ПРИТЧА РЕЖИССЕРА ПАНТОМИМЫ

Что­бы мно­гое рас­ска­зать, ино­г­да не нуж­но слов. Дви­же­ния, же­с­ты, ми­ми­ка мо­гут быть на­столь­ко вы­раз­итель­ны, что ак­тер спо­со­бен взвол­но­вать или рас­сме­шить сво­их зри­те­лей, вос­со­здав пе­ред ни­ми че­ло­ве­че­с­кие ха­рак­те­ры и ис­то­рии, - без еди­но­го про­из­не­сен­но­го сло­ва. Глав­ный ре­жис­сер и ос­но­ва­тель Азер­бай­джан­ско­го го­су­дар­ствен­но­го те­а­т­ра пан­то­ми­мы, на­род­ный ар­тист Бах­ти­яр ХАНЫЗАДЕ счи­та­ет, что язык те­ла ни­ко­г­да не об­ма­ны­ва­ет. Ведь до 80% ин­фор­ма­ции, ко­то­рую мы по­лу­ча­ем от со­бе­сед­ни­ка, счи­ты­ва­ет­ся с же­с­тов, ми­ми­ки, поз.

- Те­а­т­ру пан­то­ми­мы бо­лее 20 лет. По­лу­чи­лось ли у вас из­ме­нить не­се­рь­ез­ное от­но­ше­ние азер­бай­джан­ско­го зри­те­ля к это­му ви­ду сце­ни­че­с­ко­го ис­кус­ства?

- Ма­ло кто ве­рил в то, что азер­бай­джан­ские зри­те­ли пой­мут и при­мут пан­то­ми­му, но нам уда­лось влю­бить в се­бя на­род. А про­изо­шло это со­вер­шен­но слу­чай­но и не­ожи­дан­но. До 1994 го­да в Ба­ку не су­ще­с­т­во­ва­ло ни од­но­го те­а­т­ра пан­то­ми­мы. Я ре­шил за­пол­нить эту про­ре­ху и пред­ло­жил Га­са­на­ге Ту­ра­бо­ву, ко­то­рый в то вре­мя воз­глав­лял Те­а­т­раль­ное об­ще­ство, ор­га­ни­зо­вать пер­вый фе­с­ти­валь пан­то­ми­мы. Моя идея ему по­нра­ви­лась, и он под­дер­жал мое на­чи­на­ние. На тот мо­мент мы с мо­и­ми сту­ден­та­ми уже иг­ра­ли пан­то­ми­му. Те­а­т­раль­ный празд­ник, ко­то­рый со­сто­ял­ся на сце­не ТЮЗа, имел ог­ром­ный ус­пех! В за­ле не бы­ло сво­бод­ных мест. Зри­те­ли си­де­ли на сту­ль­ях меж­ду ря­да­ми. При­знать­ся, мы и са­ми не ожи­да­ли столь бы­с­т­ро­го и оше­ло­ми­тель­но­го ус­пе­ха. Но, ду­маю, при­чи­на этой люб­ви с пер­во­го взгля­да за­клю­ча­ет­ся в том, что язык пан­то­ми­мы по­ня­тен всем. Не зря пан­то­ми­му по пра­ву счи­та­ют са­мым ин­тер­на­ци­о­наль­ным ви­дом ис­кус­ства. На сле­ду­ю­щий день пос­ле фе­с­ти­ва­ля то­г­даш­ний ми­нистр куль­ту­ры По­лад Бюль­бю­ль­ог­лу под­пи­сал при­каз об ос­но­ва­нии те­а­т­ра-сту­дии "Сбо­ри­ще су­мас­шед­ших" ("Де­ли­лер йы­гын­д­жа­гы").

- От­ку­да взя­лось та­кое стран­ное на­зва­ние?

