ПЕРВАЯ ЖЕРТВА

Захватив власть в Азербайджане 28 апреля 1920 года с помощью XI Красной армии, большевики сразу же приступили к репрессиям в отношении своих политических противников - бывших руководителей Азербайджанской Демократической Республики. Это были в первую очередь члены партий "Мусават" и "Иттихад", видные общественные деятели, рядовые граждане, которые работали в различных, в том числе и низовых, структурах свергнутого правительства.

По подозрению в "контрреволюционной деятельности" арестовывались даже солдаты, охранявшие здание парламента государства. Опыт расправы с теми, кто не разделял идеологических убеждений коммунистов, в Азербайджан был привнесен XI Красной армией. Особый отдел, который занимался поиском "врагов революции", существовал не только при армии, но и во всех дивизиях и полках, а также во флоте и на железной дороге. Одновременно были учреждены Верховный революционный трибунал (ВРТ) АССР и Азербайджанская чрезвычайная комиссия (АзЧК), преобразованная затем в Азербайджанское главное политическое управление (АзГПУ).

Одним из первых, с кем намеревались расправиться большевики, оказался сотрудник газеты "Каспiй" Израиль Глахенгауз. В начале прошлого века он наряду с Джейхуном Гаджибековым был ведущим журналистом газеты. Тон его статей соответствовал псевдониму, которым он их подписывал, - "Игла". К сожалению, в отечественных архивах отсутствуют какие-либо свидетельства о личной жизни этого замечательного журналиста, хотя написанные им статьи и есть самая точная биография человека пера. Те скупые сведения об И.Глахенгаузе, которыми мы располагаем сегодня, имеются в уголовном деле, обнаруженном нами в Государственном архиве АР. 

Писал то, что видел

Родился Израиль Глахенгауз 20 января 1876 года в Минске. То есть в момент ареста ему было 45 лет. Образование получил домашнее. В Баку приехал в 1901 году. Жил он вместе с семьей на Татарской улице (ныне А.Топчибашева). Собственных детей у него не было. А потому он взял из приюта на воспитание троих детей. Факт, достойный внимания. Люди, которые лишали детей родителей, судили человека, который усыновил троих детей, не дав им почувствовать себя сиротами. Основное место работы - газета "Каспiй". Издавался в "Бакинском слове", "Азербайджане". Активно занимался общественной работой. Был одним из ведущих членов общества "Детская больница", поставившей перед собой цель открыть в Баку лечебное учреждение для детей с доступом в нее всех сословий. 

С приходом к власти большевиков И.Глахенгауз остался без работы. 15 июня 1920 года он подал прошение в народный комиссариат юстиции: "Имея 15-летний стаж газетной работы и обладая долголетним опытом в печатном деле, прошу предоставить мне подходящее место в комиссариате. В частности, могу взять на себя обязанности корректуры". Однако никакого ответа на обращение не последовало. Между тем 27 июня в АзЧК поступило заявление некоего Бекзадянца, который характеризовал И.Глахенгауза как ненавидящего советскую власть и которого "читать больно". "Он выражал восторг от прихода турок в Баку", - указывал Бекзадянц. К заявлению была приложена статья И.Глахенгауза, в которой он, выражая свое отношение к бегству большевиков из Баку в 1918 году, писал: "В течение полутора лет многотысячная банда пропивала и объедала народ. Торговала его святынями, кормилась его соком, обманывала и глумилась, глумилась и предавала. Банда, состоящая из двух разновидностей: из отъявленных негодяев и отъявленных ничтожеств. Сделав свое гнусное дело, банды и вожаки не повесились, подобно Иуде-предателю, а захватив последнюю копейку, ассигнованную рабочим на жалованье, бежали туда, где еще льется кровь, где подонки и отбросы общества и выпущенные из тюрем разбойники являются хозяевами жизни… От большевика до меньшевика и от эсера до дашнака все они легки, как серны, и быстры, как волны, когда надо спасать свою шкуру. Ибо дороже "возлюбленного народа" шкура своя и святее Интернационала свое благополучие".

