СТИЛЯГИ ИЗ БАКУ

Что такое "кок"? Как выглядит "джакеток"? Чем отличаются "шузы с разговором" от "шузов на манке"? Какой галстук наши дедушки называли "пожар в джунглях"? Где находился "Бродвей" и при чем тут вообще Низами?

Издержки дефицита

Да, все это о стилягах, людях, которых соответствующая статья Уголовного кодекса того времени называла "преклонявшиеся перед Западом". На деле же они просто слушали хорошую музыку, танцевали и носили стильную (как они сами считали) одежду. Сегодня их можно было бы назвать нонконформистами, ведь именно из стиляг выросло целое поколение советской и постсоветской интеллигенции. И тут Баку есть чем похвастаться.

Дело в том, что после Москвы и Ленинграда больше всего стиляг было именно здесь. И на то имелись свои причины. Во-первых, Баку был солнечным туристическим городом, настоящим курортом, и в отличие от двух столичных городов, теплый климат позволял здесь дольше гулять по городу в своем стильном наряде. Во-вторых, тут училось огромное число иностранных студентов, привозящих с собой не только заграничную моду, но и пластинки, в которых не было песен ни про синий платочек, ни про победу коммунизма.

Субкультуру стиляг можно назвать автохтонной для Союза, нигде в мире ее больше не было. Породили ее дефицит качественной одежды (а производимый в Союзе текстиль был на редкость убог и сер) плюс нехватка хорошей молодежной музыки. Кроме того, запретный плод, как известно, сладок. Джаз - вот что было для стиляг самым сладким.

Стиляги появились одновременно здесь и в Москве почти сразу после Второй мировой. Началось все со студенческих вечеринок, которые вполне легально проводились в АзИ и Азербайджанском индустриальном институте (АзИИ), позже расформированном.

"Конечно, в ту пору не было такого обилия клубов и развлекательных заведений. Рестораны были не по карману молодежи и бедным студентам, - рассказывает экс-стиляга Рафик Мамедов. - Поэтому в вузах города устраивались вечеринки или, как их торжественно называли, вечера. Но и такие цивильные собрания могли стать мишенью суровых дружинников, если те обнаруживали, что вместо дозволенного вальса там играют твист и рок-н-ролл". Пойманным в облаве, как вспоминает он, спокойно могли "впаять" 15 суток.

Сегодня нам кажется, что мы хорошо отдыхаем, в наше время много клубных вечеринок и есть где хорошо провести время. Но если честно, наши папы и деды развлекались как минимум не хуже нас - поколения Интернета и соцсетей. Так, например, на танцы в АзИ приходили в среднем по 1000 человек, и длились они с девяти вечера и до утра. Для студентов вход был бесплатным, а вот гостям приходилось платить по 10 рублей. Чтобы как-то снизить наплыв желающих, билеты стали продавать по 50 рублей, но и это не помогало. Безбилетники стояли у входа, что выходит на проспект Азадлыг, и ждали часами, пока контролеры устанут и уйдут по домам. А самые упорные лезли на второй этаж по жестяным водосточным трубам. Важным элементом вечеров был стиляжный костюм, его брали с собой аккуратно сложенным в сумке, чтобы он не промок, и переодевались уже на месте.

Подиум, "Бродвей", Торговая, Низами

"В 60-70-е годы непременным атрибутом одежды стиляг были брюки-дудочки, однобортные, а потом и двубортные приталенные пиджаки в клеточку, нейлоновые рубашки ярких цветов, - говорит Рафик Мамедов. - Из обуви в моде были чарыхи - остроносая обувь, обязательно из замши, которая шилась на заказ". Вообще и костюмы было принято шить на заказ. Перед ателье вывешивались образцы ткани, так что выбрать понравившуюся можно было прямо на месте. "Стоил такой костюм 35-40 рублей. Одно из известных ателье располагалось рядом с девятым отделением почты (район Бешмертебе), другая известная пошивочная - рядом с аптекой на одной из улиц, прилегающих к площади Фонтанов. Хорошие ткани также можно было достать из-под полы в городских универмагах", - вспоминает стиляга. 

Стиляжный костюм надевали и для выхода в город, но чаще всего только для одного - встречи на "Бродвее". "Бродвей" или "Брод" существовал в любом крупном городе Союза. В Москве это была улица Горького (сейчас Тверская), а в Питере - Невский проспект. В Баку же "Бродвеем" называлась, конечно, Торговая, то есть улица Низами.

