ГОТОВ ЛИ КИТАЙ К «ОПАСНЫМ ШТОРМАМ»?

«На фондовых рынках в Гонконге, Шанхае и Шэньчжэне паника», «Чувство отчаяния охватило китайские рынки», «Настроения даже хуже, чем во время мирового финансового кризиса 2008 года», «Иностранные инвесторы срочно избавляются от китайских ценных бумаг» - мировые СМИ 24 октября буквально захлебывались от волнения.

И было от чего. Индекс Hang Seng Enterprises, показатель китайских акций, котирующихся в Гонконге, упал на 7,3%, показав худший результат с момента создания индекса в 1994 году. Индекс Hang Seng Tech, который отслеживает 30 крупнейших технологических компаний, упал на 9,7%. Акции компаний Alibaba и Tencent, флагманов технологического сектора Китая, упали более чем на 11%, а их общая рыночная стоимость сократилась на $54 млрд.

Паника перекинулась и на Соединенные Штаты. Акции Alibaba, производителей электромобилей Nio и Xpeng, поисковой системы Baidu и других ведущих китайских компаний, торгующихся в Нью-Йорке, резко упали. Юань сильно ослаб, достигнув 14-летнего минимума по отношению к доллару США.

На что же так панически отреагировали фондовые рынки?

За день до этого в Пекине завершился XX съезд Компартии Китая, на котором Си Цзиньпин вполне ожидаемо был переизбран на третий пятилетний срок. Бизнес-сообщество это знало, но почему-то надеялось услышать в программной речи лидера Китая обещания обеспечить более благоприятную инвестиционную среду. 

Однако Председатель КНР подтвердил свою решимость придерживаться политики «нулевой терпимости» к ковиду и ничего не предложил для выхода из кризиса в сфере недвижимости. Таким образом, стало понятно, что два основных фактора, сдерживающих рост экономики Китая, сохраняются на неопределенное время.

А где реформы?

К этим недостаткам нужно добавить ряд долгосрочных структурных тенденций: быстрое старение населения, сокращение рабочей силы, низкий рост производительности и высокий уровень долга - как государственного, так и частного. Есть опасения, что экономика вскоре начнет стагнировать, набрав максимум около 3% в 2020-х годах, а затем упав примерно до 2% в 2030-х годах.

И вот на фоне всего этого, практически не уделив внимания экономическим реформам, чего от него ждал как местный, так и международный капитал, Си Цзиньпин сделал упор на обещания усилить возможности страны по созданию «потенциала стратегического сдерживания». По его словам, «международное влияние Китая, его авторитет и способность формировать мир значительно возросли», но Китай должен быть готов к «сильным ветрам, высоким волнам и даже опасным штормам». 

Не предвещает ничего хорошего экономике Китая и отсутствие в новом составе Политбюро и Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК сторонников рыночных реформ и частного предпринимательства. Таких, как действующий (до марта следующего года) премьер-министр Ли Кэцян, вице-премьер Лю Хэ и управляющий центральным банком И Ган. 

Значительные перестановки в руководящих органах на съездах партии являются обычным явлением. Но избавившись от Ли Кэцяна и других, Си добился того, что теперь его окружают преданные сторонники и нет никого с иной точкой зрения. Такой состав предполагает, что лояльность к Си преобладает над способностями и опытом.

Приоритеты Си - безопасность и самодостаточность - будут «тормозить рост производительности в Китае». «Его решимость остаться у власти делает коррекцию курса маловероятной», - говорится в докладе Capital Economics.

Без конкурентов

Несмотря на обладание на протяжении предыдущих 10 лет тремя высшими руководящими должностями - генеральный секретарь КПК, председатель Центрального военного совета КПК и президент КНР, - Си Цзиньпин вынужден был управлять страной, учитывая мнение представителей других политических фракций в Политбюро и правительстве. 

Фракционность - или баланс сил и позиций между конкурирующими фракциями - была отличительной чертой китайской политики с тех пор, как азиатский гигант вступил в эпоху реформ при Дэн Сяопине.

Однако Си Цзиньпин, возглавив страну, стал планомерно избавляться от конкурентов и инакомыслящих. И главным его орудием была борьба с коррупцией. За последние 10 лет по меньшей мере 4,4 млн человек были привлечены к уголовной ответственности по делам, связанным со взяточничеством.

Вопреки расхожему мнению западных аналитиков, на XX съезде партии Си мог и не быть переизбран на третий срок. Противники могли добиться его ухода с поста, если бы убедили достаточное количество членов Постоянного комитета в том, что он потерял поддержку рядовых членов КПК. 

