ЭГЕЙСКИЙ РИСК

Противостояние между Турцией и Грецией принимает все более острый характер. Вступив в очередной виток эскалации с весны 2022 года, оно не исключает опасности военного разрешения.

Мили бывают разные

В основе нынешних противоречий, разделяющих Турцию и Грецию, лежит статус островов в восточной части Эгейского моря. Они перешли к Греции по Лозаннскому договору 1923 года. Однако Афины намерены расширить греческие территориальные воды у острова Крит и вокруг островов в Эгейском море до 12 морских миль, как это предусмотрено современным международным морским правом (Конвенцией ООН по морскому праву). То есть греки собираются поступить аналогично тому, как в январе 2021 года они расширили свои территориальные воды в Ионическом море до 12 морских миль.

Однако Турция исходит из того, что Греция нарушает положения Лозаннского и Парижского (1947) договоров о статусе островов. В соответствии с международным морским правом того периода территориальные воды Греции составляют 6 морских миль. Если же она сейчас расширит их до 12 морских миль, допускаемых современной Конвенцией ООН, то практически закроет для Турции выход в Эгейское и Средиземное моря. Турция тем самым окажется заперта в своих территориальных водах и лишится возможности свободно достигать международных вод.

Еще в 1995 году Великое национальное собрание Турции выступило с заявлением о том, что если Греция воспользуется появившейся с недавних пор в международном праве возможностью расширить территориальные воды за пределы 6 морских миль, это «изменит баланс, установленный Лозаннским договором 1923 года». С тех пор Турция и предупреждает Грецию об угрозе войны в случае, если та расширит свои территориальные воды в Эгейском море до 12 морских миль. Эту угрозу официальная Анкара подтвердила и в конце 2022 года.

Глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу прямо заявил, что любое расширение территориальных вод Греции будет воспринято в Анкаре как casus belli (повод для войны). Неприемлемость для Турции расширения территориальных вод Греции подтвердил и министр обороны Хулуси Акар. Заявив о недопустимости того, чтобы Турция, обладающая береговой линией свыше 1800 км, выходила в международные воды с разрешения Афин, он подчеркнул, что Анкара «не будет платить за последствия неверных расчетов Греции». Глава военного ведомства Турции предупредил Грецию о последствиях, которыми чревата проводимая ею политика нарушения существующего статус-кво в Эгейском море.

О том, в какой конкретной форме могут быть эти «последствия», недвусмысленно дал понять и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Он особо остановился на опасениях Греции в связи с испытаниями турецких баллистических ракет «Тайфун», которые были проведены над Черным морем в октябре прошлого года. «Греческие СМИ начали с беспокойством писать о радиусе действия «Тайфуна», утверждая, что Анкара может нанести удар по Афинам. У нас нет подобной цели! Ответные шаги могут последовать лишь в случае угрозы интересам Турции», - подчеркнул Эрдоган.

Таким образом, Анкара четко обозначила, что дальнейшая реализация Афинами курса на перекрытие выхода Турции к международным водам не оставит для нее иной альтернативы, кроме как прибегнуть к силовому воздействию на Грецию. И власти последней, судя по всему, осознают реальность подобной угрозы. Отдавая себе отчет в отсутствии достаточного собственного потенциала противостоять Турции, являющейся обладательницей второй по мощи армии в рамках НАТО, Греция, также входящая в Североатлантический альянс, больше апеллирует как раз к поддержке с его стороны. Прежде всего таких влиятельных участников Альянса, как США и Франция, имеющих собственные причины быть заинтересованными в той или иной степени ослабления региональных позиций Турции. Отсюда и особый акцент греческой пропаганды на то, что исходящая от Турции «угроза войной не подобает союзнику по НАТО». Заявивший об этом греческий министр обороны Николас Панайотопулос подчеркнул, что «Греция никому не угрожает, но и не желает, чтобы ей кто-либо угрожал».

Какое же практическое измерение может получить подобная, большей частью позиционная до сей поры игра противостоящих сторон? В частности, с учетом фактора НАТО как военно-политического центра Запада, в рамках которого Турция с Грецией связаны союзническими обязательствами.

