ПОСЛЕДНИЙ ИЗ РОДА ГЕНЕРАЛОВ

На 98-й день изнурительных допросов ему, герою войны, офицеру и профессионалу, уже было не важно, где его будут судить бывшие соратники. Иногда его доставляли в штаб-квартиру коллегии суда, которая находилась в нескольких минутах ходьбы от Красной площади. На этот раз судить решили прямо в здании Лефортовской тюрьмы.

Не то чтобы Военная коллегия Верховного суда приехала в тюрьму специально за ним - судьи не признавали воинскую честь. Просто в том 1938 году Лефортовская тюрьма была до отказа забита офицерами - лучшими, опытными офицерами страны Советов. Каждый день доставляли новых, и для ускорения "делопроизводства" суду проще было лично явиться в тюрьму, чтобы "рассмотреть" сразу несколько дел за день.

Генерал и собиратель бабочек

С точки зрения биографии и сталинского принципа "сын в ответе за отца" выдающегося военачальника комбрига Джамшида Нахчыванского было за что судить. Он происходил из бекской семьи (что по критериям тех лет было уже наказуемым), его отцом был тот самый Джафаркули хан Нахчыванский, который возглавил совет ханов на территории Эриванской губернии и провозгласил независимую Аракскую республику. Но главное преступление Нахчыванского состояло в том, что он был талантливым, профессиональным военным (да к тому же потомственным), которых так боялся сталинский режим.

Нахчыванский воевал добровольцем в знаменитой "Дикой дивизии", а вступил в нее в 1914 году будучи 19-летним юнкером. Он сделал стремительную карьеру в царской армии, уже через полгода после вступления в дивизию был произведен в корнеты. В 21 год был удостоен первых боевых наград, нескольких орденов Святой Анны и Святого Станислава. В 22 года за боевую храбрость его наградили именным Георгиевским оружием. В сопроводительном документе было сказано: "За то, что в бою 31 мая 1916 г. у деревни Тышковице, командуя разъездом в составе 10 всадников названного полка, когда взвод пехоты противника, охватив фланг наступавшей 1-й сотни полка, начал жестоко ее обстреливать, во главе своих людей бросился в атаку и, несмотря на сильный ружейный огонь, первым врубился в ряды врага, который и был рассеян, а 1-й сотне дана была возможность продолжать атаку, причем сам был дважды ранен". Председателем суда над Нахчыванским был полковник юстиции Василий Ульрих, кровожадный и лишенный каких-либо человеческих качеств, именно тот, на кого мог опираться погрязший в собственных страхах и мании преследования Сталин. Именно Ульрих в период начала репрессий в 1935-36 годах выступал в Политбюро ЦК ВКП(б) с предложением ужесточить рассмотрение дел над изменниками. Он слыл знатным энтомологом - собирал по всему Союзу бабочек. Возможно, он находил некие символические параллели в прикалывании иглой к картону насекомых и убийством лучших из известных ему офицеров.

Да, Нахчыванского было за что "судить", если уничтожение лучших из тех, кто способен держать оружие, входило в задачу. Он был одним из первых офицеров, получивших Георгиевский крест за боевую доблесть (эта награда вручалась только рядовым солдатам). В 1917 году, уже поручиком, он получил эту награду "за то, что 29 июня 1917 года у города Калуша, будучи впереди своей сотни, первый бросился на противника в атаку и обратил его в паническое бегство". Его было за что судить, потому что в 1918 году, уже в чине полковника (в 23 года!), Нахчыванский был командиром сотни, входившей в ряды Закавказской армии, которой руководил Алиага Шихлинский. Той самой армии, части которой после развала "белого движения" присягнули на верность новой Азербайджанской Демократической Республики. Его было за что судить, потому что в составе армии республики он воевал против Красной армии, "Диктатуры Центрокаспия", дашнаков и даже англичан. 

Интриган и собиратель бабочек Ульрих после суда, который длился всего 15 минут, вынес решение о смертном приговоре. Нахчыванский был признан виновным в том, что был "активным участником антисоветской азербайджанской националистической организации, входил в состав Военного центра, организованного при Азербайджанском национальном центре. Проводил активную работу по подготовке свержения советской власти в Азербайджане и отделения Азербайджана от Советского Союза. Лично сам разрабатывал план вооруженного восстания в Азербайджане… Кроме того, Нахчыванский с 1921 года занимался шпионской деятельностью". На скором и закрытом суде не было ни адвокатов, ни свидетелей.

Честь присяги

На самом деле никаких доказательств "вины" приведено не было: процесс строился исключительно на признательных показаниях самого Нахчыванского. Весь советский период жизни он преподавал в военных академиях, готовил офицеров. Ни одного доказательства против него не было собрано, и наверняка их не существовало. Возможно, Нахчыванский несильно одобрял новую власть, но будучи потомственным офицером, знал, что такое честь и присяга и что они не совместимы с предательством.

Нахчыванский дал признательные показания после 98 дней постоянных допросов и пыток, в приговоре было сказано о "конфискации всего ему принадлежащего имущества". Он жил в коммунальной квартире, где вся мебель, включая железные кровати, была казенная. Ему же принадлежали награды, бинокль, фотоаппарат, ружье охотничье, фамильная шашка рода Нахчыванских, а также удостоверение, пропуск, документы, семейная переписка, фотографии. И что самое интересное, в описи имущества было сказано: "Уничтожить как не имеющие отношения к делу и не представляющие ценности". Очевидно, что указанные ценности были просто украдены, так как приглянулись кому-то из высшего руководства, людям, проповедовавшим аскетизм, но, по многочисленным свидетельствам (в том числе Солженицына и Трифонова) жившим на широкую ногу.

Нахчыванский был похоронен в безымянной могиле на подмосковном секретном кладбище "Коммунарка - Лоза", где, кстати, покоятся и тела других наших соотечественников: известного металлурга и наркома Чингиза Ильдрыма, наркома земледелия Дадаша Буниатзаде, секретаря Бакинского горкома М.А.Нариманова и других наших видных земляков, арестованных в 1937-38 годах.

То были времена, когда сильные, инициативные, порядочные люди вольно или нет, становились угрозой для государства, когда во всей красе расцветали доносительство и воровство, прикрывавшеися лицемерной маской аскетизма (достаточно вспомнить последнюю автобиографическую книгу Т.Толстой, в которой описан дом-музей Кирова, набитый буржуазной мебелью и техникой). Благородство и храбрость в те годы были не достоинством, а слабостью, делая человека удобной мишенью. И уже в 1941 году убийство Нахчыванского и других профессиональных офицеров аукнулось: страна, готовившаяся к войне все предыдущие годы, оказалась неспособной отразить нападение врага, о котором к тому же знали заранее.

Можно с уверенностью сказать, что не будь того террора, останься в живых такие люди, как Джамшид Нахчыванский, это спасло бы миллионы жизней, а может, даже и предотвратило бы ту войну. 

22 декабря 1956 года Дж.Нахчыванский был посмертно реабилитирован. Военная коллегия Верховного суда СССР постановила отменить приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 26 августа 1938 года и прекратить дело за отсутствием состава преступления.

На днях президент Азербайджана Ильхам Алиев подписал распоряжение о проведении 120-летнего юбилея Джамшида Нахчыванского.