ВСЕ ПРОТИВ ОДНОГО

Более $40 трлн. Соединенные Штаты и другие члены G7 пообещали вложить в развивающиеся экономики, чтобы помочь им сократить к 2035 году отставание от развитых стран.

Амбициозная инициатива «Восстановим мир в его лучшем виде» (Build Back a Better World - B3W) была озвучена в июне на саммите G7. Суть ее заключается в привлечении частного капитала к инвестированию в развитие глобальных инфраструктурных проектов.  

Ее инициаторы в США не скрывают, что это часть широкого противодействия Китаю по самым разным вопросам: от нарушений прав человека до нерыночных практик, подрывающих честную конкуренцию.

Главным конкурентом B3W, а вернее непримиримым соперником станет китайская инициатива «Один пояс, один путь» (Belt and Road Initiative - BRI), запущенная председателем Китая Си Цзиньпином в 2013 году. 

Неравные условия

Критика BRI растет из года в год с ростом настороженности и прямого недовольства условиями выдаваемых Китаем кредитов. Пекин все чаще стали обвинять в сознательно проводимой им «дипломатии долговых ловушек» посредством навязывания экономически невыгодных совместных проектов.

BRI и не претендует на то, чтобы быть инициативой «равных условий». Китайское финансирование чаще всего связано с навязыванием участия своих компаний и предоставления китайских товаров и услуг. Это приводит к исключению некитайских компаний из тендеров и отсутствию экономической конкуренции.

В 2018 году в отчете Центра глобального развития указано, что как минимум восемь стран - получателей китайских кредитов по линии BRI оказались подвержены высокому риску долгового кризиса. У таких стран, как Джибути, Лаос, Мальдивы, Монголия, Монтенегро, Пакистан, Кыргызстан и Таджикистан, соотношение долга к ВВП превышает 50%, и около 40% их внешнего долга приходится только на Китай.

К примеру, китайские инфраструктурные инвестиции на общую сумму $62 млрд. уже подтолкнули Пакистан к необходимости просить помощи у МВФ. Малайзия заморозила китайские проекты на $22 млрд., сославшись на завышенную стоимость контрактов. Шри-Ланка вынуждена была отдать под контроль Китая морской порт, чтобы избежать долгового кризиса. Если Монтенегро не сможет вернуть Китаю кредит в почти $1 млрд., взятый под высокие 2% годовых, она столкнется с арбитражем в Пекине и, согласно контракту, может быть вынуждена отказаться от контроля над ключевой инфраструктурой, которую строит на китайские деньги…

Правда, Пекин, похоже, в последнее время под давлением обстоятельств и растущего недовольства вынужден пересматривать некоторые долговые обязательства. В одном только прошлом году он приостановил выплату долгов 77 развивающимся странам. 

Отсутствие прозрачности и официальных критериев для проектов затрудняет точное отслеживание контрактов BRI. Но общая тенденция очевидна: в последние годы финансирование в рамках «Один пояс, один путь» значительно сократилось. Это говорит об имеющихся у Пекина проблемах в управлении этой инициативой. 

Однако глобальные потребности в финансировании инфраструктурных проектов растут из года в год, что дает развитым странам возможность предложить альтернативы BRI.

Взаимодействие не получилось

В 2016 году Индия и Япония выступили инициаторами создания Азиатско-африканского коридора роста. Подразумевается создание качественной инфраструктуры для осуществления проектов в области здравоохранения и фармацевтики, сельского хозяйства и переработки сельскохозяйственной продукции, управления стихийными бедствиями и повышения квалификации.

Европейский союз стремится расширить свою хорошо развитую транспортную сеть. Его Трансъевропейская транспортная сеть (TEN-T) включает девять коридоров, пять из которых выходят на континентальную часть Евразии и его морскую периферию. Эти коридоры дополняют Европейско-средиземноморское партнерство, «Восточное партнерство» и другие соглашения, направленные на углубление политических и экономических связей с соответствующими регионами. На первых порах даже была попытка наладить взаимодействие между TEN-T и китайской инициативой «Один пояс, один путь».

Однако в 2018 году ЕС подготовил отчет, в котором критикует BRI за подрыв принципов свободной торговли из-за отсутствия прозрачности при заключении контрактов. Будучи недовольным растущим влиянием Китая в Азии, Африке и Восточной Европе, ЕС начал формировать собственный план по созданию инфраструктурных связей с Азией.

В 2019 году Япония и Европейский союз объявили о старте проекта «Партнерство по устойчивой связи и качественной инфраструктуре» как альтернативы китайской инициативы «Один пояс, один путь».

