ЭТО БЫЛО В ХОДЖАЛЫ

31 марта - День геноцида азербайджанцев. День скорби. День слез и тяжелых воспоминаний. История еще одного геноцида: 25 февраля 1992 года в 23 часа начался обстрел Ходжалы. Тактика "выж-женной земли" привела к тому, что в этом населенном пункте не осталось ни одного живого азербайджанца. А те, кто уцелел, стали беженцами в собственной стране. Об этом авторский спектакль народного артиста, режиссера-постановщика Бахтияра Ханизаде в Театре пантомимы. Спектакль жесткий, правдивый, честный. Спектакль, в котором нет спекулятивных приемов по "высеканию" слез, нет попыток, заискивая перед зрителем, вызвать к происходящему жалость. Темы такого рода всегда провоцируют на постановочные излишества. Но только не в этом случае! Жесткая последовательность излагаемых фактов дает возможность увидеть правдивую историю истребления по национальному признаку. Историю, которую, не произнося ни слова, за 41 минуту "рассказывают" заслуженные артисты Эльман Рафиев, Наргиля Гарибова, Бахруз Ахмедли, Сабина Гаджиева; артисты Нурлан Рустамов, Солмаз Бадалова, Лейла Атаева, Нурида Мусабейли, Эльхан Шахалиев, Джавад Нуриев. Художник спектакля Санубер Самедова, музыкальное оформление - Бахрух Ахмедли, пластика - Бахтияр Ханизаде.

Геноцид. Азербайджанский народ неоднократно сталкивался с данным явлением. Отображение этой трагической истории на театральных подмостках не оставляет равнодушным никого.

Постановка осуществлена по инициативе министерств культуры Азербайджана и Болгарии при поддержке посольства Азербайджана в Болгарии и МИД этой страны. Премьера спектакля была сыграна 25 февраля в Софии. На ней присутствовали высокопоставленные лица Болгарии, посол и сотрудники посольства Азербайджана в Болгарии, члены парламента Болгарии. Всего 200 человек. Спектакль был показан в театральном помещении, сохранившемся с I века н.э.

Пролог

В какофонию звуков зловещей ночи врывается волчий вой. В луче света - человек в камуфляже. Он точит нож. Методично, размеренно, зловеще. Иногда бросает недружелюбный взгляд в зал. Это - враг. Он готовится к нападению. Неожиданному. Вероломному. Чтобы застать врасплох. А в это время…

Свадьба

Ничего не подозревающие ходжалинцы играют свадьбу, радуясь тому, что в их городе создается новая семья. Счастливые Жених и Невеста принимают поздравления. Казалось бы, ничто не предвещает беды. Все счастливы и все довольны. Ведь впереди у этой семьи - целая жизнь! И никто, никто из присутствующих в этот момент не думает, что всего лишь через несколько часов их не станет! Даже когда среди танцующих гостей появится смертельно раненый Парень. Двигаясь по инерции, он не понимает даже, что уже мертв. А когда упадет к ногам изумленных гостей и хозяев, во двор со свистом упадет первый снаряд. Мир перестал быть. Все потонуло в хаосе, растерянности, безвыходности.  С этого момента каждый из горожан становится целью и мишенью врага.

Вороньё

А в это время тот, кто точил кинжал, сгруппировал вокруг себя боевиков-стервятников. По замыслу автора спектакля, у этой толпы нет лица. Они - как вороньё: все в черном. Они всего лишь масса, которой управляет человек (человек ли?)  в камуфляже. Масса, объединенная единым порывом - убивать! Их, как гончих, потом отправит по следу беженцев тот, что в камуфляже.

Истребление

Эта сцена коробит лжеэстетов и осторожно умеренных патриотов своим жестким изложением документальных фактов. И вовсе не потому, что автор спектакля грешит против правды. Нет! Просто сцена эта, пусть и целомудренно-эстетичная, но все же показывает на уровне пластического действия, как проходило истребление ходжалинских девушек и женщин: насилуя, насилуя бесконечно, до смерти, и убивая… Именно по этой причине режиссер-постановщик помещает всех женщин под черным саваном, откуда и будут их брать боевики-стервятники! Будут брать по одной. А потом - убивать. Черный саван - сценический символ и метафора одновременно. Выразительная деталь для усиления постановочной мысли.