Видимо, неспроста буквально за считанные недели до съезда был арестован ряд крупных чиновников и партийных деятелей.

В сентябре-октябре «условные» смертные приговоры и длительные сроки заключения получили такие «монстры», как бывшие заместитель министра общественной безопасности Сунь Лицзюню и министр юстиции Фу Чжэнхуа, генеральный директор китайского телекоммуникационного гиганта China Unicom, два вице-губернатора провинций, главный прокурор Шанхая, заместитель председателя Народного правительства Тибетского автономного района и другие.

Был риск и вмешательства партийных старейшин, по традиции обладающих немалым влиянием на внутрикитайскую политику. Например, в 1989 году Чжао Цзыян досрочно лишился поста генсека КПК именно под давлением отставных элит.

Поэтому в качестве дополнительной страховки Си пригрозил пенсионерам коррупционными расследованиями их прошлой трудовой деятельности. Им запретили критиковать политику ЦК партии, «распространять политически негативные высказывания, участвовать в деятельности нелегальных общественных организаций и использовать свой прежний авторитет и влияние для получения выгоды для себя и других».

В марте следующего года съезд Всекитайского собрания народных представителей в третий раз должен утвердить Си Цзиньпина в должности председателя страны, а его ближайший и верный сторонник - Ли Цян, возглавляющий сейчас компартию Шанхая, заменит нынешнего премьера Ли Кэцяна. 

По мнению аналитиков, это означает, что президент Си получит больший контроль над всеми ветвями власти китайского государства, включая экономику, которая традиционно является прерогативой премьер-министра, возглавляющего Государственный совет.

Учитывая, что самому молодому члену нового состава Постоянного комитета сейчас 60 лет и нет потенциального преемника у действующего генсека, уходить в отставку в скором времени Си не планирует.

Смена направления

Пять лет назад руководство Китая признавало «глубокие и сложные перемены» на международной арене, но подчеркивало, что у Китая «радужные перспективы». Сейчас же больше внимания уделяется «потенциальным опасностям» и «наихудшим сценариям».

Более того, Си заявил, что «внешние попытки подавить и сдержать Китай могут усилиться в любое время», и даже несколько раз повторил в своем докладе об иностранном или внешнем «вмешательстве» в дела Китая. Четыре раза это касалось Тайваня и по одному разу в связи с санкциями в отношении Гонконга и в разделе, посвященном внешней политике Китая. В отчете XIX съезда партии подобных заявлений вообще не было.

В нынешнем докладе в резких выражениях, которые не использовались пять лет назад, отмечается, что политика США - это «попытки шантажировать, сдерживать, блокировать и оказывать максимальное давление на Китай». И направлена она, по мнению Пекина, на предотвращение подъема Китая.

Однако, признавая сложную внешнеполитическую ситуацию, программная речь, тем не менее, мало внимания уделяла конкретным ответным инициативам. В частности, на обострение конкуренции с Вашингтоном Китай отвечает в том духе, что улучшение двусторонних отношений зависит от исправления самим Вашингтоном своего поведения, а не от каких-либо изменений со стороны Пекина.

Примечательно, что флагманская китайская инициатива «Пояс и путь», которая с момента своего запуска в 2013 году профинансировала инфраструктурные проекты по всему миру на сумму $1 трлн, не фигурирует в разделе внешней политики, как это было раньше. Поскольку Китаю все труднее заставить страны-получатели выплачивать свои долги, он стал более осторожно относиться к зарубежному кредитованию. Внутри страны ведутся обсуждения сокращенного варианта «Пояс и путь», в котором основное внимание будет уделено снижению рисков и возмещению потерь.

Правда, появились новые идеи. Среди них - Глобальная инициатива развития Китая (GDI) и Глобальная инициатива безопасности (GSI). 

GDI включает проекты для развивающихся стран по борьбе с бедностью, продовольственной безопасности и чистой энергии. GSI можно понимать как попытку противопоставить китайскую концепцию глобальной безопасности американской.

Фокус на национальной безопасности в военной, экономической и идеологической сферах, отчетливо видный в программной речи Си Цзиньпина, говорит о том, что нет никаких признаков желания серьезно смягчить отношения с США и их военными союзниками в предсказуемом будущем, считает независимая международная организация The International Crisis Group.

Вот и получается, что паника на мировых фондовых рынках на следующий день после съезда КПК была не случайной и не кратковременной. Международный бизнес сделал вывод, что Китай движется в противоположном направлении от либерализации экономики. Он теперь больше сосредоточен на преодолении неких идеологических и геополитических вызовов, чем на реформах и открытости - политике, которая вывела Китай в мировые экономические лидеры.