В том же 2019 году США, Австралия и Япония в ходе 35-го саммита АСЕАН запустили программу Blue Dot Network в качестве глобальной системы оценки и сертификации инфраструктурных проектов. Идея Blue Dot Network состоит в том, чтобы помочь сертифицировать «прозрачные и устойчивые» проекты для облегчения поиска инвесторов. Китай справедливо воспринял и это как противодействие его BRI.

В марте 2021 года ЕС совместно с ООН выступили с предложением о создании Глобального альянса по экономической модели замкнутого цикла и эффективности ресурсов.

И, наконец, в июне этого года страны G7 объявили о запуске B3W, основанной на принципах сети Blue Dot Network.

Откуда деньги?

Пока информации слишком мало, чтобы понять, как будут распределяться средства B3W, и какие типы займов члены G7 собираются предоставить развивающимся странам. Однако акцент на частный капитал означает, что они будут прочно привязаны к рынку, а прибыльность будет ключевым фактором финансирования.

Согласно отчету Организации экономического сотрудничества и развития, глобальные потребности в инвестициях в такие области, как транспорт, энергетика, водоснабжение и телекоммуникации, оцениваются в $6,3 трлн. в год. Это означает, что до 2030 года странам всего мира потребуется до $50 трлн. для удовлетворения своих инфраструктурных потребностей. В отчете Азиатского банка развития говорится, что в одной только Азии дефицит финансирования инфраструктуры оценивается в $26 трлн. до 2030 года.

Главный вопрос - откуда возьмутся деньги?

Участвующие в этом проекте развитые страны также переживают тяжелые времена - из-за глобального финансового кризиса, от которого некоторые все еще не могут полностью оправиться, а также из-за пандемии COVID-19. Порой они сами ищут иностранный, часто китайский, капитал для обновления старых или развития новых инфраструктур. 

В итоге, конечно, им удалось смягчить воздействие эпидемии на свою экономику, но это не означает, что теперь они могут привлекать капитал для помощи другим. К примеру, Великобритании пришлось сократить в этом году бюджет «на борьбу с бедностью, преодоление климатического кризиса и улучшение здоровья населения мира» с 14 до 10 млрд. фунтов стерлингов.

Есть и другие проблемы, с которыми, вероятно, столкнутся страны G7 при разработке программы для B3W. Во-первых, будут ли готовы страны и частные компании предоставлять ссуды в ситуациях высокого риска? Например, ЕС не проявлял особого интереса к инвестированию в греческий порт Пирей. После тщетных попыток найти западных инвесторов Греция вынуждена была обратиться за помощью к Китаю и таким вот образом стала частью проекта BRI. Такая же ситуация складывалась в Монтенегро.

Во-вторых, сможет ли G7 конкурировать с кредитными условиями, предлагаемыми Китаем, учитывая политический риск и кредитные рейтинги потенциальных заемщиков? Вдобавок ко всему проекты B3W могут столкнуться с дополнительными препятствиями, связанными с соблюдением более строгих экологических стандартов, с условиями, касающимися прав человека, изменения климата, коррупции и верховенства закона. В таком случае развивающиеся страны могут вполне добровольно предпочесть упрощенное и не привязанное ни к каким условиям финансирование BRI.

В-третьих, политики в Вашингтоне открыто заявляют о своем желании вступить в стратегическую конкуренцию с Пекином, в то время как другие страны G7 менее заинтересованы в этом. Как пишет The New York Times, «на этой встрече европейские страны твердо рассматривали Китай как конкурентоспособного партнера, в отличие от Соединенных Штатов, которые враждебно настроены по отношению к Китаю». Это может привести к возникновению трудноразрешимых разногласий в B3W.

Нелегкий выбор

В свое время, в 2013 году, мир с большим энтузиазмом воспринял инициативу Китая «Один пояс, один путь». Однако потом отношение к ней стало меняться. Эти изменения в немалой степени стали результатом несбывшихся больших ожиданий. 

После запуска BRI многие страны, включая развитые, стремились привлечь китайский капитал для инвестирования в свою инфраструктуру. Однако этот энтузиазм, длившийся около пяти лет, затем сменился разочарованием. 

Китай, вначале весьма активно раздававший кредиты, со временем стал более избирательным, финансируя лишь те проекты, которые представляют лично для него стратегический или экономический интерес.

В результате многие страны не получили те инвестиции, на которые надеялись и на которые было получено предварительное «добро» со стороны Пекина. 

Чтобы избежать той ловушки, в которую Китай себя загнал, организаторы B3W должны быть уверены, что не обманут ожиданий. Бренд B3W может иметь престиж как высококачественный продукт. Но нужно разработать и некие стимулы для развивающихся стран, которым предстоит нелегкий выбор, - быстрые деньги от Китая или же обставленные множественными условиями кредиты от лидеров западного мира.