ТВОРЧЕСТВО С КАПРИЗОМ

После бронзы идеальным материалом для скульптуры Мурад Суджадинов считает серебро. Работать с этим металлом ему посоветовал отец. Не случайно персональная выставка, отметившая его 50-летний юбилей, была названа «Серебряная осень». Мастер поведал нам, почему серебро является особенным материалом.

Мурад СУДЖАДИНОВ также автор восстановленных семи лебедей, украшающих с 1960 года легендарный фонтанный комплекс на бакинском бульваре. Вдохновили его на их создание поэма «Семь красавиц» Низами Гянджеви и одноименный балет Гара Гараева.

- Скульптура - она что? Почему она? 

- Скульптура - это язык общения со зрителем. Это мысли, которые автор переводит с пластилина в металл. Свои идеи и состояние. Или же задачу, которую он ставит перед собой и которую зритель должен понять. Допустим, присутствие серебра для меня - чувственная часть, которая хорошо передает эмоциональную составляющую. Помню, как отец предложил мне обратить внимание именно на стилистику скульптуры в серебре. Я начал просматривать соответствующую литературу. Обратился к истории знаменитых скульпторов-ювелиров, таких как Бенвенуто Челлини и Карл Фаберже. И понял, что это, по-хорошему, совершенно сумасшедший формат искусства, и буквально загорелся.

- Не самый «покладистый» материал…

- Серебро - очень сложный материал. В каком-то роде я его могу даже где-то сравнить с женщиной. Капризный и требовательный. Не дающий возможности расслабиться. Малейшая ошибка, и последствия уже неисправимы. С первых же шагов в работе серебро требует к себе неослабевающего внимания. Я освоил и практикую фактически все виды литья. Мы с отцом изучали эту область около пяти лет и «зафиналили» собственной формой литья, доведя процесс «на выходе» скульптуры до идеального состояния.

- У вас свой рецепт литья?

- Совершенно верно. У меня в мастерской своя мини-литейная со всеми условиями для создания любой художественной фантазии.

- Перейдем к бронзе…

- Прежде всего у бронзы другая цветовая гамма. Говоря о технической стороне, отмечу, что она ничем не отличается от серебра. Плавится так же, разве только разница в температурных режимах. Но для меня серебро стало как-то ближе, теплее. Мне легче в нем донести свою мысль до зрителя.

- Конфликтуют ли в процессе синтеза эти два ярких по характеру металла?

- В этом-то и есть «ключ»! Должна быть такая композиция, которая соответствовала бы единению этих разных металлов. Могла раскрыть гармонию двух разных цветов. Желтый и белый. Их надо органично соединить в единый концепт мысли. За каждой работой предстоящие раздумья: как будет «садиться», как будет смотреться, какая часть, допустим, будет полированной, а какая обрабатываться кислотой? Я вижу уже финальную версию идеи. Вообще, соединение этих двух металлов - сложный процесс. В этом есть свои технические проблемы. И весьма серьезные. Но, к счастью, наработанный опыт помогает справляться, и яркие характеры двух металлов находят общий язык.

- Могу ли я тогда отнести вас к инженерам?

- Все скульпторы в своем роде инженеры. Во мне целый набор специальностей. Скульптор должен обладать широким спектром знаний.

- Скульптор - творец?

- Бесспорно! Считаю, что скульптуру как идеологему можно, и таки нужно, переосмыслять. Ведь художник как автор-исполнитель порой создает не конкретный заказ, а мысль. Фантазию, описываемую лишь словами. Или отталкивается от рода занятий или увлечений человека.  Правда, это скорее исключительные работы. И не каждому под силу. До этого надо дорасти.

- До своих Адама и Евы?

- У меня есть две работы на тему «Лейли и Меджнун». Одна - в виде классической скульптуры, а другая - импровизация. Это книгодержатель, который вошел в экспозицию «Серебряной осени». Мне было интересно воплотить художественное произведение как уникальный домашний атрибут, которым можно пользоваться. Нивелировать скульптурную статичность разделяющимися двумя частями. Которые можно раздвигать на расстояние вставленных книг или же собрать воедино. Но смысл, вложенный в эту скульптурную композицию, работает.

- Вы решили приблизить искусство скульптуры к быту?

- Где-то да! Как бы правильно определить? Одно дело, когда работа стоит и ею наслаждаются глазами. Другое же - когда предмет искусства вовлекается в динамику жизни через его полезную необходимость. И при этом он не теряет художественной ценности и уникальности. Возвращаясь к «Лейли и Меджнуну»: сколько бы ни было между ними книг, заложенный смысл не меняется. Это история их любви. И лишь от человека зависит, соединить этих двоих или разлучить.

- Своего рода философия?

- Почему бы и нет?! Вполне реально. Я задумался об этом, приступив к работе над данной скульптурой. Спроектировал ее так, чтобы право на воссоединение или разлуку было у   будущего владельца. Здесь может сыграть роль и настроение человека.

- Кстати, вы даете рекомендации по гармоничному расположению работы?

