ОТ ФИАСКО ДО ТРИУМФА

Лейбористы Великобритании одержали историческую победу. После 14-летнего правления консерваторы получили на досрочных парламентских выборах наихудший результат за все время своего существования. Лейбористская партия во главе с Киром Стармером вернулась, таким образом, к власти всего через пять лет после своего самого сокрушительного поражения с 1930-х годов. 

Наскучившие тори

Однако у первых нет особо ощущения фиаско, а у вторых - триумфа. Как дружно твердят наблюдатели, лейбористы победили только потому, что у консерваторов не было шансов. Иначе говоря, тори всем надоели, британское общество захотело перемен. Не зря же главный предвыборный лозунг лейбористов: Change («Перемена»). Другой вопрос, насколько их готов обеспечить Стармер. Он умеренный левоцентристский лидер, добросовестный, хороший управленец, обещающий стабильность и решение проблем, но, тем не менее, ни у кого не вызывающий большого оптимизма и имеющий отрицательный рейтинг. Этим он, по сути, ничем не отличается от своего предшественника Риши Сунака.  

Сунак, который занимал свой пост менее двух лет, запомнится тем, что стал первым в британской истории премьер-министром не «белым» и индуистского вероисповедания, а также самым молодым главой правительства страны за последние 200 лет. Он был достаточно компетентным и опытным, но роль премьера не потянул - говорят про отсутствие у него политического чутья как у классического технократа. При этом обвинять его в нынешнем поражении тори, конечно, тоже нельзя - скорее проигрыш стал следствием всех накопившихся за последние годы событий и проблем - от коронавируса до Brexit. 

У многих ощущение, что Великобритания скучного технократа Риши Сунака просто поменяла на скучного администратора Кира Стармера. Об этом же говорит и рекордно низкая явка на выборах - общество устало от некомпетентности постоянно меняющегося и расколотого политического руководства консерваторов.

Вместе с консерваторами разгромным счет выборов вышел и у Шотландской национальной партии. Это означает снижение настроений, связанных со стремлением к независимости. Пожалуй, самым ярким моментом выборов стало то, что лидер партии Reform UK (партия Brexit) 60-летний Найджел Фарадж, который семь раз безуспешно пытался пройти в Палату общин, наконец-то избран в парламент. Пикантности образу Фараджа придает то, что оппоненты обвиняют его в связях с Кремлем и называют «русским агентом» (это еще самая мягкая обзывалка). 

Бывший лидер лейбористов левак-пацифист Джереми Корбин, исповедующий более радикально левые взгляды, чем нынешнее руководство партии, также был избран в своем округе Северный Излингтон (север Лондона). Но теперь уже как независимый кандидат - ранее он был исключен из партии. Кир Стармер, кстати, уступает по популярности Джереми Корбину. То есть сейчас Лейбористская партия получила меньше голосов, чем когда она проиграла выборы под руководством Джереми Корбина в 2019 году. Можно привести любопытные цифры - Лейбористская партия получила 33,8% голосов, но 63% парламентских мест. Партия Фараджа, соответственно, 14,2% голосов и чуть менее 1% мест. Вот такие расклады у британской политической реальности на сегодняшний день… 

Когда отсутствует харизма

Программу Стармера называют не слишком убедительной - но то, что делали консерваторы, многим пока что кажется еще хуже. Так что особых изменений в политике Туманного Альбиона ждать не стоит. Стармер явно не обладает ни новаторскими качествами, ни нужной политической харизмой. Как уже было отмечено, это чувствуют и показывают избиратели. При таких больших политических различиях отрицательный рейтинг, как проигравших, так и победивших, говорит о том, что избирателям все равно, кто у руля. Социологические исследования свидетельствуют, что 40% британцев вообще не видят никакой разницы между двумя ведущими партиями - консерваторами (тори) и лейбористами. Если лейбористы не смогут найти решение стоящих перед страной проблем, они, скорее всего, также разгромно проиграют. Возможно, опять на досрочных выборах. Тори вполне могут собраться и опять пойти на штурм, пользуясь ошибками своих политических противников.

Поле для этих ошибок просто огромное - Британия явно переживает не самый лучший период в своей истории. Низкий темп роста экономики, большой объем госдолга, периодические забастовки гос-служащих, проблемы в социальной сфере и перманентный кризис с мигрантами. В британской казне наблюдается нехватка денег - дефицит госбюджета составляет 120 млрд фунтов. Первое заседание британского парламента состоится в июле, а в полную силу парламент заработает осенью, и вот тогда начнутся определяющие дебаты о бюджете.

Эффект неожиданности?

Даже на фоне этого четких ответов, почему все же Сунак объявил досрочные выборы именно сейчас, нет. Вроде это было спонтанное решение лично премьера и его ближайшего окружения.

Примечательно, что на внеочередные выборы решились и во Франции. И тоже до конца не понятно - почему. Президент Эмманюэль Макрон и Риши Сунак хотели добиться эффекта неожиданности? Добились, но себе же во вред. 

Но если в Британии к власти фактически пришли левые (левоцентристы), то во Франции ситуация более запутанная - там ждали победы правых, а победили левые... Так получилось, что через неделю после первого тура французы были вынуждены выбирать между первым ультраправым правительством в истории и тем, что ни одна партия не сможет самостоятельно сформировать кабинет. Так, крайне правая партия «Национальное объединение» Марин Ле Пен и Жордана Барделла в первом туре парламентских выборов получила поддержку каждого третьего избирателя. Но против нее выступил «Новый народный фронт», объединяющий социалистов, «зеленых», коммунистов, партию «Непокоренная Франция», которую возглавляет сторонник крайне левых взглядов Жан-Люк Меланшон. В результате во втором туре первое место получил «Новый народный фронт», альянс Эмманюэля Макрона оказался на втором месте, а «Национальное объединение» Марин Ле Пен лишь на третьем. Хотя министр внутренних дел страны Жеральд Дарманен и утверждал, что «невозможно победить крайне правых с помощью крайне левых». Такое ощущение, что сейчас в европейской политике возможно все. 

Следует сказать, что партии, входящие в победивший альянс, очень разношерстны в своих подходах, их объединяет лишь противодействие правым силам. Причем и у них нет абсолютного большинства. Возможно, кто-то из них примкнет к группе Макрона. Но тогда это правительство тоже нельзя будет назвать устойчивым для управления такой большой, проблемной и амбициозной страной, как Франция. Новые же парламентские выборы смогут пройти только через год. Наихудший сценарий тоже вполне возможен - три партии могут просто блокировать действия друг друга, что фактически станет началом длительного кризиса. Наконец, что называется, вишенка на торте - все это происходит накануне Олимпийских игр в Париже. При этом, как и в случае с Великобританией, наблюдатели сходятся во мнении, что скорее всего не произойдет особых перемен. 

При наблюдении электоральных процессов в странах Европы и в США все чаще появляется чувство, что западная правящая элита все хуже и хуже реагирует на встающие перед ней проблемы - геополитические, экономические, социальные. Политические силы сменяют друг друга, но в целом ничего не меняется. Потому что такая смена власти в силу разных причин, но во многом из-за мажоритарной системы зачастую не отражает реальных предпочтений избирателей, что неминуемо ведет к росту рейтинга популистов. Люди голосуют зачастую не за кого-то, а против кого-то. 

Самое главное - как такие расклады в ведущих странах ЕС, а также ситуация накануне президентских выборов в США отразятся на международной геополитике и на роли Запада в международной системе.