Жертвоприношение

Их обстреливали с трех сторон так, что горели не только дома, но и земля под ногами. Единственное спасение - через непроходимые горы. Туда и устремились ходжалинцы, которые всего несколько часов назад мирно радовались течению жизни! Без воды, еды, замерзая (конец февраля!) в непроходимых горах. Вот Отец, вот Жених и Невеста, друзья, родственники и подружки Невесты. Они обессилены и угнетены. Актеры создают своих персонажей с такой потрясающей пластической и психологической достоверностью, что у зрителя нет сомнений: именно так все и было! Каждый характер - это судьба. Судьбы всех и каждого ходжалинца выражены в художественном обобщении постановщика. Поэтому сцена удушения беспрерывно плачущего ребенка - это реквием Матери, совершившей Жертвоприношение во имя спасения жизней, прячущихся от армянских убийц ходжалинцев. Факт абсолютно документальный. Бедное дитя! Бедная мать! Она потом лишилась рассудка. И мертвое дитя она несла с собой, не желая понимать, что его больше НЕТ! А когда на нее, единственно уцелевшую, нападет стервятник-армянин, она будет сражаться как разъяренная пантера, нанося удары со всей силой своего хрупкого тела до тех пор, пока не упадет, сраженная его кинжалом. Но прежде, чем умрет, Мать попытается защитить свое дитя, простирая руки с младенцем к Всевышнему. Она молила о защите своего дитя! Покидая этот жестокий и страшный мир, просила сохранить его! И вот тут… Стервятник, разозленный непокорностью и силой сопротивления этой Женщины, с изощренностью изувера стал убивать мертвого младенца. Отбросив нож, стал бить ребенка головой о землю так, будто в руках держал не крошечное закостеневшее тельце, а нечто представляющее огромную опасность! А выместив всю злость, ярость, ненависть, - отшвырнул тельце в сторону. Все! Он убил последнего хозяина этой земли! Теперь - он здесь хозяин! Эта земля - его!  И в этот момент младенец заплакал! Мертвый младенец не мог смириться с этой чудовищной несправедливостью! Его громкий плач становится плачем всех убиенных, замученных, заколотых, сожженных и не рожденных детей Ходжалы!

Финал

В свете простреливающих пространство софитов восстанут из пепла все ходжалинцы, истребленные в этой бойне. Лицом к восходящему солнцу они, как их древние предки огузы, устремят свои взгляды в пространство Голубого неба, а потом, повернув голову, посмотрят через правое плечо на нас, сидящих в зале. Посмотрят так, как будто спросят: когда? И невольно в памяти всплывут строки стихотворения Роберта Рождественского:

- Мы забыли, как пахнут цветы. Как шумят тополя. Мы и землю забыли. Какой она стала, земля? Как там птицы? Поют на земле без нас? Как черешни (читайте - миндаль!)? Цветут (цветёт?)  на земле без нас? И летят облака над нами? Без нас.

 И в этом немом вопросе было выражено все: укор, вера, надежда и послание постановщика, которое хочется озвучить словами того же Рождественского:

- Вспомним всех поименно, горем вспомним своим… Это нужно - не мертвым! Это надо - живым!

А потом артисты театра Бахтияра Ханизаде вышли, как и принято, на поклон. Строго, сурово и печально глядя в наши лица, они подтверждали основную мысль постановки: не забывать геноцид Ходжалы и азербайджанцев в 1905 году, 1918 году и 1992 году. 

Аплодировать актерам, блестяще воплотившим историю уничтожения Ходжалы 25-26 февраля 1992 года, было как-то неловко. Они так убедительно держали ощущение сакральности мгновения, возникшего как результат эмоционального проживания момента, что любой посторонний звук со стороны мог нечаянно разрушить возникшее чувство между сценой и залом. 

-  Детям своим расскажите о них, чтобы запомнили! Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!

Это счастье, когда актеры и зрители на одной и той же волне мысли и чувства. Счастье, когда режиссеру удается выразить свою мысль предельно ясно и точно. Этот спектакль - именно такой случай. Поэтому очень хочется, чтобы его посмотрело как можно большее количество людей. И не только в нашей стране. Жесткий, честный, правдивый спектакль имеет гуманистическую направленность.