Рассмотрение заявления было поручено следователю Симонянцу. По его распоряжению в тот же день Глахенгауз был арестован и допрошен им. Симонянц "нашел" веские основания для привлечения журналиста к ответственности. Дальнейшее следствие по делу вел оперуполномоченный Азербайджанского чрезвычайного комитета Турков. На допросе 7 августа (через 40 дней после задержания) он спросил И.Глахенгауза: "Почему большевиков вы называли вандалами и разрушителями?". Ответ журналиста был краток и лаконичен: "Я написал то, что видел в 1918 году". Отвечая на последующие вопросы, он заявил Туркову, что не имел возможности писать при большевиках, ибо в период их правления (ноябрь 1917-го - август 1918-го. - Авт.) некоммунистических газет в Баку не было, а в партийную печать его не пускали". На вопрос: "А при власти "Мусават" вы были допущены печатать статьи?" последовал утвердительный ответ: "Да. Свободу (печатать. - Авт.) мне дали мусаватисты". Оперуполномоченному Туркову одного допроса хватило, чтобы следственное дело было передано в Верховный революционный трибунал, который и направил его в суд. 

За правду слова

В обвинительном акте, подписанном членом ВРТ, говорилось: "В момент величайшего напряжения борьбы капитала с трудом, когда первый создал единый контрреволюционный фронт - уничтожение власти трудящихся, одним из вдохновителей на эту битву выдвинулся гражданин Глахенгауз. Обладая пером, едкость, гнусность и извращенность которого достигала остроты иглы, он набросился всем свои талантом на единственного врага своего хозяина - пролетариат. Не пренебрегая никакими средствами, он обливал грязью светлых вождей коммунизма, подрывал доверие к ним, выставлял их торговцами массы, варварами, предателями рабочих, ворами и насильниками, дабы навсегда вырвать с корнем из сердец рабочих всякую идейную и духовную связь последних с руководителями социальной революции. Верховный революционный трибунал, считая гражданина Глахенгауза вреднейшим элементом, преступником перед памятью погибших товарищей - Шаумяна, Джапаридзе и др., предает его суду, предъявив ему обвинение в указанных пунктах". 

Обращение к Нариману Нариманову

Суд ВРТ над И.Глахенгаузом состоялся 5 сентября 1920 года. Коллегия суда под председательством Халтукова установила, что "обвиняемый в издаваемой во время мусаватского правительства газете "Каспiй", будучи в то время видным сотрудником его, сознательно издавал статьи контрреволюционного характера, направленные против большевистского движения... Призывал к истреблению большевиков, убеждая этим массу к свержению Советской власти, власти трудового народа". Суд постановил: "Гражданина Израиля Юльевича Глахенгауза как сознательного и неисправимого врага трудового народа подвергнуть высшей мере наказания - расстрелу. Настоящий приговор окончательный, входит в силу немедленно и обжалованию не подлежит".

Такого сурового приговора ни И.Глахенгауз, ни члены его семьи, видимо, не ожидали. В тот же день, 5 сентября, он пишет из Баиловской тюрьмы председателю Азербайджанского революционного комитета Нариману Нариманову: "Работая всю жизнь честно и добросовестно на почве журналистики, я мог иногда ошибаться, но никогда сознательно не был врагом интересов трудящихся масс и пролетариата". Н.Нариманов наложил резолюцию: "Приостановить исполнение приговора и предоставить срочно  материал мне". 

В день оглашения приговора к Нариманову обратился брат журналиста Яков Глахенгауз, а в ЦК АКП (б) обратилась супруга Анна Глахенгауз. 

15 сентября 1920 года состоялось объединенное заседание Политического бюро и Организационного бюро ЦК АКП. В повестку дня заседания был внесен вопрос "Дело И.Глахенгауза". В протоколе того заседания нет сведений о ходе обсуждений. Известно лишь постановление заседания: "Смертный приговор отменить, заменив его заключением до окончания гражданской войны".

Кстати, на упомянутом заседании Политбюро и Оргбюро был рассмотрен отдельный вопрос о работе АзЧК. Сообщение по вопросу было сделано Н.Наримановым. Он отметил, что вследствие неудовлетворительной работы АзЧК не борется с контрреволюцией, а "порождает контрреволюцию". На этом же заседании председателем АзЧК был назначен Эюб Ханбудагов, а одним из его заместителей - Баба Алиев.

О дальнейшей судьбе И.Глахенгауза известно мало. 10 февраля 1921 года состоялось заседание Комиссии по амнистии и разгрузке мест заключения, на котором было решено И.Глахенгауза "условно освободить, передав по специальности в Азерцентрпечать, с условием на правах совместительства несения работ по культпросвету в Исправдоме ввиду того, что он зарекомендовал себя как прекрасный культпросветный работник".