"ОТ ИМЕНИ НАРОДА"

Судя по Глобальному индексу миролюбия за 2018 год, который определяет уровень безопасности проживания в 163 странах, Европа остается самым мирным регионом в мире. 20 из 30 стран, возглавляющих список, являются европейскими. Однако уровень мира в этом регионе за последние три года серьезно ухудшился. 

Частые террористические акции в европейских городах, беспрецедентный приток беженцев и экономическая нестабильность способствовали нарастающему чувству социальной незащищенности, которое, возможно, укрепило привлекательность популистских партий. 

Число европейцев, которыми управляет правительство, по крайней мере с одним популистом в кабинете, увеличилось с 12,5 млн. в 1998 году до 170 млн. - в 2018-м. Согласно исследованиям британской газеты Guardian, за тот же период число европейцев, голосующих за популистские партии, выросло с 7% до более чем 25%.

Технология, а не идеология

Прежде всего популизм (от лат. populus - народ) - это коммуникационная стратегия, технология получения поддержки широких народных масс, а не идеология. Потому он может быть каким угодно - левым, правым, центристским, авторитарным и т.д. 

Успех политиков, выступающих с популистскими лозунгами, во многом связан с их способностью убедить свою аудиторию, что они не принадлежат к традиционной политической системе, "коррумпированной" элите - политической или финансовой внутри страны или глобальной. Наоборот, популисты выставляют себя защитниками прав простого народа, разоблачителями антигуманных замыслов истеблишмента. Взывая к эмоциям населения своей страны, а не рациональному суждению, эксплуатируя его законные и резонные претензии к властям, они манипулируют настроениями народа ради достижения своих целей.

Среди наиболее распространенных популистских приемов можно выделить следующие четыре: 1. Упрощенная интерпретация сложных проблем. 2. Позиционирование себя как представителей "низов" в борьбе с теми, кто "наверху". 3. Умелое убеждение людей в том, что они лучше, чем сами люди, знают, что им нужно. 4. Обещания руководить страной "от имени народа" на пути к лучшему будущему. 

Конец народному суверенитету

До сих пор нет единого мнения о том, что послужило толчком к росту популизма в Европе, но однозначно это является сигналом, предупреждающим о неполадках в работе представительной демократии.

Без сомнения, что причина здесь комплексная, отражающая сложные взаимоотношения народных масс, с одной стороны, и политических и финансовых элит - с другой. 

Началось это, возможно, с постепенного размывания политических границ между долгое время доминировавшими в Европе правоцентристами и левоцентристами, одинаково считавшими, что нет альтернативы неолиберальной глобализации. 

Роль парламентов и институтов, которые позволяют гражданам влиять на политические решения, постепенно сокращается. Идея, которая представляет собой основу демократического идеала, - народный суверенитет, отвергнута. Сегодня, когда говорят о "демократии", речь идет, фактически, лишь о праве на участие в выборах и защите прав человека.

Роль финансового капитала неуклонно растет, что приводит к экспоненциальному росту неравенства. Доходы падают не только у рабочего класса, но и у значительной части среднего.

Исследователи популистского движения в Европе полагают, что серьезное урезание прав человека, последовавшее за ужесточением правил безопасности после терактов 11 сентября 2001 года, помогло радикалам на волне критики властей значительно увеличить число своих сторонников. 

Затем разразился глобальный экономический кризис 2008 года, который в Европе растянулся на пять лет. Он спровоцировал высокую безработицу, снижение доходов и нищету в большинстве стран Европы. После многомиллиардных вливаний со стороны ЕС Греция, возможно, и справилась с экономическим кризисом, но безработица среди молодежи по-прежнему превышает 39%. В Испании уровень безработицы среди молодежи составляет 33,4%. И так далее.

Самым же серьезным ударом по доверию избирателей к центристским партиям стал иммигрантский кризис, спровоцированный политикой "открытых дверей", объявленной канцлером Германии Ангелой Меркель в 2015 году. 

Популистские традиции

Хоть стремительный рост влияния популистских настроений в послевоенной Европе и зафиксирован с конца 90-х годов, однако эти настроения в той или иной степени существовали и раньше. 

