ПРИЙТИ В ТЕАТР, ЧТОБЫ ЖИТЬ…

Мерцающий взгляд темно-карих глаз, устремленных на собеседника, выдает в ней человека внимательного и неравнодушного. Ровный эмоциональный фон, состояние душевного покоя располагают к размеренной беседе с заслуженной артисткой Азербайджана Ритой Амирбековой. Я помню ее героинь - хрупких, легко уязвимых и порывистых: Нельку («Жестокие игры», А.Арбузов), Зинулю в одноименной пьесе Гельмана, Лидку («Рядовые», Алексей Дударев), робкую, живущую в страхе и от этого страдающую Стеллу («Трамвай «Желание», Теннесси Уильямс) и многих других.

Вместе с актрисой взрослели и ее героини. Так, появились Марго в «Брачном агентстве «1+…» («Бесприданник», Людмила Разумовская), Гадалка в «Нонсенсе» (Натиг Расулзаде), Бланш Дюбуа все в той же пьесе «Трамвай «Желание», затем - миссис Блисс в «Семейке Блисс» («Сенная лихорадка», Ноэль Коард), Адыля ханум в пьесе Вагифа Самедоглу «Игра в снежки летом»… Их было много: сказочные персонажи,  мелодраматические, драматические и… комедийные, острохарактерные.

За 43 года беспрерывной работы в театре (не считая периода студенческой практики, начавшейся с третьего курса Института искусств им. М.Алиева - ныне Университет культуры и искусств) актриса Амирбекова воплотила на сцене огромное количество женских образов и, прожив не одну женскую судьбу, создала множество разных характеров.

Всем, конечно, известно, что не бывает самоигральных пьес, как и не бывает самоигральных актеров! И великое счастье происходит в творческой и профессиональной судьбе, если актер находит «своего» режиссера, а режиссер - «своего» актера. Что это значит - «своего»? Это совпадение мастеров отнюдь не следует понимать как принцип взаимовыгодного обмена по типу: «ты - мне, я - тебе». Речь идет и о психологической совместимости, и об эстетике профессии, и о совпадении мироощущений. А если совсем коротко, то залогом общего успеха являются доверие, умение общаться на одном языке профессии, склонность к аналитическому исследованию психологических тонкостей человеческого духа, воплощенного в характере персонажа, величайшее терпение и любовь режиссера к актеру. Потому что актеры как малые дети. Они нуждаются во внимании и любви режиссера, с которым выстраивают сценическую историю человеческих жизней. Вера и любовь постановщика дают им не только уверенность в своих профессиональных силах, но и качественно улучшают поле их творческих поисков. 

Я часто задаюсь вопросом: почему именно в актерскую профессию, такую зависимую и такую эмоционально перегруженную, так стремятся и девочки, и мальчики? Как случается и в каком возрасте к ним приходит это желание и почему? Спрашиваю об этом у заслуженной артистки Риты АМИРБЕКОВОЙ:

- У всех это случается по-разному. Я не могу сказать о себе, что с раннего детства мечтала о том, что стану актрисой. Хотя так же, как и многие дети в детстве, и пела, и танцевала, и читала стихи. Да и вообще читала много. В доме моих родителей это было принято. И я, видя, как свободное время мама проводит за чтением книги, делала то же самое. Родители вообще придавали большое значение нашему с братом развитию. Поэтому в летние месяцы нас всегда возили на отдых в другие климатические зоны. А моя мама умела совмещать отдых с развлечениями образовательного и просветительского характера.

- То есть?

- Это значит, что по дороге в какое-нибудь облюбованное мамой место отдыха мы обязательно заезжали на несколько дней в Москву. А там обязательные походы в музеи и театры. Мне нравилось смотреть сказки в театре. Нравилось смотреть на артистов. Вообще нравилось все, что было связано с театром. Меня привлекало что-то особенное в театре.

- Что же это?

- Тогда я этого не понимала, но сейчас, оглядываясь назад, думаю, что интуитивно «отлавливала» наличие медитативного начала, которое давала эта профессия.

- Ой, это для меня слишком сложно. 

- Я говорю о внутреннем созерцании, которое помогает увидеть и прочувствовать те моменты, которые простым аналитическим исследованием роли не всегда определишь…

- Вы говорите о работе с подсознанием?

- Я говорю о том, что работа актера над ролью сродни медитации буддийских монахов. И если я стала актрисой, то это путь, который предопределен, в том числе и для моего духовного становления; для переосмысления своего Пути…

- Но как же все-таки сформировалось желание быть актрисой?

- В нашем классе появилась новая девочка по имени Оля. Она была веселой, общительной, обаятельной. Она всем нравилась. Но главное - она ходила в театральный кружок, о котором без умолку и с восторгом рассказывала всем и даже немножко хвасталась тем, что она артистка. 

- И вот тут-то появилась мысль?

- Да! Оценив ее веселый нрав и обаяние, я решила, что это потому, что Оля занимается в театральном кружке. Вывод был простым: артисты не просто веселые, но еще и особенные люди. А мне в 7-м классе хотелось быть именно такой.

