ДРАМА АКТЕРА

Если первые годы советской власти оказали благотворное влияние на азербайджанскую творческую (в первую очередь театральную) интеллигенцию, то 1930-е были самыми страшными и фатальными для нее. Они на десятилетия определили самым ярким представителям общества участь молчаливых кивателей.

Подтверждение сказанному, и не только, жизнь и непростая судьба Ульви Раджаба. 

Это также и срез эпохи на примере одного одаренного и интеллигентного человека.

Из дома в театр

В Батуми, где жил У.Раджаб тогда в начале прошлого века, было несколько любительских трупп. А с 1912 года сюда ежегодно стали приезжать две профессиональные труппы - Тифлисского драматического театра (впоследствии имени Ш.Руставели) и вторая из Баку, руководимая Гусейном Араблинским. Причем бакинская труппа оставалась там надолго - больше месяца. Это было связано с месяцем Мухаррам, во время которого в Баку предпочитали в театр не ходить, и потому аренда сцены была убыточной. В тот памятный 1918 год, когда решилась судьба Раджаба, Араблинский с труппой ставил в Батуми два "хитовых" спектакля - "Аршин мал алан" Уз.Гаджибекова и "Отелло" Шекспира. Кстати, не только оперетта, но и английский шедевр шли в Батуми на азербайджанском. Местные жители тогда понимали турецкий язык, а соответственно и азербайджанский. Многие жители Батуми, как и семья Раджаба, были мусульманами. И это, собственно, было главной помехой для молодого (ему было тогда всего 15 лет) актера. Втайне от отца он играл в любительском театре.

Бакинская труппа охотно пользовалась услугами местных актеров, правда, использовала их в качестве массовки. В итоге батумские спектакли превращались иной раз в настоящее массовое действо, в котором имело место даже грандиозное хоровое пение (чего, кстати, не было даже в Баку). И вот, в день очередного спектакля заболел актер, игравший Султан бека. В редакции оперетты того времени роль Султан бека была небольшой и несложной, и потому ее без особых опасений доверили юному актеру-любителю Раджабу, его лишь следовало загримировать под пожилого человека. Араблинский, который очень внимательно следил за игрой Раджаба, запомнил его уверенное поведение на сцене, хорошую игру и замечательный голос. И главное, что отметил тогда Араблинский, Раджаб отлично знал текст и все нюансы игры (так как давно уже следил за спектаклем как зритель). Сразу после этого тем же вечером Араблинский попросил молодого актера приходить на репетиции (в тот год труппа решила задержаться в Батуми на три месяца), что Ульви Раджаб с удовольствием и делал. Вскоре ему стали давать роли в спектаклях. Это очень обрадовало земляков, трепетно болевших за талантливого актера, которому удалось попасть на профессиональную сцену. Но это ему только повредило. Слава о нем дошла и до отца, и тот, человек до фанатичности набожный, поняв, какое будущее ждет его сына, выгнал парня из дома. Весь последний месяц гастролей Раджаб ночевал в театре, а затем отправился вместе с ним в Тифлис.

Стать актером

В 20-е годы, как известно, на Кавказе при государственной поддержке везде стали строиться театры. Был открыт также Батумский драматический театр (ныне носит имя Ильи Чавчавадзе), который, естественно, пригласил на работу и своего земляка. У батумского театра были те же недостатки, что и у других начинающих театров, - он не мог грамотно организовать гастроли даже в Тифлис. Но надо отдать должное: позже, в 1930-50-е годы, этот театр еще покажет себя и там будут работать люди, ставшие легендами театра и кино. Но в начале 20-х он был еще далек от идеала, и Раджаб стал подумывать о переходе в другой. В Тифлисе он заходил в азербайджанский театр, но нацелен был на Баку, где работал его вдохновитель Араблинский. И вот, наконец, с 1925 года он уже играет в Баку, причем не где-нибудь, а в Азербайджанском драматическом театре.

Здесь следует упомянуть еще одного человека, сыгравшего важную роль в жизни Ульви Раджаба, но, увы, незаслуженно забытого. Это Александр Туганов, человеком с колоссальным театральным опытом. В московских театрах играл Гамлета, Петруччио, Чадского, много разъезжал по империи, поднимая на новый уровень провинциальные театры. Увлекаясь языками, он выучил азербайджанский и в те годы возглавлял Тифлисский азербайджанский театр, где был режиссером таких спектаклей, как "Мертвецы", "Пери Джаду", "Гачаг Гара", "Айдын", "Октай Эльоглу", и других. Он не только воспитал в Раджабе блистательного актера. Туганов в 1924 году переехал из Тифлиса в Баку, где вместе с Джафаром Джаббарлы участвовал в создании Аздрамы. И одним из первых, кого он привез с собой, был его любимый ученик Ульви Раджаб. Наряду с Гусейном Араблинским в Аздраме играли тогда Аббас Шарифзаде, Марзия Давудова, Мирза Ага Алиев, Сидги Рухулла и другие легенды азербайджанского театра. 

