СУДЬБА БОРЦА

«В этом году мне исполнилось шестьдесят семь. Шестьдесят семь! Довольно большой срок! Не слишком ли много?..» Мысленно перед взором предстали образы и воспоминания прошлых лет, полные невзгод и страданий. Ахмед-бек сам поражался объему воистину внушительных событий, произошедших за эти шестьдесят семь лет.

Необратимый поток времени складывал дни в недели, а недели - в годы, постепенно растворяясь в пучине Истории. Но время было не единственной недосягаемой преградой между настоящим и прошлым Ахмед-бека. Край, в котором он родился, находился далеко за пределами холодной многокилометровой колючей проволоки, тщательно охраняемой советским правительством...

Ахмед-бек писал о себе: «Я родился в 1869 году в азербайджанской провинции Карабах. Отца моего звали Гашим-бек, из рода Агаоглу. У моего деда была земля». Ахмед-бек считал Карабах, так же как Ширван, «колыбелью тюркской культуры, музыки, литературы и национализма в Азербайджане».

Воспоминания горой вставали перед взором Ахмед-бека. Ее вершину неизменно украшал город Шуша, зеница ока Карабаха... Шуша второй половины XIX века... Город, каждый квартал которого славился многовековыми поэтическими, музыкальными, мугамными и религиозными устоями... Именно здесь, в одной из аристократических семей Шуши появился на свет Ахмед-бек. Его отцом был Мирза Хасан-бек - человек грамотный, большой ценитель народной музыки и литературы, а матерью - добрая и нежная Тазе-ханум, дочь Рафи-бека из рода Сарыджаллы.

Родители были не единственными путеводителями Ахмед-бека по жизни. Его старший дядя Мирза Магомед, снискавший уважение и почет шушинцев благодаря своим знаниям и огромному житейскому опыту, надолго запомнился Ахмед-беку строгим и требовательным нравом, а также как законодатель семейных правил. Вот как вспоминал Ахмед-бек ранние годы своей жизни: «Не проходило и дня, чтобы широкая гостиная нашего дома не наполнялась ценителями знаний и искателями мудрости, которые в перерывах между пловом и кальяном могли часами вести беседы на разнообразные религиозные вопросы... Так уж было суждено провести свои молодые годы в борьбе за знания и мудрость. В то время в азербайджанских семьях преобладали патриархальные обычаи и традиции. Мой старший дядя Мирза Магомед, будучи человеком чрезвычайно жесткого и тяжелого нрава, считался главным авторитетом всей нашей семьи. Каждое его слово было законом для всех членов семьи, состоявшей из не менее сорока человек, проживающих вместе». Так как детство Ахмед-бека прошло на фоне религиозных бесед дяди Мирзы Магомеда со своими друзьями, то и образование, да и все будущие планы Ахмеда-бека были предопределены. Как единоличный глава семьи дядя хотел, чтобы этот умный мальчик стал богословом-муджтахидом. Возражать против воли Мирзы Магомеда было нелегкой задачей.

В городе функционировала школа, в которой ученики обучались русскому языку и светским наукам. Тем не менее подавляющее большинство шушинцев по-прежнему отдавали предпочтение старым методам обучения. Вот и Ахмед-бек по решению своего дяди начал учебу в моллахане. Там же наряду с изучением персидского языка он прошел специальный курс по арабскому языку. Благодаря быстрому освоению пройденного материала, таланту и страсти к знаниям Ахмед-бек иногда удостаивался похвал со стороны двоюродного дяди. Мирза Магомед с гордостью говорил: «Вот увидите, мой сын станет муджтахидом!» Но очень скоро мать Ахмед-бека и дядя по матери, работающий заместителем главы городского муниципалитета, сделали шаг, который полностью изменил жизнь мальчика. Втайне от Мирзы Магомеда они перевели Ахмед-бека в реальное училище в Шуше. Когда об этом стало известно Мирзе Магомеду, он сильно разозлился. Однако дядя Ахмед-бека, не менее авторитетный человек в Шуше, смог-таки переубедить Мирзу.

Реальное училище придало новое направление, новый импульс взглядам и дальнейшей жизни Ахмед-бека. Там он не просто учился, а стал свидетелем армянской вражды и несправедливости, о которых он еще не раз будет упоминать в своих дневниках и воспоминаниях...

