ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

В Государственном театре юного зрителя давали спектакль, который с первого премьерного показа заставил горожан говорить о себе. Это очень серьезная работа, которая предназначена для диалога со зрителем возрастной категории 17+, и первая большая постановочная работа Мехрибан Алекперзаде - главного режиссера театра. 

В атмосферу действия спектакля попадаешь сразу же, как только берешь в руки программку, титул которой гласит: СССР, НКВД Азербайджанской ССР. Дело №1937. Мехрибан Алекперзаде Kod adi V.X.A. («Код: жены врагов народа»). Документальная драма. 

Прочитав это, понимаешь, что автор пьесы и режиссер-постановщик никак не отделяет себя от своих героинь. Тех, чьи судьбы в единую слиты под грифом «Дело №1937». Их боль, их кровь, их трагедия сегодня, 85 лет спустя, стучат в ее сердце, лишая покоя. А иначе зачем ей понадобилось столько времени изучать архивные документы бакинских узниц Баиловской тюрьмы? Зачем полученные документальные подтверждения о репрессивных преследованиях соотечественниц преобразовывать в сценическую драматургию? Думается, что такое сподвижничество присуще людям с открытым сердцем и неподдельной любовью к Отечеству. 

Взгляд в историческое прошлое

Во второй половине 30-х годов XX века в СССР началось преследование инакомыслящих, которых государственные чиновники определили в категорию «враг народа». В разряд «врагов» попали, прежде всего, представители советской элиты. Той, которая сложилась в первые два десятилетия советской власти, и значительную часть которой Сталин к тому моменту рассматривал как источник заговоров против власти и против него самого. Были созданы лагеря по типу ГУЛАГа. В том числе специальные лагеря для женщин - жен, сестер, дочерей «врагов народа» - в Мордовии (знаменитая Потьма), в Томске и в Акмолинске (Казахстан). Датой создания последнего считается 3 декабря 1937 года. Именно тогда был издан приказ НКВД СССР № 00758 об образовании спецотделения Карлага на базе 26-го поселка трудпоселений. Аббревиатура АЛЖИР (также встречается написание А.Л.Ж.И.Р.) никогда не фигурировала в официальных документах - так лагерь называли только сами его узницы. 

Это были молодые, красивые женщины из всех республик СССР. В том числе из Азербайджана. Многие с детьми, даже с грудными. В жутких, нечеловеческих условиях их принуждали отрекаться от своих мужей, братьев, родителей. Именно здесь многонациональные судьбы сливались в единую судьбу. Судьбу Женщины, поставленной перед выбором: предать и выжить? Или сохранить верность мужу, себе, своим убеждениям, принципам - пройти сквозь ад и, возможно, умереть? Именно эту нравственно-психологическую проблему исследует вместе с актерами и постановочной группой режиссер-постановщик и автор сценической драматургии под названием «Код: жены врагов народа» Мехрибан Алекперзаде. Она и 36 ее героинь - реальных, а не вымышленных, в течение четырех часов сценического действия подтверждают тот факт, что в ситуации, где «все судьбы в единую слиты», всегда есть место подвигу. Духовному. Нравственному. И право выбора… у каждого.

«Известные или неизвестные - 

они все заслуживают того, 

чтобы о них помнили!»

Именно так и сказала Мехрибан Алекперзаде - автор идеи, которую она вынашивала с 2010 года. Автор пьесы и спектакля о тех, кого пытались лишить имени, рода, права на выбор, о тех, кого вслед за мужьями отправили в тюрьму на Баилово, а потом - в Акмолинский спецлагерь для жен «врагов народа». И имя каждой ее героини, закодированное порядковым номером, - это конкретная человеческая жизнь, женская судьба. К примеру, под номером 30024 по «Делу №1937» проходит Шукрия Ахундзаде - жена поэта Ахмеда Джавада; 30037 -  Умгульсум Садихзаде, жена писателя  Садых-заде Сеида Гусейна и двоюродная сестра Мамед Эмина Расулзаде (первый председатель Национального совета Азербайджана); 10506 - Дильбер Ахундзаде, жена поэта Микаила Мушвига; 30212 - первая пианистка Азербайджана Хадиджа Гаибова, которую обвинили в связи с мусаватистами и расстреляли в Баку в октябре 1938 года; 82185 - партийный работник Елизавета Горбунова и т.д. Что же происходит с этими женщинами - разных национальностей, возрастов и профессий? 

Постановщик помещает их в единое пространство тюремной камеры на Баилово и таким образом создает провокативные условия для проявления личности и особенностей характера каждой из них! А иначе как в рамках сценического времени поведать потомкам о тех страницах нашей общей истории, которые вычеркнуть из памяти людей нельзя? Иначе мы все станем манкуртами. Манкуртами, не помнящими ни своих родовых корней, ни своего Отечества. Режиссер-постановщик находит точный прием, поместив всех женщин в замкнутое пространство одной камеры. Этот прием помогает зрителю увидеть и понять структуру характера каждой отдельно взятой героини. Ведь что такое одна камера для 37 узниц с разными убеждениями и привычками? Это постоянно возникающие мелкие конфликты! И через эти побочные конфликты, возникающие на почве личных отношений между героинями разных возрастов и сословий, чья жизнедеятельность ограничена стенами одной камеры, режиссер предоставляет возможность актрисам создавать характеры убеждающей правды и достоверности. Это не мешает, а наоборот - усиливает звучание основного конфликта, суть которого заключается в противостоянии героинь системе государственного обвинения. Перед лицом грозящей опасности все равны: и бывшие дворянки, как Шукрия Ахундзаде и Ситара Гараева, и яростно убежденные коммунистки, как Айна Султанова и Елизавета Горбунова. В моменты эмоционального и психологического напряжения, которое возникает каждый раз, когда одну из них охранники тащат на допрос, женщины забывают о своих идеологических и политических разногласиях. Более того - понимание общей беды и опасности объединяет этих узниц: попадая в ситуацию психологического и физического прессинга, каждая из них делает свой выбор, проявляя личностное начало и вызывая у зрителей уважение, сострадание, понимание…