Восточный Гамлет

Свидетельством признания со стороны режиссера было то, что Туганов доверил молодому 22-летнему актеру Раджабу исполнение роли Гамлета, а это, как известно, - мечта любого актера. Истории известны случаи, когда актеры травили конкурентов, только чтобы им досталась эта роль. А Владимир Высоцкий, будучи актером Театра на Таганке, признавался, что иной раз даже женщины пытаются заставить режиссеров отдать им роль шекспировского героя. "Гамлет" в интерпретации Туганова и Джаббарлы (первый был режиссером, а второй делал достоверный перевод) был весьма необычным. Действие его было перенесено из непонятной местному зрителю и слишком уж далекой Дании на Восток, а некоторые имена и вовсе видоизменены.

Туганов отлично понимал суть "Гамлета". Как верно отметил много лет спустя наш современник, грузинский театральный режиссер, актер, народный артист СССР Роберт Стуруа, "Гамлет" - это модель, главная сила которой колоссальные возможности для интерпретации, о чем знают и актеры, и режиссеры и потому так хотят участвовать в этом действе. И поэтому Туганов писал: "Не может быть, чтобы весь смысл "Гамлета" сводился к черному трико и шляпе с пером, и с надетой на голову чалмой этот смысл менялся".

Пресса высоко оценила "Гамлета" в исполнении Раджаба и писала, что "молодой азербайджанский театр сдал экзамен на зрелость". Мощный голос, четкая дикция, богатая мимика, размеренные, но вполне оправданные движения, блестящая игра - Ульви оправдал доверие режиссера. Оценивая этот спектакль, известный критик Азиз Шариф писал: "Ульви был в центре внимания зрителей, держал их в напряжении на протяжении всего спектакля". Туганов тоже это признал и потому со спокойной душой оставил Аздраму, своего ученика и отправился нести театральное искусство уже на Дальний Восток.

Фатальные 30-е…

Спускаемая с самых верхов разнарядка на расстрел такого-то числа шпионов и антисоветчиков, отсутствие судов, система допросов с пристрастием и доносительство - вот все то, что обрушилось на людей в конце 30-х годов прошлого века. И пострадали в первую очередь те, кто был на виду, известные талантливые люди, те, кому можно было завидовать. 

В тот вечер 34-летний актер играл в дебютной пьесе молодого драматурга Мирзы Ибрагимова "Хаят". Вернувшись домой, он увидел бледную жену Марзию Давудову, сотрудников НКВД, соседей-понятых и разбросанные по дому вещи - результат обыска, скорее походившего на погром. Ничего у него, конечно, не нашли. Тогда следователи стали предъявлять в качестве улики имевшиеся у Раджаба пластинки иностранного производства, несмотря на то, что это была всего лишь опера.

Обвиняли Ульви Раджаба ни много ни мало в попытке вооруженного захвата власти. И даже отсутствие какого-либо оружия у актера не смущало тех, кто подводил его под расстрел. Все это происходило на основании показаний некоего Али Керимова, бывшего заведующего отделом искусств Наркомпроса Азербайджана. Керимов под пытками признавался во всем, чего не делал (НКВД выполняло план), утверждая, что вербовал добровольцев, и называл имена известных актеров, среди которых был не только Раджаб, но и его коллега, "сменщик" по "Отелло" Шарифзаде, которого в итоге расстреляли. И как это обычно происходило, Раджаб, в течение двух месяцев отрицавший все обвинения, после пыток лишением сна (как и в случае с Мушфигом) в конце концов признал за собой всю вину. Уже посмертно в 1955 году он был реабилитирован за отсутствием состава преступления.

За свою короткую творческую жизнь Ульви Раджаб подарил зрителю сценические образы Отелло, Гамлета, Ромео ("Отелло", "Гамлет", "Ромео и Джульетта" Шекспира), Франца Моора ("Разбойники" Шиллера), Сатина ("На дне" Горького), Кречета ("Платон Кречет" Корнейчука) , Сиявуша и Шейха Санана ("Сиявуш", "Шейх Санан" Г.Джавида) и многих других.