ЖЕНЩИНЫ БЕЗ ИМЕНИ

Премьера спектакля «Моя женщина» прошла при полном аншлаге в Государственном академическом музыкальном театре. Он поставлен режиссером Ирадой Гезаловой по мотивам пьесы известного турецкого драматурга Тунджера Джудженоглу «Матрешка». Перевод на азербайджанский язык осуществила Малейка Алыгызы. Драматург - лауреат многих турецких и международных театральных премий. Пьесы Тунджера Джудженоглу, которые переведены на русский, немецкий, французский, испанский, арабский, японский языки, ставятся на сценах театров России, Германии, Франции, Польши, Австралии, США, а теперь и Азербайджана. Целый ряд его пьес переведен на русский язык - это «Бабёнки», «Лавина», «Сабахаттин Али», «Посетитель», «Матрешка», «Тупик» и др. Жанр пьесы «Матрешка» определен драматургом как романтическая комедия с черным юмором. У режиссера-постановщика Ирады Гезаловой свой взгляд на затрагиваемую в пьесе проблему. Поэтому она поставила спектакль в жанре музыкальной лирико-психологической мелодрамы под названием «Моя женщина».

О спектакле

Отталкиваясь от оригинала, где действие происходит в Стамбуле, режиссер переносит его в художественно обобщенное пространство, которое не имеет точного географического адреса. Поэтому история героев - Женщины (Гюльтадж Алили), Мужчины (Амрах Дадашев) и его Жены (Нигяр Шахмурадова), случившаяся в Стамбуле, могла произойти в любом городе мира. Независимо от географического положения, культурных и религиозных ценностей. Ибо слаб человек и грешен везде. В особенности сейчас, в XXI веке, когда так интенсивно вымываются из памяти народов их этнические и культурологические ценности. 

Основополагающая мысль режиссера-постановщика заложена и читается уже в самом названии спектакля - «Моя женщина». Персонаж по имени Мужчина, в весьма убедительном исполнении Амраха Дадашева, даже не помышляет о сохранении верности супруге и наслаждается жизнью с многочисленными женщинами. Этот персонаж - олицетворение многочисленных пороков: прелюбодеяния, постоянной лжи, трусости, предательства. И это не ошибка молодости, не исключительный случай и не случайная связь. Увы! Это общепринятый в социуме стиль жизни, поведения и потребительского отношения друг к другу: мужчины - к женщине, женщины - к мужчине. 

Вы можете возразить, напомнив о патрицианских вакханалиях Древнего Рима, где культивировался идеал внешней красоты, в отличие от Греции, где предпочтение отдавалось не форме, а содержанию. То есть образованию, душе, духу. И будете правы, потому что никто уже не помнит и не хочет вспоминать о том, что в наказание за распутный образ жизни Боги Олимпа послали людям испытание Содомом и Гоморрой. Да! Мы уже не ходим пешком, не ездим на мулах и лошадях, потому что мы изобрели и сконструировали автомобили и самолеты, а для тотального разобщения друг с другом обеспечили себя гаджетами. Но что изменилось в нас самих? В нашем мироощущении, мировоззрении? Ничего! Все те же слабости, все те же пороки и нравственные падения и преступления, которые в угоду веку XXI уже перестают восприниматься как греховные, плавно перетекая в разряд общепринятых норм. 

«Живой» неживой мужчина

Кому принадлежит право сказать «моя»? Конечно Мужчине, который лжет, изображая с упоением и убедительностью виртуозного героя-любовника страсть к одной, второй, третьей… У них нет имен. Это просто женщины. Но все они каким-то образом обретают одно выразительное лицо все той же Женщины-любовницы (Гюльтадж Алили), которую Он использует для удовлетворения уже даже не страсти, а похоти. Женщина - вещь для удовлетворения сексуальной потребности Мужчины? Получается, что так оно и есть - женщина для героя этой истории, независимо от статуса Жены или Любовницы, всего лишь вещь. Первая - для обеспечения бытового комфорта и прикрытия лживых обещаний по типу: «Женился бы, но вот жена смертельно больна. Как ее бросишь?» Вторая - для обеспечения сексуальных потребностей. А все, вместе взятые, - для собственного драйва. Ведь только так он может чувствовать себя живым.  

У режиссера-постановщика этого спектакля есть полное право утверждать, что это и ее ЖЕНЩИНА. Потому что у Ирады Гезаловой, в отличие от многих ее коллег-режиссеров, есть своя тема в сценическом искусстве. Это тема женщины в современном мире. Режиссер, обращаясь к аудитории зрителей, в том числе и к женщинам, из спектакля в спектакль не говорит, а кричит голосами своих героинь - Ларисы Огудаловой («Лара Мартинс. Джаз-клуб», по мотивам пьесы Островского «Бесприданница») и Женщины («Моя Женщина»), пытаясь обратить внимание общества на важную проблему, которая обретает подменную, но устойчивую форму «нравственной нормы». Да, мы живем в XXI веке и знаем, что у женщины равные права с мужчиной. Во всех сферах. Кроме любовной. Потому что эта сфера тоже превращается в своеобразный бизнес, который основан на весьма безнравственном, с оттенком мелкого торгашества подходе, где расстановка сил ведется по принципу: «Ты - мне, я - тебе!» 

Женщина - не вещь и не товар, который можно сбыть с рук, говорит своими спектаклями постановщик. Она - человек. Женщина хочет любить и быть любимой. Настоящей любовью, а не подменным суррогатом, состоящим из набора лживо-трусливых обещаний, откупных подарков и прочих совершенно не симпатичных уловок, которые используют мужчины, давно утратившие представление о первоначальном значении самого слова МУЖЧИНА…