- В чем же была выражена эта особенность для семиклассницы Риты?

- В избранности, наверное. И через какое-то время я сказала маме, что артисткой быть интересно и мне бы хотелось ею стать. Мама ответила, что для начала было бы неплохо узнать побольше о самой профессии, поэтому посоветовала записаться в народный театр. Так я оказалась в молодежном театре Семена Штейнберга. Потом был институт имени М.Алиева, а после - Русский драматический театр.

- Что дали вам «университеты» театрального закулисья?

-  Если рассматривать театр как место сражения амбиций, то и в этом случае эти «университеты» дали много полезного.

- Что именно?

- Умение сохранить себя, свои взгляды, принципы, свое понимание роли профессии как способа глубокого познания жизни; это формировало и закаляло характер, позволяло понять, что в этой жизни истина, а что - ложь. 

- И что же?

- Ничего нового я не скажу. Истина в актерской профессии не может быть установочным понятием. Истина - это та правда в твоем ремесле, которую ты определяешь сам и которая позволяет тебе быть профессионалом. При этом большое значение имеют вера, надежда и любовь: к пространству и людям этого пространства, к выбранной профессии и делу, которому ты посвятил себя, чтобы служить, пока жив, пока дышишь и ходишь по этой земле.

- А ложь?

- Вы ждете, что я буду говорить о сплетнях, интригах и заговорах? Речь не об этом. Ложь в нашей профессии   - это неумение или нежелание, или страх сказать себе правду: насколько ты талантлив или не талантлив, насколько ты соответствуешь или не соответствуешь своей профессии, насколько ты соответствуешь постоянному процессу профессионального обновления или не соответствуешь. Ложь - это когда ты перестал развиваться. И, наконец, ложь - это неумение сказать себе правду: нужен ли ты зрителю и театру такой, какой ты есть сегодня, здесь и сейчас? Интересен ли ты как личность театру и зрителю?

- Что вы сегодняшняя говорите себе, отвечая на эти вопросы?

- Глядя в «лицо» реальности, я говорю себе и вам: жизнь не переиграть и не прожить заново. Она такая, какая есть. Главное - это вовремя понять. Нет смысла копить обиды на прошлое. Нет смысла кого-то винить в своих неудачах. Надо просто жить. Здесь и сейчас. И честно служить идее под названием Татр. Важно только это.

- Вы хотите сказать, что у вас больше нет профессиональных мечтаний и желаний?

- С точностью наоборот. Говорю, что готова служить профессии и своему театру в любом амплуа, в любом жанре, в любой роли. Наступил период профессиональной мудрости, зрелости и переоценки профессиональных ценностей. Это - потрясающе гармоничный период! Ты вдруг как будто прозрел и увидел те драгоценности рядом с собой, на которые раньше смотрел как на дешевую бижутерию. Наступил период в профессиональной жизни, когда именно небольшие роли кажутся чрезвычайно привлекательными и интересными. И я благодаря профессии научилась понимать, что Фаину Раневскую называли королевой эпизода именно потому, что она понимала: Станиславский был абсолютно прав, утверждая, что нет маленьких ролей, но есть маленькие актеры! Это по молодости лет тебе кажется - чем больше роль, тем лучше. А оттачивать профессионализм можно ведь и не на главных ролях…

- Так зачем же вы пришли в Театр?

- Этот вопрос мне впервые задали на третьем курсе…

- И что вы ответили тогда?

- То же, что отвечу сегодня. Я пришла в Театр, чтобы жить…

Это говорила актриса, к репертуарному листу которой испытываешь интерес и уважение. Потому что за ним - большое количество живых узнаваемых характеров героинь, которых ей довелось воплощать в разных жанрах. И я не могу сегодня сказать, в каком жанре она для меня, как актриса, выглядит наиболее убедительно. Потому что на каждом этапе ее профессионального и человеческого взросления она как бы в самой себе открывала грань дополнительных возможностей и от лирико-драматических и драматических героинь с легкостью переходила к острохарактерным, комедийным образам. Наблюдать за тем, как складываются сценические жизни ее героинь, было чрезвычайно интересно.

Сейчас, много лет спустя, став зрелым мастером, она думает, что тогда третьекурсница Рита Амирбекова, так ответив на вопрос, определила всю свою дальнейшую судьбу. Потому что с того момента Театр и Жизнь, Жизнь и Театр стали взаимно дополняющими. И те чувства, переживания, страдания, которых не хватало в жизни, она добирала на сцене. Не потому, что разного рода страстей ей не хватало в жизни. Ее личная жизнь тоже складывалась по всем канонам романтической драмы. Однако именно профессия давала уникальную возможность поставить знак равенства между этими понятиями. Вот и получилось, что вся ее жизнь со всеми перипетиями уложилась в простую, запрограммированную ею самой формулу: «Я пришла в Театр, чтобы жить…»