- Подобное больше практикуется в частном порядке. Особенно когда заказываются чисто эксклюзивные скульптуры. Хотя к таковым я отнесу все свои работы. Просто есть моменты, а надо принять во внимание, что работаю я с серебром, относящимся к драгоценным металлам, когда по желанию владельца не делаются даже фотографии работ. Да и модель уничтожается. Полный эксклюзив «под ключ без права передачи». Вот в таких случаях я беру на себя право совета, где и как расположить скульптуру. А порой случается, что само место, где заказчик хотел бы видеть мою работу, подсказывало идею.

- Насколько важны моменты расставания с работой и «куда уходит скульптура»?

- Отдавая работу, я теряю что-то. Всегда спрашиваю, куда ушла скульптура. Мне интересно, в какой дом или в какую семью. У кого теперь будет «жить». Не для пафосного упоминания, вот, мол, моя работа там-то. Мне самому интересно, кто ее приобрел. Знаете, дело в том, что скульптура в какой-то степени обладает элитарностью. В определенном сравнении живопись - более «ходовой товар».

- С этого места поподробнее…

- Откровенно говоря, у нас отношение к искусству скульптуры сложно определить в положительном ключе. К сожалению, у нас эта сфера культуры мало распространена. Даже живопись порой воспринимается в стиле «подходит по площади стены». Но сейчас не об этом. Скульптура всегда требует для себя место. Ею невозможно задекорировать образовавшуюся пустоту, ее не втиснешь в угол. Ее должно быть видно! Она просто требует «воздуха»! И если в картине можно что-то исправить, то скульптура - всегда объем! Она смотрится с четырех точек, и создается работа с кратно увеличенным реализационным решением. Требования иные. Скульптура изначально привлекательна для зрителя при ракурсе в 3600. В скульптуре каждая деталь важна. Потому и художнику приходится учитывать и работать с круговым обзором. Это ответственность. Это затратно по временным рамкам. Не говоря уже о стоимости материалов и труде самого художника. Правда, сегодня появилась тенденция создавать работы из полиэстера, тонированного под бронзу. Если не прикасаться, то визуализация полная. Но это не для меня.

- Работая с дорогостоящими металлами, неужели не рассматриваете более «демократические»?

- Я леплю модели сразу под серебро или бронзу. У меня есть работа, первый вариант которой был отлит в бронзе, а второй выполнен из серебра. Так вот первый смотрится просто хорошо, тогда как второй - потрясающе. И он вошел в экспозицию «Серебряной осени». Помню, когда лепил эту работу, подсознательно понимал, что однажды воплощение ее получит именно такой вариант. Под серебро вообще надо уметь лепить.

- Оно ваш фаворит?

- Люди привыкли воспринимать серебро через призму украшений. Но ведь Argentum сам по себе разный. Браслет, например, может быть 587-й пробы или же 758-й. А превосходящее по чистоте серебро, когда отливается, дает потрясающий эффект. Потому что сохраняет блеск. У серебра чем ниже проба, тем изделие быстрее темнеет. Понятно, что и с высокой пробой потемнения не избежать, но цвет серебра при этом остается свой, родной. Впрочем, сернистое потемнение - это характер серебра. Его черта. И оно должно быть. Правда, высокая проба этот процесс максимально замедляет.

- Учитывая эти нюансы и металл можно подобрать под скульптуру?

- Конечно! Бронзу разве что окисляют для придания определенного оттенка. Как-то получается, что я потихоньку отхожу от бронзы. Не то чтобы появился какой-то негатив в ее сторону. Нет. Мне просто нравится работать с серебром.

- Теперь еще и дерево охвачено вашим творческим глазом.

- Да, в «Серебряную осень» я включил свой первый опыт симбиоза бронзы, серебра и дерева. История рождения этой работы началась в тот момент, когда на даче у товарища увидел часть обрезанной виноградной лозы. Кусок был интересный со всех ракурсов. Можно сказать, я загорелся, что вылилось в глубокие размышления. А тут как раз тема СОР29. И все совпало!.. Я назвал эту работу «Пробуждение». Это ее первое публичное представление. Первый мой опыт работы с деревом, который мне понравился. Я буду продолжать именно с виноградной лозой и развивать эту тему. Тем более, идеи уже есть.

- Кстати, как рождаются идеи?

- Внутренний мысленный диалог проходит в режиме non-stop. Художник всегда всматривается в окружающее пространство, изучает его, подсматривает за происходящим. В любой момент может загореться. Меня, бывало, и ночью накрывало. На днях, буквально перед нашей встречей, я спал, когда пришла идея, обращенная к видению, как использовать ту самую виноградную лозу. Можно сказать, на этом отдых подошел к концу Мне даже хотелось, несмотря на ночное время, отправиться в мастерскую и сделать хоть небольшой эскиз. Правда, решил не торопиться и еще немного обмозговать. Позже уже были сделаны кое-какие наброски, отправлены в «темный ящик» дожидаться своего часа. Планирую «нырнуть» в мастерскую и вновь корпеть над зарисовками идей и мыслей, прикидывая, как их реализовывать. У меня в мастерской очень много маленьких эскизов из пластилина. Размером с сигаретную пачку. Можно сказать, что идеи могут настигнуть где и когда угодно. Надо быть готовым поймать их в любой момент, закрепить в модели, отложить в сторону. Последнее, пожалуй, самое важное. Есть у меня черта: ломать эскиз на следующий день, посчитав его не соответствующим моим личным предпочтениям. Супруга, кстати, по этому поводу часто высказывается, аргументируя, что позже можно видеть иначе то, что было в эскизном варианте. Из эскизов можно отдельную выставку представить. Потому и прячу эскизы от самого себя, чтобы на глаза не попадались. А когда заканчиваю работу над скульптурным воплощением мысли, порой сравниваю с «зарисовкой». И ловлю себя, что было недурно.