- Так на­зы­ва­лась на­ша труп­па, при­ни­мав­шая уча­с­тие в пер­вом фе­с­ти­ва­ле пан­то­ми­мы. От­ку­да та­кое на­зва­ние? От су­мас­шед­ших ник­то не ждет се­рь­ез­ных по­ступ­ков, но по­рой они ока­зы­ва­ют­ся му­д­рее и че­ст­нее са­мых ум­ных и об­ра­зо­ван­ных лю­дей. И, кста­ти, во все вре­ме­на прак­ти­че­с­ки всех ге­ни­ев счи­та­ли су­мас­шед­ши­ми до то­го мо­мен­та, как их изо­бре­те­ния дей­стви­тель­но на­чи­на­ли ра­бо­тать. Это не ред­кость. Мне ка­жет­ся, что ге­ни­аль­ность и су­мас­ше­с­т­вие свя­за­ны меж­ду со­бой.

- На­сколь­ко сло­жен этот жанр - пан­то­ми­ма? Лег­ко ли об­хо­дить­ся без слов?

- В пан­то­ми­ме важ­но не смо­т­реть, а ви­деть, не слы­шать, а слу­шать. Пан­то­ми­ма не­сет суть дра­ма­ти­че­с­ко­го ис­кус­ства - все са­мое цен­ное, что за­клю­че­но в ви­зу­аль­ном ис­кус­стве, в чи­с­том, вы­кри­с­тал­ли­зо­ван­ном ви­де. Сло­во "пан­то­ми­ма" про­ис­хо­дит от двух гре­че­с­ких слов, со­че­та­ние ко­то­рых оз­на­ча­ет ис­кус­ство, спо­соб­ное все вос­про­из­ве­с­ти, все­му по­дра­жать. Ис­кус­ство пан­то­ми­мы воз­ник­ло в Древ­ней Гре­ции за­дол­го до на­шей эры. Гре­ки счи­та­ли, что ак­тер пан­то­ми­мы не толь­ко спо­со­бен, ме­няя свой об­лик, пе­ре­во­пло­щать­ся в бо­гов и ге­ро­ев, в муж­чин или жен­щин, юно­шей или ста­ри­ков, он так­же дол­жен уметь вы­раз­ить "люд­ские нра­вы и стра­с­ти". В пан­то­ми­ме не мо­жет быть слу­чай­ных или ни­че­го не зна­ча­щих же­с­тов. Жест в пан­то­ми­ме дол­жен быть са­мым точ­ным, сво­е­в­ре­мен­ным и не­об­хо­ди­мым.

Я ду­маю, что те­а­т­раль­ное ис­кус­ство в це­лом - это на­ука, к ко­то­рой нель­зя от­но­сить­ся спу­с­тя ру­ка­ва. Увы, в по­след­нее вре­мя к те­а­т­ру ста­ли от­но­сить­ся лег­ко и без­от­вет­ствен­но. Се­год­ня не­ко­то­рые счи­та­ют, что те­а­т­раль­но­му ис­кус­ству не нуж­но учить­ся и на сце­не мож­но по­ка­зы­вать все, что в го­ло­ву при­дет. Каж­дый счи­та­ет се­бя про­фес­си­о­наль­ным ак­те­ром или ре­жис­се­ром, не имея на то ни­ка­ких ос­но­ва­ний. Ведь ник­то из нас не мо­жет взять и за один-два дня стать ма­те­ма­ти­ком, ар­хи­тек­то­ром или ком­по­зи­то­ром. Лю­бой про­фес­сии нуж­но учить­ся. Дол­го и кро­пот­ли­во. Без те­о­рии не мо­жет быть прак­ти­ки. Я ча­с­то по­вто­ряю сво­им сту­ден­там, что на те­а­т­раль­ной сце­не ак­тер дол­жен по­ка­зы­вать выс­ший пи­ло­таж иг­ры, пос­ле ко­то­рой зри­тель при­зна­ет, что он ни­ко­г­да не смо­жет по­вто­рить что-ли­бо по­доб­ное.