Между Альянсом и третьими странами

Несомненно, греческая активность в Эгейском море имеет ярко выраженную экономическую мотивацию. Она связана со стремлением Афин обеспечить за собой в перспективе контроль над разведкой, бурением и транспортировкой обнаруженных в Восточном Средиземноморье углеводородных ресурсов. Это, разумеется, не входит в планы Анкары, рассматривающей действия Греции как посягательство на турецкие интересы, территориальные воды и природные ресурсы.

В текущей конфронтации между Афинами и Анкарой ключевым фактором выступает все же геополитика. Речь идет, прежде всего, о существенном усилении влияния и мощи Турции, которую президент Эрдоган расценивает как «сильную страну, решительно отстаивающую свои интересы в регионе и на международной арене», «продолжающую свое развитие вопреки войнам и кризисам в мире». Но это турецкое развитие, сопровождающееся реализацией Анкарой самостоятельного курса на мировой арене, входит в противоречие с интересами ряда глобальных игроков.

Показательна концентрация Грецией своих войск на островах в Эгейском море, которые, согласно международно-правовым документам, должны оставаться демилитаризованными. Милитаризация же этих островов вызывает резкое неприятие у Анкары: Эрдоган уже предупреждал Грецию, что «турки могут внезапно прийти ночью». Однако ключевой элемент ситуации состоит в том, что процесс вооружения Грецией Эгейских островов находит практическую поддержку со стороны США. Несмотря на протесты Турции, Соединенные Штаты помогли разместить греческую бронетехнику американского производства на островах Лесбос и Самос. А потому неудивительно, что в претензиях Греции на расширение своих территориальных вод в Эгейском море до 12 миль многие эксперты усматривают американский след.

США действительно используют любую возможность для демонстрации своего недовольства в связи с нередко обособленной от позиции коллективного Запада политикой Турции. В частности, в Сирии, где Турция выступает против расчленения этой страны и приближается к договоренности с ее правительством, в том числе и по вопросу нейтрализации совместными усилиями курдских террористических группировок. А также относительно российско-украинской войны, в условиях которой Турция, вопреки Западу, позиционирует себя как друг и Москвы, и Киева. Чем также вызывает недовольство у США и ряда ведущих стран Евросоюза.

Отдельно стоит упомянуть Францию, потерпевшую в последнее время ряд серьезных поражений от Турции в борьбе за геополитическое влияние в Средиземноморье и на севере Африки. В ответ Франция пытается сколотить антитурецкую коалицию, в том числе с участием Греции и Кипра. Возможные успехи на пути ее формирования оказались в значительной степени сорваны в результате восстановления партнерства Анкары с Израилем.

Понимая, какую роль играет Греция в геополитических играх США и Франции, руководство Турции неоднократно призывало Афины решать существующие проблемы на двусторонней основе, без привлечения третьих стран. Однако эти призывы пока не дают должного эффекта даже под воздействием такого факта, как членство и Турции, и Греции в НАТО.

Несмотря на союзничество в рамках Альянса, Турция и Греция не раз за последние десятилетия были близки к прямому военному столкновению. Нынешний кризис в двусторонних отношениях является очередным экзаменом. Причем не только для самих Турции и Греции, но и для НАТО, которая как целостная организация никоим образом не может быть заинтересована в вооруженном конфликте двух стран-союзников.

Факт состоит в том, что Альянсу не удается сломить многолетний «тренд» соперничества между Анкарой и Афинами. Забуксовал даже запущенный в рамках НАТО специальный механизм консультаций между Турцией и Грецией. Анкара обвиняет Афины в саботаже встреч на данной переговорной площадке. В результате влиятельные экспертные центры включают греко-турецкий кризис, тлеющий уже несколько десятилетий на южных рубежах Альянса, в ряд событий, представляющих для мировой безопасности наибольший риск с точки зрения вероятности начала большой войны.

Данная вероятность нивелируется, казалось бы, невозможностью того, чтобы один союзник по НАТО вступил в войну с другим союзником по НАТО. Однако Греция, похоже, не собирается отказываться от раскручивания заведомо противоречащих мирному развитию территориальных споров с Турцией. И подталкивание ее к региональной эскалации остается в числе тактических геополитических приоритетов ряда держав Запада. Что лишь подтверждает всю серьезность риска военного столкновения между Турцией и Грецией.