыми не складывается в процессе написания. Какие-то по той или иной причине откладываются. Или остаются недописанными. Так бывало в свое время, и это очень обидно. Потому что вернуться к такому тексту и дописать его весьма тяжело. Ведь сам ты уже поменялся как человек. И, условно, сегодняшний ты изложил бы эту историю иначе и с другим настроением. Отсюда вывод, что с текстами желательно заканчивать вовремя и не затягивать работу.

- Случаются ли провалы и сожаления? Или работаете «на сопротивление»?

- Явно провальных текстов-то на самом деле нет. Я ведь и сам могу охладеть. То, что было написано лет пять-шесть назад, мне уже не интересно. Этап пройденный. А по поводу сопротивления текста - здесь скорее момент временных рамок, приоритетов. Играют роль обязательства и конкретизированная определенность. Я постоянно что-то пишу, над чем-то работаю. Потому и определяется какая-то очередность. В том числе и сроки, поставленные мною самим.

- Может, сказывается некое деление текстов «для души» и «на заказ»?

- Я бы не привязывал такой подход к заказным моментам. Потому что даже такие тексты могут быть для души, настолько загораешься желанием поскорее окунуться в них. Мне присуще сочетать «для души и наоборот». Но есть тексты, которые сами «лезут» вперед. И вот тогда приходится их «утихомиривать». Правда, не всегда получается, и иногда приходится все откладывать и писать именно такие...

- …что рождает улыбку.

- Скорее улыбку рождает осознание законченности очередного текста. Потому что что-то случилось, что-то произошло, что-то закончилось.

- И у «ребенка» начинается самостоятельная жизнь.

- Кстати, насчет «иди, ребенок, дальше» случается интересный парадокс: со временем тексты живут совершенно своей жизнью. Как, например, случилось с драмой «Сады Астары», премьера которой была представлена в начале сентября в Алматы. Там она пошла под названием «№37» с некоторыми согласованными со мной режиссерскими изменениями: место действия переписали на Казахстан и была обыграна первопричина, подогнанная под случившиеся у них январские события этого года. Тем самым произошло прямое подключение зрителей из-за отсылки к наболевшему, что осмысляется в Казахстане по сей день. И текст в этой постановке живет своей жизнью: прежде всего звучит на казахском языке. Я слышу его со стороны. И вышел он из-под моей руки. Знаком до последней буквы, но не могу сказать, что понимаю, о чем говорят со сцены. Какие-то моменты ускользают - при всей моей полной вовлеченности в него. Он уже сам по себе. Мой, но уже со своей «историей взросления». И подобное, не скрою, достаточно приятно.

- Но, в таком случае, есть вероятность утерять нечто, что указывает на, если так можно выразиться, национальную идентичность. То есть, на мой взгляд, авторы прежде всего отражают культуру своей страны…

- Заменить, предположим, место действия, совершенно не значит, что произведение перестанет быть связанным с культурой родины автора. Я никак не отделяю себя от своей страны. Я - часть ее культурного пространства. Даже в названиях некоторых произведений есть прямая отсылка к Азербайджану. Появляясь на сценах вне его границ, мои пьесы - это еще одна возможность открыть читателю или зрителю мою страну. Через истории героев я рассказываю о неких традициях и выражаю взгляды на жизнь наших людей.

- Современность такова, что люди все чаще используют короткие фразы. Приемлемы ли они в вашем творчестве?

- Можно, конечно, описывать что-то долго и подробно, но будет все это ни о чем. А можно, используя емкую форму, выразить глубокий смысл. Настоящие реалии привели к тому, что люди предпочитают читать на бегу/на ходу. Но себя я не воспринимаю сетевым автором, пишущим в этом сегменте. Хотя и сам не сторонник и не любитель каких-то длинных постов в интернете, но формат сценария, пьесы или прозы зависит лишь от того, что хочет сказать автор и какой объем ему нужен для этого. Для посыла к зрителю/читателю, чтобы донести свою мысль. Анализ актуальности длины фраз для своего творчества не проводил никогда. Скорее я использую рубленые фразы.

- Какое из произведений лучше познакомит читателя с вашим творчеством?

- Сложно сказать. Я начинал с прозы. Потом пошла работа над сценариями. Далее переключился на пьесы. Потом появилась потребность в короткой прозе, и в 2019 году было написано большое количество рассказов. Сегодня же, имея за плечами определенный груз творчества, посоветовал бы начинать знакомиться с ним с пьес, написанных два-три года назад. Прозе в последнее время уделяю внимания меньше.