- Не могу не вспомнить, что в вашей практике была работа по восстановлению знаменитых лебедей Приморского бульвара.

- Прикосновение к легенде - большая ответственность. С моей стороны было серьезное отношение к этой задаче. Все начиналось с простого разговора, а когда столкнулся, то понял, что в основе идеи авторов, известных архитекторов Гасанаги Меджидова и

Вадима Шульгина, было нечто большее, что для обывателя оставалось за кадром. Помню, как увидел на каком-то заброшенном складе демонтированные скульптуры этих лебедей. Удивился их высоте. Отметил несоответствия и отправился поднимать архивные документы. Была кропотливая работа с ними. Я создал новые фигурки лебедей по старым эскизам и фотографиям. Так что восстанавливались знаменитые «Лебеди» один в один. Не скрою, горжусь тем, что торжественное открытие «Лебедей» посетили лично Ильхам Алиев и Мехрибан Алиева, по чьей инициативе комплекс был восстановлен. Как и в 1960-х, сегодня лебеди разного размера все так же грациозны, трогательны, и семь каменных птиц вновь устремлены к небу выгнутыми, длинными шеями. Очень важна такая забота о культурных знаковых городских достопримечательностях на государственном уровне. Это показатель отношения. И быть причастным к этому - почетно и гордо.

- Так какое отношение к скульптуре в Азербайджане?

- К моему глубокому сожалению, сегодня мало кто понимает это искусство. Не спорю, любят. Нравится. Но, увы, сложно прожить, занимаясь исключительно им. Поэтому скульпторы вынуждены порой размениваться. Сам, по счастью, далек от этого, имея опыт, соразмерный с большей половиной прожитой жизни. Но молодым ребятам очень трудно. В моем случае уже работают имя и репутация. Но до них надо дорасти. Ко всему есть еще момент этических норм. Мне как-то сказали, что где-то на продажу выставлены работы, очень похожие на мои. Я не поверил и отправился лично убедиться. Оказалось, что один из клиентов решил с ними расстаться. Но неприятная неожиданность состояла в том, что было указано авторство итальянского скульптора, который, по словам продавца, для этого бутика делает эксклюзивные работы. Что легко было отклонено, стоило предъявить мою печать, о которой владелец не знал. Я не выступаю против, когда кто-то решает продать купленную у меня работу. Обстоятельства разные, но принижать автора как-то не комильфо.

- Потому и печать, чтобы защитить собственное имя? Или войти в историю?

- Отвечу несколько иносказательно: «Бедный хочет стать миллионером, миллионер хочет стать миллиардером, а миллиардер хочет создать историю». Художник хочет оставить после себя след. Возьмем Саттара Бахлулзаде - при жизни его великолепную живопись никто не ценил. Теперь же его работы бесценны. Это участь художника - признание приходит после смерти. Войти в историю - сложный процесс. Тем более в нынешнее время. Угнаться за стремительностью динамики жизни. Когда за многими ее аспектами стоит финансовая состоятельность, которая у каждого различна. Например, иметь мастерскую. Свой какой-то уголок, дающий условия для спокойной работы. Уверяю, не у всех есть подобная «роскошь», позволяющая полностью раствориться в творчестве.

- Уголок для тишины?

-  Побыть наедине с самим собой. Просто приехать и посидеть. Что-то порисовать. Почитать книгу. Найти новую информацию. Даже ничего не лепить! Отдых в его чистом виде. В кресле со стаканом свежезаваренного чая. В тишине. Художнику для его естества важны такие моменты. Или же спонтанно отправиться на дачу, где можно погрузиться в созерцание мелочей природы. Я недавно открыл для себя этот вид времяпрепровождения. Когда разговариваешь глазами с окружающим миром. В такие моменты приходят новые мысли. Например, попадается на глаза ракушка, которую начинаешь внимательно разглядывать и замечаешь какие-то интересные линии. Как-то увидев, что из себя в приближении представляет некий древесный паразит, способный уничтожить целое здоровое дерево, понял, что родилась идея: как оно живет, что с ним происходит. Идеи - они вокруг. Проблема лишь в одном - быт заедает. Забирает время, силы, энергию, тот самый паразит, который мешает. А когда художник наедине с самим собой, он может спокойно рассуждать - как, зачем, почему, к чему, а что будет, если... Жизнь похожа на пребывание в маленькой лодке посреди океана. Надо только продержаться. Сложно.