МИССИЯ ВЫПОЛНИМА?

Принятие очередного семилетнего бюджета Евросоюза стало одной из самых обсуждаемых тем европейской повестки. Развернувшиеся вокруг этой темы баталии по своим страстям не уступают тем, что ведутся в преддверии выборов в Европарламент. Как правило, формируют и направляют характер дискуссий еврогранды, которые являются нетто-донорами бюджета Евросоюза. 

Отметим, что приблизительно 75% евробюджета обеспечивают всего 11 государств - прежде всего Германия, Франция и Италия. Речь идет о всех взносах, которые формируются за счет различных налогов, а также прямых взносов государств-участников. 

Согласно расчетам, общие доходы бюджета ЕС с 2000 года составили 3,13 трлн евро. Большая часть этой суммы - прямые взносы стран-членов (2,67 трлн евро). На указанные 11 стран приходится 88% всех отчислений. Еще 459,5 млрд евро поступили в бюджет от остальных стран не напрямую.

В 2024 году при объеме бюджета ЕС в 143 млрд евро прямые взносы составили 137 млрд - то есть почти 96% этой суммы. Основной вклад внесли все те же Германия (30,3 млрд), Франция (23,5 млрд) и Италия (17,3 млрд).

Политика сплочения: за чей счет банкет?

Вот почему голос Берлина при формировании бюджетной стратегии Европейского союза звучит определяющим образом. Не случайно при обсуждении очередного семилетнего бюджета Европейская комиссия встала на сторону возглавляемой Германией группы консервативных в финансовом отношении правительств. Они выступают за более экономное расходование средств и являются противниками крупных заимствований, приводящих к росту долговых обязательств. 

По мнению критиков, такой подход сигнализирует о конце эпохи свободных денег - когда созданный для преодоления последствий пандемии Фонд восстановления и повышения устойчивости (RRF) состоял из совокупного долга стран-участниц, а не национальных отчислений. В то время как несколько стран ЕС - в основном те, у кого больше всего долговых обязательств, - хотят, чтобы деятельность  RRF была продолжена и  после истечения срока его деятельности в 2026 году. Они выступают за преобразование RRF в «инвестиционный фонд», тогда как Еврокомиссия категорически против. Она предлагает направить средства фонда на реализацию «политики сплочения» для сокращения разрыва между более богатыми и более бедными регионами, что составляет примерно четверть всего бюджета Евросоюза.

При этом страны с высоким уровнем долга опасаются, что откладывание процесса реструктуризации RRF приведет к огромному дефициту расходов на долгосрочные проекты.

Хотя Еврокомиссия не имеет окончательного представления о том, как будет выглядеть следующий бюджет ЕС, ее предложение направить средства фонда на реализацию «политики сплочения» может стать основой для переговоров между европейскими столицами. При этом наиболее чувствительные политические решения, например, создавать ли новый инвестиционный фонд, в конечном счете будут зависеть от результатов европейских выборов в июне и формирования нового состава Еврокомиссии в ноябре текущего года.

Так или иначе, Еврокомиссия считает, что «Фонд сплочения» может быть использован в качестве инструмента, позволяющего заставить правительства провести реформы по ряду вопросов. Включая пенсионные, а также улучшающие демократические стандарты, которые годами откладывались. Это позволит продолжать реформы в пределах всего блока, не прибегая к новым заимствованиям и не увеличивая резко размер собственного бюджета.

Вместе с тем необходимо заметить, что существует значительное дублирование между проектами, финансируемыми RRF и «Фондом сплочения». Обе структуры направляют большую часть средств более бедным странам, таким как Португалия на западе или Болгария на востоке. Но специалисты отмечают, что между ними есть и различия.

Помочь Украине и не забыть о себе

Европейские чиновники признают, что им будет трудно «продать» новую модель сплочения более бедным странам-членам. Дело в том, что страны, которые в настоящее время испытывают трудности с использованием средств, выделяемых для реализации целей «политики сплочения», вряд ли будут приветствовать строгие правила и тесную привязку выделяемых средств к реформам. Государства-члены и так жалуются, что гора бюрократической волокиты не позволяет им получить свою долю денежных средств Фонда восстановления и повышения устойчивости в нынешнем виде.

С другой стороны, необходимость изыскать новые денежные средства для стимулирования экономического роста в государствах, ожидающих присоединения, таких как Украина и страны Западных Балкан, ухудшает условия для погашения долга. Ведь они еще не полностью оправились от последствий пандемии.