Концептуальный диалог

Во многих наших театрах последнего десятилетия преобладают постановки развлекательного характера. Само по себе это неплохо. При условии, если все сделано на высоком концептуальном (читай - идейном!) уровне, и зрители, купившие билеты, понимают, чем и как их пытаются развлечь. А главное - почему? Если слияния между театром (читай - режиссером!) и зрителем не происходит, и они не в состоянии находиться в концептуальном диалоге в текущей структуре Времени, то, естественно возникает вопрос: зачем нужен Театр, которому нечего сказать своему зрителю? Театру юного зрителя есть о чем говорить. И главный режиссер занимает позицию человека, который несет ответственность не только перед профессией, которой служит, но и, самое главное, - перед подрастающим поколением зрителей, приходящих в Театр. Мехрибан ханым не считает, что серьезные и глубокие темы в жанровом определении драмы или трагедии - это то, что не интересует и может отпугнуть зрителей ТЮЗа. Только на доверии можно выстраивать диалог между Театром и Зрителем, зная, что мысль, точно и правильно поданная со сцены, будет понята всегда. И она не ошиблась. Потому что на спектакле «Код: жены врагов народа», который длится без учета антрактного времени четыре часа, присутствовали молодые зрители в возрасте 17+. Это, заметьте, представители того самого поколения next, о котором принято говорить, что у них клиповое сознание. После окончания спектакля четверо молодых парней, продлевая ощущение причастности к происходящему на сцене процессу, не спешили покинуть зал. Они молчали и смотрели на закрывшийся занавес, как будто надеялись на продолжение. И вдруг один из них, нарушив молчание, процитировал строки поэтического послания Ахмеда Джавада, которое вспоминает в тюрьме его жена Шукрия. Другой сказал, что это «сильный момент» в спектакле. Не скрывая своего интереса к разговору, я повернулась в их сторону. Заметив это, один из них сказал: «Мы должны знать, как это произошло, чтобы никто и никогда не смог выкрасть наше будущее снова. Изучение прошлого - это спасение будущего, его гарант». Глядя на этого маленького мужчину, я выразительно хлопнула в ладоши. Изобразив в ответ поклон, парень улыбнулся и сказал: «Это не я сказал, ханым. Это - советский поэт Евгений Евтушенко. Но я с ним абсолютно согласен». Мне захотелось тоже поддержать мысль советского поэта и этого парня (хвала его родителям!). Я подумала о том, что Евтушенко десятилетия назад определил то, что мы называем сверхзадачей режиссера. В данном случае автора спектакля. Лучшего литературного эквивалента, определяющего цель постановщика, мне не найти. 

От себя лично и от тех зрителей, которые сердцем восприняли спектакль-послание, спектакль-боль, спектакль-память, не выискивая постановочных изъянов, хочу пожелать интересных и удачных театральных работ кинорежиссеру, сценаристу, драматургу и театральному режиссеру-постановщику Мехрибан Алекперзаде. А еще - спасибо за генетическую память многих поколений женщин, которые смогли устоять и выжить наперекор всем трагическим перипетиям лихих исторических времен. Женщин, которые приходили в ее память во сне, стучась в сердце криком несправедливо убиенных, криком замученных, изнасилованных, сотни раз униженных и оскорбленных. Сегодня, благодаря женщине-режиссеру, они обрели свой голос на сцене театра. Их должно было быть 48. К сожалению, автор пьесы вынуждена была сократить количество взывающих к справедливости голосов до 36, даже не предполагая, что 37-м будет звучать ее собственный: голос автора идеи, пьесы, спектакля. Теперь и она, вместе с ее героинями, незримо присутствует и на сцене, и в зале. Потому что концептуальный диалог на уровне постановочной идеи и разбуженной эмоциональной памяти поколений состоялся!

Бесконечность Памяти

Она - в каждом из нас: историческая, генетическая, эмоциональная память поколений. Передаваемая от матери к дочери, от отца - к сыну, она проявляется мистическими снами и болью сердец, которые помнят все «что было и случалось не с ними»!

Я нашла подтверждение этой мысли не только в истории, которую своим спектаклем поведала нам Мехрибан Алекперзаде, но и в работе художника Нигяр Алиевой. Работе, которая явилась на свет под воздействием спектакля. Эта работа созвучна реквиему Моцарта: так глубоко и точно передает автор художественного полотна мысль постановщика спектакля о том, что можно лишить человека физического тела, но Души, если она есть, - никогда! Ибо Душа - вечна, как Память, как Любовь, как Надежда и Вера в Жизнь.  

Глядя на полотно, я вспоминала спектакль и понимала, что не распалась связь времен, пока жива наша память. И если у настоящего есть прошлое, то есть у настоящего и будущее! До тех пор, пока есть такие неравнодушные художники, как Мехрибан Алекперзаде и Нигяр Алиева. Их код памяти - это код памяти и наш тоже. И наших детей. И внуков.