В училище, расположенном в армянском квартале города, вместе с Ахмед-беком учились еще четверо тюркских детей. Пользуясь количественным перевесом, армянские дети часто издевались над ними. Вот как Ахмед-бек описывает те дни в училище: «Как только мы, пять тюркских детей выходили на перемену, сразу же спешили припереться спиной к стене. Сотни армянских детей нападали на нас; одни срывали с наших голов каракулевые шапки, стоящие не меньше четырех-пяти алтынов, а другие катали их по земле. Некоторые хватались за подолы наших одежд, сделанных из дорогих тканей и в основном из верблюжьей шерсти, тянули их в разные стороны, разрывая на части, а когда мы сопротивлялись, жестоко избивали нас кулаками. Иногда они коллективно клеветали на нас и сами же выступали свидетелями. Нас несправедливо наказывали».

Там он впервые увидел, как, будучи невиновным, можно понести наказание, и осознал сущность клеветы. Именно там закалялись воля и дух борца Ахмед-бека. Годы, проведенные в шушинском реальном училище, стали первым серьезным испытанием, первым жизненным уроком для Ахмед-бека. Уже покинули школу его одноклассники-тюрки, не вынесшие угроз и пыток. В отличие от них Ахмед-бек оказался более выносливым и продолжил образование. Этот успех был его наградой за терпение, упорство и бесстрашие.

Реальное училище открыло новые горизонты перед Ахмед-беком Агаоглу. После шестого класса он продолжил образование в тифлисской (Тбилиси) гимназии №1, окончив ее с отличием и получив триста рублей в качестве вознаграждения. Лето того года он провел в Шуше на пастбище вместе со своим дядей.

Молодой Ахмед-бек был полон решимости получить лучшее для себя образование. Знания, полученные в школьные годы, а главное - свободное владение русским языком придавали ему еще больше уверенности. С огромной надеждой продолжить образование он уехал в Петербург и подал документы в Инженерно-технический институт. Однако его мечте не суждено было сбыться.

В 1888 году Ахмед-бек отправился во Францию. Сначала он поступил в Коллеж де Франс для изучения политических наук, а затем продолжил учебу в знаменитом Сорбонском университете в Париже. Таким образом, Ахмед-бек Агаоглу стал первым азербайджанским студентом в Европе.

Воспоминания о тех годах жизни были одними из самых ярких... Французская среда, знакомство с всемирно известными востоковедами Эрнестом Ренаном и профессором Джеймсом Дармстетером, а также встреча с выдающимся представителем Востока Джамаледдином Афгани сыграли особую роль в формировании его мировоззрения и общественно-политических взглядов.

Работа во французской прессе, где Агаоглу регулярно публиковал статьи в студенческие годы, помогла ему приобрести первый журналистский опыт. Его первые же доклады и статьи показали Агаоглу с другой стороны - как способного и серьезного автора.

Уверенный в будущих успехах молодого интеллектуала, Эрнест Ренан как-то сказал Агаоглу: «Ты можешь стать всемирно известным ученым. Не возвращайся на родину, Восток тебя забудет». Предложение было и в самом деле довольно заманчивым и обещало безбедную жизнь и славу во Франции. Но сколько образованных интеллектуалов вроде Ахмед-бека Агаоглу, способных посвятить себя процветанию своего народа и страны, было в то время у Азербайджана? С чувством ответственности и благородства он ответил своему учителю: «Востоку также нужны образованные люди. Я научу своих сограждан тому, чему я научился у вас».

В 1894 году Агаоглу оставил восхитивший его Запад и вернулся на родину, которую любил со всеми ее ценностями и недостатками. Но вернулся не только как хорошо образованный молодой человек. Изменения коснулись также его предпочтений в одежде. Так он и стал «Ахмедом Франкским» для своих, шушинцев...

Первые шаги на пути к национальному освобождению должны были проходить через образование и культурное развитие. Поэтому просвещение занимало центральное место в деятельности Ахмед-бека Агаоглу. Вернувшись в Азербайджан, он сначала работал чиновником в губернаторской канцелярии, а также преподавал французский язык в Шуше.

Одним из замечательных достижений на родине стала работа Агаоглу в газете. В 1897 году Гаджи Зейналабдин Тагиев пригласил Ахмед-бека в газету «Каспий», которой он оказывал материальную поддержку. В тот же год Ахмед-бек приехал в Баку и стал соучредителем газеты вместе с адвокатом, дипломатом и публицистом Алимардан-беком Топчубашовым. Тогда же он начал работать учителем французского языка в Бакинской реальной школе.