Увы, в со­вре­мен­ном ми­ре лю­ди раз­учи­лись го­во­рить те­лод­ви­же­ни­я­ми и ми­ми­кой. Се­год­ня че­ло­век на­учил­ся вы­ра­жать свои эмо­ции и чув­ства че­рез речь. А за сло­ва­ми по­рой так лег­ко спря­тать ис­тин­ные чув­ства и же­ла­ния. Я рас­ска­жу вам прит­чу, ко­то­рую при­ду­мал сам. Ко­г­да Все­выш­ний со­здал пер­вых лю­дей, он не дал им уме­ния го­во­рить. Лю­ди об­ща­лись друг с дру­гом с по­мо­щью же­с­тов и те­лод­ви­же­ний, за ко­то­ры­ми не­воз­мож­но бы­ло скрыть ложь, фальшь и не­ис­крен­ность. И то­г­да лю­ди по­про­си­ли у Бо­га ка­кое-ни­будь при­спо­соб­ле­ние, по­зво­ля­ю­щее ута­и­вать друг от дру­га оп­ре­де­лен­ные же­ла­ния и чув­ства. И Все­выш­ний дал им речь и язык. В на­ше вре­мя не­вер­баль­ный язык об­ще­ния все еще по­мнят и ис­поль­зу­ют лишь де­ти и жи­вот­ные. Взрос­лые дав­но раз­учи­лись го­во­рить на язы­ке те­лод­ви­же­ний. 

- В ва­шем те­а­т­ре 10 ак­те­ров. Ин­те­рес­но, по ка­ким па­ра­ме­т­рам их под­би­ра­ли? Что дол­жен уметь ак­тер те­а­т­ра пан­то­ми­мы?

- Я вы­би­рал тех, кто в пер­вую оче­редь об­ра­зо­ван и хо­ро­шо вос­пи­тан. Та­кой бу­дет слы­шать ме­ня, а зна­чит, из не­го мож­но бу­дет ле­пить что угод­но. Не слу­шать­ся, а имен­но слы­шать. Вто­рое, на что я об­ра­щал вни­ма­ние при под­бо­ре ак­те­ров, - на­ли­чие ис­крен­не­го же­ла­ния у че­ло­ве­ка за­ни­мать­ся сце­ной. Ес­ли у те­бя его нет, те­бе да­же та­лант не по­мо­жет. И, кста­ти, я счи­таю, что все без ис­клю­че­ния лю­ди та­лан­т­ли­вы от при­ро­ды. Про­сто не каж­дый мо­жет по­нять и рас­крыть свое ис­тин­ное пред­на­зна­че­ние.

- При ра­бо­те над по­ста­нов­кой вы пред­по­ла­га­е­те, ка­кие эмо­ции она вы­зо­вет у зри­те­лей?

- Обя­за­тель­но. По­то­му что я не тер­п­лю не­ожи­дан­но­с­тей. Для ме­ня они со­вер­шен­но не­при­ем­ле­мы. Лю­бая не­ожи­дан­ность на сце­не и в за­ле при­рав­ни­ва­ет­ся к не­про­фес­си­о­на­лиз­му. Мы дол­го ра­бо­та­ем над по­ста­нов­кой, об­суж­да­ем и ре­пе­ти­ру­ем. И я все­г­да на все 100% знаю, в ка­ком ку­с­ке сце­ны зри­тель за­дер­жит ды­ха­ние, а на ка­ком - у не­го по­явят­ся сле­зы на гла­зах. Я сво­е­го ро­да ди­ри­жер, ко­то­рый от­ве­ча­ет за еди­ную ху­до­же­с­т­вен­ную трак­тов­ку про­из­ве­де­ния все­ми му­зы­кан­та­ми - ак­те­ра­ми на­шей труп­пы-ор­ке­с­т­ра.

- Бах­ти­яр му­ал­лим, рас­ска­жи­те о се­бе. Как по­лу­чи­лось, что вы вы­бра­ли сце­ну?