Что касается Украины, то в феврале Совет ЕС утвердил пакет законодательных актов, касающихся пересмотра долгосрочного бюджета ЕС на 2021-2027 годы, включая положения о создании фонда для Украины на 50 млрд евро. А в марте тот же орган согласовал руководящие принципы формирования бюджета Евросоюза на 2025 год, которые предусматривают стабильную помощь Киеву. В целом ассигнования на помощь Украине и совершенствование собственной оборонной стратегии считаются настоящей ахиллесовой пятой всех обсуждений, связанных с очередным семилетним европейским бюджетом.

Некоторые политики предлагают использовать средства Фонда восстановления и повышения устойчивости ЕС для реализации приоритетов оборонной политики. Так, средства фонда предлагается применить для получения дешевых кредитов на покупку оружия.

Другие считают, что фонд может пойти на субсидирование проектов по восстановлению Украины или предоставление дешевых кредитов, к примеру, странам Балтии, которые вынуждены тратить все больше средств на оборону.

В то же время война в Украине длится уже более двух лет и конца ей пока не видно. Проблемы же у европейской экономики постоянно растут по причине отказа от российских энергоносителей и жесткой экономии газа для промышленных нужд, структурных изменений в энергопотреблении, вызванных переходом на использование возобновляемых источников энергии. К тому же постоянное повышение отчислений на помощь Украине отвлекает средства на решение других, чисто экономических проблем.

Проблем много - бюджет один

Растущие долги самих ведущих экономик Евросоюза, противоречивая внутренняя политика и жесткие правила расходования средств, введенные Европейской комиссией, ограничивают способность блока изыскивать дополнительные финансы.

Потенциальной возможностью решения проблем видится изъятие российских активов, оцениваемых на общую сумму более 200 млрд евро ($214 млрд). Хотя споры по этому поводу ведутся не первый год, окончательное решение не принято, и, судя по всему, так и не будет принято. 

Считается, что изъятие российских активов приведет к падению доверия инвесторов к Европе. По мнению гендиректора бельгийского депозитария Euroclear Валери Урбэн, «такое решение очень негативно скажется не только на Euroclear, но и на финансовых рынках в целом. Если наши клиенты чувствуют, что закон больше не соблюдается и что их активы могут быть конфискованы, это открывает ящик Пандоры. Это может привести к тому, что крупные международные инвесторы отвернутся от Европы».

Пока эта тема является предметом внутриполитических дискуссий, европейские политики стараются делать акцент на других не менее спорных вопросах, принятие решений по которым также не выглядит столь очевидным. Прежде всего речь идет о расходах, связанных с планируемым расширением Евросоюза. Согласно оценкам, прием всех кандидатов обойдется ЕС в 256 млрд евро ($272 млрд). При этом только Украина, согласно расчетам, должна получить 186 млрд евро в течение семи лет, не считая расходов на реконструкцию.

Проблема в том, откуда взять такую сумму. Мнения разделились. Одни считают, что большая часть суммы должна быть предоставлена государствами-членами, другие - должна быть собрана за счет введения новых налогов. Так, ведутся дискуссии о налоге на пластик, механизмах регулирования выбросов углерода.

Некоторые страны ЕС особо рьяно продвигают идею скорейшего вступления в союз новых членов. Добьются ли они успеха, будет зависеть от будущего состава нового парламента ЕС, который изберут в июне.

Социологические опросы свидетельствуют, что накануне выборов в Европарламент у ультраправых политиков есть все шансы на успех. А если учесть, что большинство из них не поддерживают идею расширения Евросоюза, то с принятием расходной части бюджета после июня могут начаться серьезные проблемы. В частности, не исключается, что крайне правые и правые могут создать коалицию, которая имеет все шансы стать лидирующей силой в новом раскладе политических сил в ЕС. Опросы показывают, что две радикальные правые группы - «Идентичность и демократия»  и «Европейские консерваторы и реформисты» могут добавить 30-50 мест и их доля тогда вырастет до 22-25% с нынешних 18%.

Специалисты Европейского политического центра считают, что радикальные и популистские партии заполняют растущий вакуум недоверия к европейским политическим институтам. А попытки противопоставить их риторике свою, основанную на традиционных либеральных ценностях, приводят к обратному эффекту.  

Правоцентристская Европейская народная партия, социал-демократы и центристские либералы до сих пор блокируют крайне правых, деля между собой высшие должностные позиции в ЕС и поддерживая политический консенсус. Можно ожидать, что после голосования 2024 года они сохранят большинство, но все же могут утратить возможность блокировать действия ультраправых сил.  А значит, и принятие нового семилетнего бюджета в новых условиях станет если и непреодолимой, но все же очень сложной задачей.