В ОМУТЕ БЛИЖНЕВОСТОЧНОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ

Cо вступлением турецких войск в северную часть Ирака, похоже, развернулась еще одна арена большого ближневосточного противостояния. Это событие, находящееся в тесной зависимости от кровавых процессов в охваченной "войной всех против всех" Сирии, еще раз обнажило подходы не только Турции, но и других заинтересованных держав к конфликтным проблемам самого горячего региона планеты.

Башикский марш-бросок Эрдогана

Турецкий танковый батальон вошел в иракскую провинцию Найнава и разместился лагерем в районе Башика, который располагается недалеко от Мосула. Исторически этот город является одним из центров туркманского народа, проживающего в ряде районов Ирака и Сирии. Однако после американской интервенции в Ирак в Мосуле усилились позиции курдского движения, добившегося создания в северной части страны своей национальной автономии. К слову сказать, в тот период Турция во главе с правящей Партией справедливости и развития не решилась на вторжение в северную часть Ирака с целью защиты кровнородственных туркманов. Вскоре же после вывода войск возглавляемой США коалиции из Ирака Мосул оказался в сфере влияния террористической организации "Исламское государство", которая превратила этот город в один из своих центров. Именно борьбой против ИГ обосновала Анкара принятое ею на днях решение о вхождении на север Ирака. Вернее сказать - необходимостью охраны турецких инструкторов, которые обучают бойцов воюющего с ИГ курдского народного ополчения. Схожую позицию высказал также глава Курдской автономии Ирака Масуд Барзани в ходе своего визита в Турцию. "Ротация турецких военных в районе Мосула неправильно воспринята, проблема сильно преувеличена. Турецкие военные обучали арабских добровольцев. Делегация высших чиновников Турции отправилась в Багдад, чтобы обсудить эту тему. Мы ни в коем случае не согласимся на нарушение нашего суверенитета. Однако мы боремся с ИГ и нам нужна помощь друзей. Эти два вопроса не должны смешиваться. В ближайшее время этот вопрос решится", - заявил Барзани журналистам после встречи с министром обороны Турции Исметом Йылмазом.

По словам президента Турции Реджепа Тайиба Эрдогана, турецкие военнослужащие разместились на базе в северной части Ирака по просьбе властей страны. При этом он сослался на соответствующую просьбу премьер-министра Ирака Хейдара аль-Абади. Однако со времени того багдадского прошения прошел уже почти год, за время которого многое изменилось в региональной конфигурации. Поэтому неудивительно, что иракское руководство крайне резко осудило действия Анкары, назвав их "враждебными". Официальный Багдад заявил, что считает эти действия оккупацией, так как турецкие войска вошли в Ирак без согласования с руководством страны.

МИД Ирака обратился к постоянным членам Совета Безопасности ООН с жалобой на действия Турции. Состоявшиеся в Совбезе закрытые консультации показали, что ввод турецких войск на север Ирака стал неожиданным даже для западных союзников Анкары. Показательно в этой связи, что США фактически открестились от иракской кампании Турции, дав понять, что ротация воинского контингента Турции не имеет никакого отношения к осуществляемой международной коалицией военной операции против ИГ.

Между тем Россия расценила действия Турции на севере Ирака как грубое нарушение международного права. Позиция Москвы по данному вопросу свидетельствует о дальнейшем развитии российско-турецкого противостояния, вызванного инцидентом со сбитым бомбардировщиком Су-24. Россия, нейтрально воспринимавшая предыдущие вылазки турецких ВС на иракскую территорию, многократно зафиксированные на протяжении последних десятилетий, теперь решила вписать аналогичные действия Анкары в общий перечень фактов, указывающих, с точки зрения Москвы, на незаконную деятельность Турции на международной арене.

