"…В ЭТОТ МИР Я НЕ ВМЕЩУСЬ"

Развитие цивилизаций концентрировалось, как правило, вокруг определенных центров, вступающих в контакт друг с другом, определяя дальнейшее развитие человечества. Из этих центров шла непрерывная линия преемственности человеческой культуры. Они умели налаживать тесные связи, прибегая к помощи "избранных" людей, так называемых медиаторов - "посыльных", "посредников", несущих всему остальному миру Свет, Знание и Прозрение. Таковым явился миру великий азербайджанский поэт из Шемахи - Имадеддин Насими, вестник общечеловеческой Любви, Достоинства и уподобления Человека самому Творцу! 

"Вселенная - мой предвозвестник, мое начало - жизнь твоя"

Еще в 70-е годы прошлого столетия празднование 600-летия со дня рождения поэта под эгидой ЮНЕСКО было связано с именем общенационального лидера Азербайджана Гейдара Алиева. Прошло 46 лет, и ныне 2019 год в Азербайджане объявлен Годом Насими по распоряжению президента Ильхама Алиева. Первые яркие свидетельства этих празднеств состоялись уже в конце прошлого года (Фестиваль Насими 28-30 сентября) в Азербайджане и за его пределами - в Москве, где прошла научно-практическая конференция. Тогда же в торжественной обстановке был открыт бюст величайшему поэту. 2017 год также ознаменовался датой 600-летия со дня смерти поэта и был объявлен в Париже в штаб-квартире ЮНЕСКО Годом Насими. Столь неувядающую славу и известность поэту принесла, помимо прочих заслуг, сама его личность, вобравшая в себя все наилучшее, соприкасаясь чуть ли не со всеми культурами своего времени и прошлых эпох, сумевшая передать будущим поколениям силу Слова и букв, из которых оно складывается. Своей благородной миссией он являлся подлинным Медиатором, Великим "Мессией", распространителем своих идей по всему тогдашнему свету. И это восприятие распространялось на все вокруг благодаря прекрасной поэзии... Но разве что-либо прекрасное может возникнуть вдруг, сразу, из ничего?!

"В меня вместятся оба мира, 

но в этот мир я не вмещусь"

Конечно, появлению этих жемчужин поэзии предшествовал долгий эволюционный путь в недрах тюркского сознания, не имеющего выход в течение нескольких столетий. Когда гениальные предшественники поэта были вынуждены творить в чуждой лингвистической системе. Ведь тюркские поэтические образцы за ненадобностью не могли быть применимы во дворцах чужеродных правителей. Талант же Насими совершенствовался на базе культурного наследия, имеющего древние традиции устных дастанов, эпических памятников, подобных "Деде Горгуду". Основой для поэта стало творчество не только персоязычных корифеев - Низами, Хагани, но и арабоязычных азербайджанских поэтов чуть ли не самой ранней эпохи (VIII-XI вв.). С распространением ислама и вхождением Азербайджана в орбиту арабо-мусульманской цивилизации, когда арабский язык стал наднациональным средством общения как язык Корана между народами, населяющими Халифат, всякий деятель, хотел он того или нет, волей-неволей являлся носителем по меньшей мере двух-трех культур - своей родной, арабской и персидской.

Доисламское тюркское наследие, собственная словесная ткань повествования тюркских народов все равно "просвечивалась " в чужом языковом одеянии, украшая его непроизвольным вкрапливанием в арабский или персидский стих. Это пословицы, афоризмы, рефрены, повторы, обращения, форма тенцоны "сказал-сказала" и т.п. В последующие века имеющиеся традиции тюркских народов были просто бережно пересажены заново в родную почву. Они подверглись значительному переосмыслению, обеспечив непрерывность тюркоязычной поэтике. 

Несмотря на глубочайший раскол в обществе после принятия ислама: отрыв "верхов" от "низов", от народной литературы, последняя жила, хотя и никаким образом не закреплялась на бумаге, и, конечно же, продолжала собственные традиции, отдельными элементами подпитывая классическую поэзию. В арабской классической поэзии, начиная с Омейядского периода, и особенно в аббасидской поэзии (VIII-IX вв.) уже явно заметны черты тюркского стихосложения: рифма почти незаметна в естественном, плавном потоке слов, стихи звучат свободно, как проза. Для плавности прибегают к приему "такрир" - повторению отдельных слов поэта. Повторы - один из основных приемов "Китаби Деде Горгуд", тексты которого близки к поэмам рунического стиха. Вкрапливание пословиц - доисламская традиция тюркских народов. Уже в ХIV веке традиция использования поговорок, пословиц, пересаженная в родную почву, дает о себе знать в творчестве Насими: "Не переживший разлуку ашуг не познает цены встречи. Не достигший красоты не познает цены лица". Так, например, не свойственная для арабской поэзии форма "тахаллус", встречаемая уже в 779 году (VIII в. - конец дамасских Омейядов), в поэзии на фарси появилась лишь в Х веке. Причем обычай упоминания поэтом своего литературного имени присутствовал во всех формах поэзии, а в оторвавшейся от арабского касыда самостоятельной газели стал каноническим способом завершения стихотворения. Форма "тахаллус" в ХIV веке уже часто встречается у Насими: "Насими, ветерок благотворный, какой ты нам близкий, родной!" О скрытом даже не двуязычии, а о знании трех языков говорит тот факт, что у поэта имеются созданные им персидский и турецкий диваны. О существовавшем арабском диване есть сведения, две газели на арабском языке вошли в стамбульский "Диван", изданный в 1844 году. В 2014 году в журнале "Академическая социальная наука" (The Journal of Academic Sosial Science) Эсра Куру был представлен мувашшах Насими, не известный доселе. 