Встреча на Торговой являлась для стиляг чем-то вроде культового действа. На их языке называлось это "кинуть брэк по Броду". И тогда стиляга одевался по полной. На нем были яркий (лучше в зеленую или красную мелкую клетку) джакеток (пиджак), подходящие под цвет (или, напротив, сильно диссонирующие) брюки и очень яркий и всегда выбивающийся из общего стиля таек (галстук). Нетрудно догадаться, что название модных элементов одежды было позаимствовано из английского языка.

Важным элементом не только одежды, но и долгожданной встречи на "Бродвее" являлись шузы (ботинки), скорее даже это было частью общения. Если на стиляге были "шузы с разворотом" (ботинки с длинным, заостренным и приподнятым носом), при встрече ему полагалось топать носком ботинка. А "шузами на манке" (с увеличенной подошвой) полагалось водить взад и вперед, как бы отбивая чечетку. С точки зрения прохожих, это выглядело иной раз нелепо, они цокали языками, отпускали злобные реплики и шли дальше. 

Конечно, всю эту роскошь достать было трудно. "Часто "пункты продаж" располагались на квартирах. Фарцовщики доставали свой товар, выстаивая многочасовые и многокилометровые очереди в московском ГУМе, ЦУМе, польских магазинах, - вспоминает бывший стиляга. - Купленные, к примеру, за 45 рублей югославские туфли в Баку можно было легко продать за 90, а при желании - и за все 150". Также, по его словам, были очень модны набриолиненные прически. Бриолин придавал волосам блеск и форму.

В советском фольклоре существовал целый ряд присказок касательно стиляг и их образа жизни, самой известной из которых была "Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь". И действительно, джаз был чем-то особенным, сакральным, объединявшим людей того поколения.

Мы из джаза

Пластинки - гордость любого стиляги. Но только вместо народных песен, Моцарта и местечковых звезд соцлагеря (иногда воровавших мелодии из-за кордона и всегда подражавших более профессиональному оригинальному исполнению) на пластинках стиляг были Диззи Гилеспи, Джон Колтрейн, Майлз Девис, Луи Армстронг, Чарли Паркер.

Стоимость пластинки в зависимости от качества варьировалась от ста до пятисот рублей (перед деноминацией 1961 года), что равнялось половине месячной зарплаты инженера. Пластинки можно было купить у фарцовщиков. Дело это во времена плановой экономики было незаконным, и потому те, кто "фарцевал", брали такие большие деньги. Существовали три основных места фарцовки. В первую очередь это, конечно, Кубинка, ее одноэтажные дома, запутанные кварталы и стены, через которые легко перемахнуть, убегая от погони. Было и два других района, отличавшихся точно такой же лабиринтообразной архитектурой и потому облюбованных фарцовщиками, - это "Арменикенд", где в основном проживали армяне, и "Советская".

"Фарцовщики стояли также в парках. Например, продавцы пластинок были в парке чуть выше памятника Зорге, - рассказывает любитель и коллекционер джаза Гусейн Гулиев. - В 1968 году за десять рублей можно было купить любой самый лучший джаз". При себе продавцы пластинок не имели. Они встречались, договаривались с клиентом, а затем во дворе дома показывали товар - пластинки-сорокапятки иностранного производства. Дело было не только в качестве музыки, но и самих пластинках, звук которых был намного лучше, чем у отечественного монополиста - фирмы "Мелодия".

В Баку джаз особенно сильно не глушили и потому можно было слушать хорошую музыку, но только за полночь. Для этого покупались радиолы - проигрыватели с многочастотным приемником.

"Большой роскошью считалась радиола рижского завода "Даугава", - говорит Гулиев. - У меня была такая, с большими колонками "Радиотехника", в сумме мне обошлось это в 900 рублей, и при зарплате 150 рублей я в течение года выплачивал кредит, который взял у завода Шмидта, где работал". Ночью стиляги-меломаны слушали джаз. "В полночь из-за границы шла передача "Час джаза", которую вел Уиллис Коновер, - делится Гулиев. - Перед этим шел легкий, эстрадный джаз, а дальше - с 00.15 в течение сорока пяти минут ставили, что называется, пионеров джаза - Колтрейна, Паркера и других. Только в час ночи передача заканчивалась, и тогда мы засыпали, а утром шли на работу".

Культура стиляг-меломанов была своего рода феноменом времени, порожденным дефицитом и отсутствием доступа к прекрасному. Она не оставила после себя ничего, кроме старых фотографий, великолепной школы бакинского джаза и, конечно же, памяти. Но и это совсем немало.