Но при всем этом в действиях Анкары однозначно присутствует логическая цепь, выявляющая лейтмотив ее подхода ко всем конфликтным процессам по всему периметру турецких границ со странами Ближневосточного региона. Это - необходимость пресечения терроризма со стороны Курдской рабочей партии (КРП), которая представляется Турции куда большей угрозой ее национальным интересам, нежели ИГ и другие террористические группировки, прикрывающиеся в своей смертоносной деятельности лозунгами религиозного радикализма. На это указывают и перманентные удары турецких ВВС по позициям КРП на севере Ирака, которые, понятное дело, мало вписываются в означенную Анкарой цель оказания помощи курдским бойцам, сражающимся против ИГ. Однако именно специфика турецкой позиции применительно к вооруженным конфликтам на территории Ирака и Сирии вызывает неприятие не только со стороны России, но и, по большому счету, на Западе. Позиция Анкары входит в противоречие с интересами ведущих силовых центров мировой политики. Не случайно влиятельное немецкое издание Deutsche Wirtschafts Nachrichten отмечает, что осложнение ситуации на севере Ирака, где турецкие истребители наносят авиаудары по позициям КРП, может стать причиной появления нового фронта на Ближнем Востоке.

Между тем в "иракской" мотивации Анкары прослеживается еще один чрезвычайно значимый аспект. Очевидное ослабление турецкого влияния на ситуацию в Сирии после вступления России в войну против ИГ и других террористических группировок подтолкнуло Анкару к более активной игре на севере Ирака, являющегося на данный момент одним из центров как курдского движения, так и религиозных экстремистов. При этом, вероятно, не учтена опасность разрастания конфликта с официальным Багдадом, крайне негативно воспринявшим действия Анкары на иракском севере. Но так ли неожиданна была реакция Багдада, чреватая для Анкары появлением в лице Ирака еще одного вражески настроенного по отношению к Турции соседа?

Сирийский разлом Анкары и Эр-Рияда

Турция оказалась в водовороте стратегии управляемого хаоса, воцарившегося на Ближнем Востоке с целью поддержания гегемонии глобальных центров. Судя по сообщениям западных СМИ, частью той роли, которая, похоже, отведена Турции "сильными мира сего", может стать ее участие в отправке в Ирак многочисленного контингента сухопутных войск с участием также военнослужащих из Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, Иордании и США. Подобный расклад демонстрирует, в частности, сближение Анкары с Эр-Риядом, которое довольно явственно проявляется и в сирийском кризисе. К слову сказать, конференция групп сирийской оппозиции в столице Саудовской Аравии, на которую фактически собрались суннитские политические лидеры, противостоящие Асаду, подтвердила уже не первый год выдвигаемое Эрдоганом требование. Оно заключается в необходимости отставки Асада уже в самом начале предполагаемого "переходного периода" в Сирии. Большинство экспертов сходятся во мнении, что Эр-Рияд при поддержке Анкары и других союзников добивается урегулирования сирийского кризиса без участия союзников Асада - России и Ирана. О многом говорит заявление открывшего конференцию министра иностранных дел Саудовской Аравии Абдель аль-Джубейра: "Или в Сирии будет достигнуто политическое урегулирование путем переговоров и Асад покинет свой пост, или конфликт будет продолжаться и эта цель будет достигнута военным путем".

Таким образом, Эр-Рияд фактически озвучил угрозу: в случае невыполнения требования ухода Асада с политической сцены использовать "до победного конца" в этих целях покровительствуемые Саудовской Аравией ваххабитские вооруженные группировки типа "Ахрар аш-Шам", сражающиеся на сирийской территории и имеющие, по различным данным, тесные связи с международными террористическими организациями - "Аль-Каидой" и ИГ. Проведением же самой конференции, как считает, к примеру, профессор Дамасского университета, политолог Талеб Ибрагим, "Саудовское королевство пытается очистить досье оппозиционных группировок от их террористического прошлого и представить их в новом качестве". 

Однако ясно, что подобный подход не может устроить силы, заинтересованные в ином варианте сирийского урегулирования, допускающем участие президента Асада в "переходном периоде". Прежде всего Россию, расценившую созыв конференции в Эр-Рияде как "контрпродуктивный шаг", поскольку Саудовская Аравия принимает у себя тех сирийских оппозиционеров, к "кому она благоволит".

Столь различные позиции заинтересованных государств по вопросу будущего Сирии не только препятствуют достижению мира в этой многострадальной стране, но и угрожают непредсказуемыми последствиями для самих вовлеченных в сирийский кризис внешних центров, включая и Турцию.