"Я самый тайный клад 

всех кладов,

я очевидность всех миров"

Найденный мувашшах Насими еще ждет исследователей, нам же важен фактор владения Насими тремя языками, то есть мы фактически имеем одну литературу. "Деление литературы на персидскую, арабскую и в случае с Насими турецкую в зависимости от языка чисто условно, ибо тематика, внешние формы - все это одинаково, различие только в языке", - отмечает советский востоковед Евгений Эдуардович Бертельс. Не этим ли объясняются шедевры поэта, вдруг заблестевшие на поэтическом небосводе, выходит, что совсем не вдруг... 

Умелое использование поэтом всего арсенала средств, встречаемых у великих предшественников, пословиц, поговорок, идиом, фразеологических оборотов из общенародной разговорной речи и фольклорной сокровищницы, которые до него встречались много веков назад в арабской и персидской поэзии, ранее были вплетены собратьями по перу в общую канву, именуемую арабо-мусульманской цивилизацией... 

Азербайджанский советский ученый-языковед Абдулазал Мамед оглу Демирчизаде отмечал: "Насими писал газели, касыды, месневи, фахрия, рубаи в основных размерах ритмической системы "аруз", то есть во всех бытующих поэтических формах своего времени, и даже создавал стихи, весьма близкие к силлабической системе "хеджа", поэтому его произведения - самый богатый и авторитетный источник с точки зрения азербайджанского литературного языка". 

Арабоязычная поэзия ХI века имеет примеры, подобные касыде "Гасидейи-Тантарани" Муинаддина Аби Насра Ахмед бин Абдарраззага Марагаи, который ухитрился на арабском языке использовать поэтические фигуры определенного графического рисунка, строфики, ведущие к тюркским народным размерам и ритмам. 

Таким образом, мы невольно становимся очевидцами глубокой связи, преемственности веков, имеющих древние корни единой тюркской культуры. Приводимые примеры - явное свидетельство тесных связей поэтического творчества с устным народным, что вылилось в газели, рубаи, туюги. По их поводу Е.Э.Бертельс писал, что они свойственны только поэзии на тюркском языке. 

Мы постарались проследить, как в чужую почву веками привносились элементы родной культуры - такое мастерство было доступно поэту, в совершенстве владеющему родным языком и позднее пытающемуся пересадить все его прекрасные нюансы из чужеземной почвы вновь в родную. Иначе как можно объяснить шедевры Насими на родном языке, появившиеся в ХIV веке. Творчество Насими - плод длительного литературного развития...

"Все то, что было, есть и будет, 

- все воплощается во мне"

Непрерывность и преемственность поступательного хода исторического развития не могли не привести к шедеврам Насими на родном языке. Мы не ошибемся, если скажем, что первый памятник любви возвел азербайджанский народ. И ни у кого другого в эпико-лирической традиции поэтического творчества нет той вершины, величия, бунтарства, как у классиков азербайджанской литературы - предшественников Насими, наших корифеев - Низами, Хагани... И поэтому Насими достиг высот не только в технике поэзии, но и в глубинах философской мысли. Как считали его величайшие учителя, любовь, если она искренняя и всепоглощающая, отрицает саму личность человека (фана), растворяя его в бытии Творца (бога).

Вывод величайшего Учителя Ибн аль-Араби (1165-1240) прост и созвучен не только его эпохе: любовь есть причина и движущая сила бытия Вселенной, не будь ее, ничто не существовало бы. Нет сомнения, что любовь, достигая совершенства, дарит человеку бессмертие. Не в этом ли секрет бессмертия Насими?! Всевышний с этой целью послал человека на землю, чтоб тот завоевал любовь и был любим настолько, насколько умел любить сам...

Высочайшая ценность человеческой личности - творчество, которому сопутствует Любовь, сравнимо с творчеством Творца, создавшего с любовью Человека: творчество человека сродни творчеству Всевышнего, что привело к обожествлению человека, единству человека и бога в форме поэтического слова, поскольку лишь поэзией можно достичь высот бога. 

"Я небосклон, я все планеты, 

и Ангел Откровенья я"

Азербайджанский поэт ХII века Низами Гянджеви писал, что во рту поэта спрятан ключ от сокровищницы. Бог - Личность - Творчество (слово, буква) находятся в одной плоскости, образуя фундамент истинного бытия (истины). Постулат о воплощении всех тайн мироздания в буквах был присущ мыслителям и авторам средневековой литературы, трактующим их символический смысл. Однако, как подчеркивала исследователь средневековой азербайджанской классической литературы Азада Рустамова, "в своих поэтических воплощениях Насими сосредоточил внимание не на буквенно-символической оболочке хуруфизма, а на его глубинной сущности, воспринял его как мировоззренческую школу высокой нравственности и духовности, как руководство к гражданскому поведению. Концепция хуруфизма о возвышении идеального человека до божественных высот - Человека - Аллаха - в магической призме искусства Насими приобрела сверкающие краски..." 

Идея о воплощении Творца в творении "Ənə-l-haq" является стержневой линией хуруфитского самосознания, которое, не отрицая Любовь, ставит ее в зависимость от вещих букв и звуков. Творчество Насими носит в себе общечеловеческое содержание, служащее гуманистическим идеям, возвышению человека - живого, земного, во плоти и крови.