- ?

- Чтобы читать прозу, ее надо издать. Должна быть книга. Сценарий читают только люди, напрямую связанные с киноиндустрией. Чтобы он дошел до зрителя, должны снять фильм. К большому сожалению, отечественный кинематограф подвержен определенной неповоротливости, продолжительным временным затратам, и в итоге не всегда проект доходит до воплощения в жизнь. С пьесами же история чуть легче. Даже если они не ставятся на сцене, их можно донести до зрителя/читателя в виде каких-то артистических читок, разместить на каких-то ресурсах драматических конкурсов и фестивалей. Плюс мне импонирует формат читок. Правда, есть вероятная итоговая двоякость. Иногда озвученный в таком виде текст пьесы может привнести в нее еще больший эффект, а порой совершенно не подходит, убивая в ней жизнь.

- Ваш рассказ «Севиль» вновь обратил внимание на формат публичной литературной читки.

- Читка драматических произведений в Азербайджане была запущена театром YUĞ лет десять назад. Замахнуться на «возродил» слишком сильно будет сказано, потому что должно быть дальнейшее развитие. Хотелось бы, чтобы тенденция продолжилась. Это удобный формат, через который зрителя можно знакомить, в частности, с современной драматургией. Даже классика получит свежее звучание. Привлекателен такой формат и с финансовой стороны: нет затрат на полноценный спектакль. Например, был такой опыт в Пространстве современного искусства YARAT без классического сценического «черного кабинета». Читка напрямую знакомит зрителя с текстом, оставляя тому право додумать мизансцену. Смею высказать мысль, что в идеале он подошел бы и самим театрам. Проект в YARAT вызвал неподдельный интерес не только у зрителей. Ко мне стали обращаться обычные люди, желающие поучаствовать в подобных мероприятиях в будущем. Безусловно, хочется продолжить практику читок пьес. Но это тоже занимает время: в отличие от театральной труппы, надо отобрать и собрать подходящих людей. И дело не в кастинге, а в том, что проект читки затратен и по времени, и по энергии. Не забывайте и о репетиционном процессе.

- Будучи автором, волей-неволей начинаешь играть героев своих произведений.

- Не буду спорить. Есть такой риск, потому что в каждом персонаже, вне зависимости от их количества, по сюжету везде будет проглядываться автор. И порой это «засада»… Получается ли обойти эти литературные мины и как я с этим справляюсь, судить критикам и специалистам в области драматургии. Хотя в наше время с такими профессионалами «в стране напряженка». Интересную критику по своим пьесам я читал вне Азербайджана. Может, сказывается особенность сценического мира, где принято в основном высказывать только положительные оценки, вне зависимости от самого представленного продукта. Правда как-то нивелируется, отзывы принимают обтекаемые формы. Ведь никто не хочет кого-то обижать. Особенно именитых персоналий. Со своей стороны я абсолютно готов к критике. Но грамотной, которая оставит за мной право согласиться или нет с озвученным в ней. Конструктивный диалог с автором, то есть со мной, всегда приветствуется.

- Но, критикуя, человек озвучивает свое восприятие произведения, пропущенное через себя, становясь условным соавтором.

- И это нормальный процесс! Не вижу никаких проблем. Каждый из живущих на планете, сталкиваясь с какими-то обстоятельствами, событиями, жизненными перипетиями, пропускает это через себя. Любое произведение получает оценку через личностный опыт конкретного человека. Подключая свой «девайс», мы воспроизводим окружающее нас через себя, зависящее от внутреннего состояния, определенного момента. Более того, я люблю, когда сторонний зритель/читатель находит в моих произведениях что-то, что могло проскользнуть мимо моего внимания. В одной из бесед я даже признавался, что проникаюсь интересом к обсуждению пьес, читок как автор. Потому что в такие моменты узнаю нечто новое в написанном мною. Ведь это может быть написано не задумываясь, на уровне подсознания. А внимательный зритель-критик может обнаружить что-то и извлечь на поверхность.

- Выходит, формат дискуссионных клубов был бы кстати?

- На мой взгляд, такой формат нужен любому автору. Творческому человеку необходима обратная связь. Всегда интересно, как реагирует зритель, как он понимает/принимает твой текст. Пьесы и диалоги персонажей могут быть универсальными, но в глазах зрителя они различны. Каждый по-своему проникается, что-то считывает, что-то нет, поэтому быть в курсе стороннего восприятия весьма интересно и важно.