В апреле 1905 года начала выходить газета «Həyat» («Жизнь»). Поскольку Агаоглу и раньше выступал в поддержку исламских ценностей, идей национального единения, на него писали много доносов. Его статьи в «Həyat» увеличили число врагов Ахмед-бека. Так что работа в газете длилась недолго. В декабре 1905 года вышел первый номер газеты «Иршад», где Агаоглу выступал главным редактором и совладельцем издания.

С марта того же года армяне, пользуясь всесторонней поддержкой царского правительства, стали совершать массовые убийства тюрков-мусульман. На борьбу против несправедливости встали патриоты Азербайджана, чтобы положить конец конфликту и поддержать оставшихся в одиночестве измученных соотечественников. В феврале 1906 года было решено созвать в Тифлисе Армяно-мусульманский совет по перемирию. В числе представителей этого собрания был и Ахмед-бек Агаоглу, отличившийся исключительными заслугами как до, так и во время мероприятия.

Одной из величайших заслуг Ахмед-бека Агаоглу против бесчинств жестокой армянской партии «Дашнакцутюн» стало создание организации самообороны «Дифаи». Это был очень важный шаг по предотвращению армяно-мусульманского конфликта.

Агаоглу был глазами и языком своего народа, само существование которого стало бельмом на глазу врагов Азербайджана. Несмотря на давления и последующий переезд в Турцию в 1909 году, Ахмед-бек до конца был верен делу всей своей жизни, посвященной Азербайджану.

В Стамбуле Ахмед-бек начал преподавать в Дар ул-Фунуне (ныне Стамбульский университет). Но ему была чужда работа в одной конкретной области. Не привыкший к спокойной жизни, он и в Турции продолжил борьбу за справедливость как интеллектуал, общественно-политический деятель, тюркский патриот, педагог и журналист. Неспокойная общественно-политическая жизнь в Турции тех времен вскоре заставила его присоединиться к социальным процессам в стране, что он и сделал, став одним из активных членов партии «Единение и прогресс».

Образование в 1918 году Азербайджанской Демократической Республики также означало воплощение в жизнь идей Агаоглу, связанных с национализмом, тюркизмом и государственностью. Поэтому он приветствовал установление в стране республиканской власти. В том же году Агаоглу приехал на родину в качестве политического советника турецкого военачальника Нури-паши в составе Кавказской исламской армии, создал газету «Türk sözü» («Тюркское слово») в Гяндже, выпустив, правда, всего два номера.

Это было время, когда молодое правительство Азербайджана переживало трудные времена, пытаясь заявить миру о своем суверенитете и донести голос правды. В состав делегации для участия в Парижской мирной конференции был включен и Ахмед-бек. Однако англичане не только не разрешили ему поехать в Париж, но даже арестовали его и сослали на остров Мальту. Годы в ссылке прошли в страданиях как для него самого, так и его семьи, оставшейся в Турции.

Вернувшись из изгнания в 1921 году, Ахмед-бек включился в ряды основателей молодого турецкого государства. По прибытии в Анкару он стал одним из ближайших соратников Ататюрка, в 1923 и 1927 годах был избран депутатом турецкого парламента от Карса, в 1925-1930-х преподавал в Анкарской высшей юридической школе, являясь одновременно ее сооснователем.

В Турции Агаоглу также продолжал работать как журналист, став редактором газет «Hаkimiyet-i Milliye» («Национальный суверенитет») и «Tercüman-ı Hakikat» («Вестник правды») и одним из основателей журнала «Türk yurdu» («Тюркский край»).

Вся жизнь Ахмед-бека Агаоглу прошла в борьбе. Большевики, как и царское правительство, были непримиримы по отношению к этому великому сыну тюркского народа, пытаясь предать память об Ахмед-беке Агаоглу забвению. Его произведения были запрещены, потому что в них делался упор на идеи национального мышления, национального самосознания и национального единства, что противоречило политике, проводимой советской властью. Но Ахмед-бек не сомневался, что однажды Азербайджан сможет восстановить свою независимость, и тогда каждый займет достойное место на страницах Истории. Эту веру в будущее Азербайджана он пронес до конца своего жизненного пути...

Ахмед-бек Агаоглу скончался в 1939 году в возрасте семидесяти лет. А пока он еще долго будет рассказывать о своей богатой на события жизни: «Эти шестьдесят семь лет кажутся такими долгими, хотя для меня они промелькнули в мгновение ока! Тени, которых не хватит, чтобы заполнить и миллионную долю моего мозга. Вот так все и было».