- Я ро­дил­ся в ба­кин­ском се­ле­нии Ша­гане. Мой от­ец был то­ка­рем, а ма­ма - до­мо­хо­зяй­кой. С са­мо­го юно­го воз­рас­та я ри­со­вал, де­лал раз­лич­ные фи­гур­ки из де­ре­ва, гип­са, пла­с­ти­ли­на и па­пье-ма­ше и да­же шли­фо­вал ме­талл. Брал в ру­ки ка­кую-ни­будь же­лез­ку, на­пиль­ник и пы­тал­ся что-ни­будь вы­то­чить из это­го ма­те­ри­а­ла. И зна­е­те, по­лу­ча­лось... Ро­ди­те­ли и учи­те­ля ду­ма­ли, что я ста­ну скульп­то­ром или ху­дож­ни­ком, да и я ви­дел се­бя ис­клю­чи­тель­но в твор­че­с­т­ве. Но в стар­ших клас­сах не­ожи­дан­но ув­лек­ся те­а­т­ром и ре­шил по­сту­пить на курс Ади­ля Ис­кен­де­ро­ва в Азер­бай­джан­ском го­су­дар­ствен­ном уни­вер­си­те­те куль­ту­ры и ис­кус­ства. На пер­вом кур­се ки­но­ре­жис­сер Али­сат­тар Ата­ки­ши­ев при­гла­сил ме­ня на глав­ную роль в филь­ме-сказ­ке "Га­риб в стра­не джин­нов", где я сы­г­рал роль двух близ­не­цов - Га­ри­ба и Са­хи­ба. Пос­ле уче­бы по рас­пре­де­ле­нию по­пал в Гян­д­жин­ский го­су­дар­ствен­ный дра­ма­ти­че­с­кий те­атр, за­тем бы­ла ра­бо­та в учеб­ном те­а­т­ре род­но­го ба­кин­ско­го ву­за и на ки­но­сту­дии "Азер­бай­джан­фильм". В се­ре­ди­не 80-х на­чал пре­по­да­вать в Уни­вер­си­те­те куль­ту­ры и ис­кус­ства, а чуть поз­же ре­шил про­дол­жить об­ра­зо­ва­ние и по­сту­пил в ас­пи­ран­ту­ру то­г­даш­не­го Ле­нин­град­ско­го го­су­дар­ствен­но­го ин­сти­ту­та те­а­т­ра, му­зы­ки и ки­не­ма­то­гра­фии им. Н.К.Чер­ка­со­ва. За­тем вер­нул­ся на ро­ди­ну, где по­лу­чил долж­ность до­цен­та ка­фе­д­ры "Сце­ни­че­с­кое дви­же­ние и хо­рео­гра­фия" Азер­бай­джан­ско­го уни­вер­си­те­та куль­ту­ры и ис­кусств.

- Са­мая слож­ная по­ста­нов­ка на ва­шей сце­не.

- (за­ду­мал­ся) Слож­но от­ве­тить на этот во­прос... По­жа­луй, это бы­ла по­ста­нов­ка по но­вел­ле мо­е­го лю­би­мо­го Аку­та­га­вы Рю­нов­ски "Ке­са и Мо­ри­то". За три го­да я ста­вил ее це­лых 10 раз! Каж­дый раз усо­вер­шен­ство­вал сце­на­рий, ре­пе­ти­ро­вал, за­ме­чал не­до­стат­ки и на­чи­нал ста­вить за­но­во, по­ка не по­нял, что спек­такль мож­но по­ка­зать зри­те­лям. Это очень тру­до­ем­кий, но не­ве­ро­ят­но ин­те­рес­ный ра­бо­чий про­цесс! По­мню, лет 15 на­зад я по­ста­вил на сце­не Те­а­т­ра пан­то­ми­мы "Ман­кур­та" Чин­ги­за Ай­тма­то­ва и вот не­дав­но ре­шил вдох­нуть в пан­то­ми­му но­вое ды­ха­ние и, го­во­ря язы­ком ки­не­ма­то­гра­фии, "пе­ре­снять" ее. Ска­же­те, к че­му эти по­вто­ре­ния? Все де­ло в том, что пер­во­на­чаль­ный "Ман­курт" был ай­тма­тов­ским, а в по­след­нем - я по­ка­зал свое лич­ное от­но­ше­ние к ман­курт­ству. До се­год­няш­не­го дня на сце­не Те­а­т­ра пан­то­ми­мы бы­ли пред­став­ле­ны пан­то­ми­мы "На­деж­да" Ш.Бек­ке­та ("Мим од­но­го ак­те­ра"), моя "Бу­кет пан­то­мим", "Ма­с­ка" За­ура Зей­на­ло­ва, "Рам­ка" А.Аб­дул­ла­е­ва, "Де­жа­вю" С.Га­джи­е­вой, "Ман­курт" по мо­ти­вам по­ве­с­ти Ч.Ай­тма­то­ва "И доль­ше ве­ка длит­ся день", "Гон­чар" по фе­ль­е­то­ну Узе­и­ра Га­джи­бей­ли "Что за де­ла мы тво­рим?" и мно­гие дру­гие.