- Отслеживаете ли реакцию на свои произведения в интернете и комментарии к ним?

- Лично выкладывать во всемирную паутину то, что пишу, не мое. Этим занимаются команды драматических конкурсов и фестивалей.  Публикуют свой shortlist (предварительный список) и т.д. Но я просматриваю публикации моих литературных работ. Например, недавно мне прислали ссылку на читку одной из них в Улан-Удэ, где идет дальнейшее ее обсуждение. И мне интересно с этим ознакомиться.

- Не забываем и о финансовой стороне.

- Она есть. И от нее никуда не деться. Вы хотели бы уточнить, как живется драматургу в Азербайджане? Существует стереотип, что драматурги - нищие люди, но применительно к нашим стоит умножить этот постулат на три или четыре. В лучшем случае на два.

- Что вам интереснее писать?

- Стараюсь уделять внимание всем литературным ипостасям. Как бы ни была интересна работа над пьесами и сценариями, порой я по-настоящему скучаю по прозе. Впрочем, все эти форматы объединены единой литературной наполненностью, но при этом каждый из них отличен. И переключение с одного на другой происходит вполне органично.

- Бытует мнение, что творчеству уютна тишина?

- Это не для меня. Я неугомонный человек и поэтому, даже попадая в тихую обстановку, начинаю теребить окружающих. На предмет генерирования различных проектов, организации каких-то дел. Я не воспринимаю себя исключительно писателем текстов. Хотя моя активность связана с ними напрямую: продвижение какой-то вещи, «выход» ее на живую публику. Даже поработать со сторонними текстами и проектами не моего авторства. При этом не могу сказать, что люблю выходить на авансцену к людям, но в последнее время делаю это все чаще. И в этом заключены дуальность необходимости продвигать произведение и требование настоящего момента. Надеюсь, сочетать мне удается. Кстати, часто слышал сторонние оценки восприятия меня обществом как закрытого человека. Отнюдь! С моей стороны общение с окружающими весьма приветствуется.

- Великий Салахов отмечал, что скромность - путь к забвению…

- Отчасти я согласен с ним. Даже во многом. Ты должен сам как-то продвигать свои тексты (если речь обо мне). То есть никто не придет и не будет настаивать в оказании помощи. Поэтому надо рассчитывать на самого себя в реализации каких-то проектов на всех уровнях. Творческая среда грешит неорганизованностью. И многое приходится брать в свои руки, решать вопросы самостоятельно. Увы, в нашем обществе не существует литературных агентов, чье отсутствие сказывается на авторской продуктивности. Чистое творчество - это идеал. А в реальности тебя ожидают уплата налогов, правка каких-то сопроводительных текстов, общение с дизайнерами и еще многое, что забирает время и силы, становясь раздражительными факторами, в то время как в режиме ожидания находится пьеса или сценарий. Надо понимать, что тепличных условий никто создавать не собирается. Я их и не люблю. Мне удобно писать в атмосфере шума и гама, с не особо интересной фоновой музыкой. Вполне уютно для меня работать с текстом в автомобиле, в гостях. Нет дискомфорта для моего творчества в любых условиях, даже с ярко выраженными «вторжениями» извне, о чем я просто не задумываюсь.

- Свобода…

- Этот элемент привлекателен, и весьма. Но он заставляет в себе воспитывать дисциплину. Может оттого мне нравится работать в напряженном режиме, когда пишется несколько совершенно не связанных между собой параллельных вещей. Тепличные условия сбивают темп, приходится заново включаться. Что достаточно тяжело. При этом возникает желание взять паузу. Но когда таковая случается, хочется вернуть стремительность движения. Думаю, возвращаясь к тому, что говорил чуть раньше, потому мне и присуща неугомонность. Замечательно, что те, кто подпадает под нее, реагируют адекватно. Признаюсь, что давать посыл «вперед» самому себе бывает сложновато. Что скрывать, чувство лени мне присуще. И иногда, чтобы подступиться к тексту, который ждет своего окончания, приходится делать ощутимое усилие.

- Как автор различаете ли значимость текстов для себя лично?

- Любимы все. Со временем к каким-то из них привыкаешь, знаешь, понимаешь их несовершенность с точки зрения сегодняшнего дня. Но каждый из них родной, дорогой…