Самой первой партией с популистскими лозунгами считается австрийский "Союз независимых", учрежденный в 1949 году. Он объединял пеструю компанию от либералов до бывших нацистов. В 1956 году на его базе в недалеком прошлом член НСДАП и СС Антон Райнталлер создал Австрийскую партию свободы (АПС), которая с переменным успехом имела постоянное представительство в австрийском парламенте. В 2017 году, набрав 26,5% голосов избирателей, АПС вошла в коалиционное правительство с Австрийской народной партией. 

До 2000 года партии с популистскими лозунгами участвовали во властных структурах только трех стран - Швейцарии, Австрии и Италии. Однако с начала нулевых они стали получать все большую народную поддержку и в других странах. 

В 2002 году всего месяц понадобился праворадикальному политику Пиму Фортейну, чтобы создать партию и выиграть с нею выборы в городской совет Роттердама. Спустя еще два месяца его, возможно, ждал бы успех и на общенациональных выборах, если бы не смерть от пули.

В том же году Жан-Мари Ле Пен, лидер французского националистического "Национального фронта", смог пройти во второй тур президентских выборов, где набрал 17,8% голосов. Спустя 15 лет успех этот повторила его дочь Марин, но уже с 33,9%.

Премьер-министром Греции с 2015 года является руководитель Коалиции радикальных левых СИРИЗА Алексис Ципрас. Во всех четырех странах Вышеградской группы (Польша, Венгрия, Чехия и Словакия) во главе стоят популистские партии, пытающиеся ослабить институты судебной власти и гражданского общества. В Италии сформировался необычный союз праворадикальной партии "Лига Севера" и леворадикальной "Движение пяти звезд". 

Все большая поддержка популистских партий со стороны избирателей вынуждает центристов формировать с ними коалиционные правительства, как это происходит, например, в странах Скандинавии.

Традиционные партии стали настолько непопулярными, что их политика отвергается людьми, и это создает вакуум, в который устремились популистские партии. Причем ни восстановление экономики Европы и снижение безработицы, ни значительное уменьшение числа иммигрантов не сделали популистские лозунги менее привлекательными. 

Если бы экономический рост был решающим в Польше, чьи темпы развития были одними из самых высоких в Европе в период с 1989 по 2015 год, популистская партия "Право и справедливость" никогда не стала бы доминирующей политической силой страны.

Уровень безработицы в Чехии равен 2,3%. Это самый низкий показатель в ЕС. В прошлом году экономика страны выросла на 4,3%, что значительно выше среднего показателя по Евросоюзу. Иммиграционный кризис обошел Чехию стороной. Но в прошлом году на всеобщих выборах популистские партии набрали более 40%, что в десять раз больше, чем в 1998 году.

Однако, с другой стороны, неверно было бы считать, что популистские идеи последние двадцать лет только набирают сторонников. Есть и обратная картина. Особенно там, где популисты идут на компромиссы ради участия в коалиционных правительствах. 

К примеру, националистическая партия "Истинные финны", получив в 2015 году 17,5% голосов, вошла в коалиционное правительство, но это привело к ее раздроблению на две партии, которые теперь имеют поддержку всего лишь 10% и 1,5% избирателей. Рейтинг греческой правящей леворадикальной партии СИРИЗА снизился с 33% до 25%. 

Каков в итоге запрос общества?

Совсем недавно казалось, что найден способ борьбы с популистскими партиями, - необходим всего лишь асимметричный ответ, а именно выдвижение людей нового формата, овладевших стилем публичной политики, соответствующих запросам современного общества, способных находить новые подходы при сохранении принципиальных для центристов позиций.

Политиками такого формата считаются президент Франции Эммануэль Макрон, премьер-министр Канады Джастин Трюдо и федеральный канцлер Австрии Себастьян Курц.

Но вот начались выступления "желтых жилетов" во Франции, требующих отставки президента, и способность Макрона соответствовать запросам общества уже ставится под сомнение.

Есть предположение, что нынешний кризис партийных систем очень похож на период между Первой и Второй мировыми войнами, когда на политической арене стали доминировать социал-демократические, коммунистические и национал-патриотические лозунги. Тогда это было обусловлено переходом к индустриальному обществу. 

Может, сейчас мы становимся свидетелями создания нового формата - так называемого информационного общества? И движение "желтых жилетов", самообразующееся с помощью соцсетей и не имеющее конкретных требований, - один из симптомов?