 - Пан­то­ми­ма спо­соб­на пе­ре­дать весь спектр че­ло­ве­че­с­ких чувств и эмо­ций? Или все-та­ки что-то не­до­ступ­но?

- При по­мо­щи не­вер­баль­но­го язы­ка мож­но пе­ре­дать лю­бые эмо­ции и лю­бое на­стро­е­ние. И язык те­ла ни­ко­г­да не об­ма­ны­ва­ет. Зри­те­ли вос­при­ни­ма­ют дей­ство, про­ис­хо­дя­щее на сце­не, имен­но так, как это бы­ло за­ду­ма­но из­на­чаль­но. За весь спек­такль ак­те­ры не про­из­но­сят ни еди­но­го сло­ва, но зри­те­лям и без то­го все по­нят­но: ак­те­ры го­во­рят с ни­ми че­рез дви­же­ния и же­с­ты. Не люб­лю ид­ти по про­топ­тан­ным до­ро­гам. Мне го­раз­до ин­те­рес­нее за­ни­мать­ся чем-то но­вым, не­из­ве­дан­ным и не­обыч­ным. Мне нра­вит­ся све­жий под­ход в ра­бо­те над спек­так­лем. Преж­де чем на­чать ра­бо­ту над но­вой по­ста­нов­кой, я дол­го ду­маю над кон­цеп­ци­ей, ос­нов­ной иде­ей бу­ду­ще­го спек­так­ля. И ес­ли чув­ствую, что мне не­че­го ска­зать зри­те­лям, нет оп­ре­де­лен­но­го ду­шев­но­го по­сы­ла и мыс­ле­форм, я от­кла­ды­ваю эту за­тею, как го­во­рит­ся, до луч­ших вре­мен.

По­мню, как од­наж­ды Ми­ни­с­тер­ство куль­ту­ры пред­ло­жи­ло мне по­ста­вить по­эму ве­ли­ко­го Фи­зу­ли "Лей­ли и Медж­нун", ко­то­рую пла­ни­ро­ва­ли пред­ста­вить в Мос­к­ве. Я дол­го му­чил­ся, ду­мал, как же мне пе­ре­дать все эмо­ции и чув­ства глав­ных ге­ро­ев в пан­то­мим­ном ба­ле­те та­ким об­ра­зом, что­бы лю­ди, ни­ко­г­да не чи­тав­шие это про­из­ве­де­ние, по­ня­ли и про­чув­ство­ва­ли глав­ных ге­ро­ев. То­г­да у ме­ня так ни­че­го и не по­лу­чи­лось. Я по­зво­нил в ми­ни­с­тер­ство и от­ка­зал­ся от ра­бо­ты. Как-то спу­с­тя пол­го­да, при­бо­лев, я це­лый день от­ле­жи­вал­ся до­ма, слу­шая лю­би­мый сим­фо­ни­че­с­кий му­гам Ба­я­ты ши­раз. И вдруг пе­ред гла­за­ми сло­жил­ся весь сю­жет бу­ду­ще­го спек­так­ля "Лей­ли и Медж­нун". На следующий же день я собрал своих актеров и за 25 дней поставил пантомимный балет, который имел огромный успех у зрителей не только в Азербайджане, но и за рубежом.