НЕФТЬ, МИЛЛИОНЫ И МИЛЛИОНЕРЫ

Прошлое обладает удивительной способностью восприниматься как время, когда и "звезды были ближе", и люди добрее, и молодежь лучше. Всем нам свойственна некая идеализация прошлого. Так, говоря о первом нефтяном буме, многие с умилением вспоминают таких людей, как Зейналабдин Тагиев, а также приводят в пример дореволюционные постройки, которые до сих пор поражают изяществом, стильностью и особой архитектурной эстетикой. Но за всеми этими несомненными плюсами почему-то из такого огромного количества миллионеров прошлого как мецената мы неизменно вспоминаем практически только Тагиева. И идеализация этого времени, наверно, происходит потому, что мы его недостаточно хорошо знаем.

Нефтяная лотерея 

Баку конца XIX - начала XX века был очень пыльным, можно даже сказать, неухоженным городом. Из-за постоянной нехватки воды в городе практически не было садов и скверов. Хищническая добыча нефти не лучшим образом влияла на экологическую обстановку в Баку. В результате частого выброса мощных нефтяных фонтанов вокруг промыслов образовывались большие нефтяные озера. Как следствие, цена на нефть падала в десятки раз, а ее перевозка стоила намного дороже. Потому-то отчаявшиеся владельцы участков поджигали эти рукотворные озера, чтобы повысить цену на нефть. Таким образом, в начале  семидесятых годов XIX века наблюдались выбросы на поверхность земли мощных нефтяных струй, от которых больше всех страдали жители близлежащих поселков. Экологическая ситуация в Баку была катастрофической. В "Черном городе", так тогда называли промышленный район Баку, днем было темно от сажи и копоти - они буквально сыпались с неба. Даже кошки, бакинские воробьи и чайки принимали черную окраску. На каждом шагу в небо устремлялись гигантские заводские трубы, безумно коптившие все вокруг. Нередко здания, склады, мастерские на буровых затопляло нефтяными потоками. Постоянно вспыхивавшие споры вокруг нефтеносных участков часто принимали криминальный оборот. Были даже люди, которые зарабатывали себе на хлеб лжесвидетельством. Выглядело это таким образом: положив руку на Коран, они клялись, что земля под их ногами действительно принадлежит такому-то. Правда, в качестве отмазки от подобного греха ими была придумана следующая хитрость - в свои туфли они предварительно насыпали землю того человека, который их нанял на подобное дело.

Нефть в один день могла превратить вчерашнего каменщика и носильщика в одного из первых миллионеров. Это была лотерея. В то время как миллионы новоиспеченных миллионеров текли рекой и мягко оседали как в местных, так и заграничных банках, сами нефтяные промыслы находились в ужасающем состоянии. Интересно по этому поводу написал Манаф Сулейманов в своей книге об истории Баку "Дни минувшие": "Бугры, ямы, зловонные траншеи, впадины, заполненные лошадиным навозом, с неба падают мазут, сажа… В дождь грязь поднимается до колен, зимой морозы леденят душу, летом изматывает зной. Воды нет ни глотка, а если уж хазри поднимется, то тучи пыли окутывают все вокруг. Сырые крошечные землянки, унылые ряды казарм - без света, без воздуха, со сплошными нарами, на которые в изнеможении валятся рабочие после нескончаемого трудового дня. Грязь, нечистоты, инфекционные болезни, ранняя старость и смерть…".

Контрасты того, старого Баку были намного ярче, чем это можно вообразить сегодня. 

Рядом с ужасающей нищетой, тотальной неграмотностью, болезнями уживался мир роскошных ресторанов, казино, оформленных с царской роскошью - шелковые абажуры, хрустальные люстры, бархатные портьеры, мрамор, зеркала.… Представители "золотой молодежи", "отцов города" собирались в Летнем (филармония) и Зимнем клубах (Дом офицеров), в излюбленном ими увеселительном заведении "Чанаггала" (кинотеатр "Азербайджан"), один лишь вход куда стоил от пяти до двадцати пяти рублей золотом. Между тем помимо своего прямого назначения казино еще и развлекало своих богатых посетителей. Составлялась музыкальная программа, а для избранных клиентов, как бы сегодня сказали, VIP-посетителей, было припасено нечто особенное: перед захмелевшими гостями опускался занавес из тончайшего тюля, за которым танцевали обнаженные красавицы. Игра за карточными столами нередко прерывалась ссорами, которые иной раз кончались перестрелками. Большинство из новоиспеченных богатеев заводили себе любовниц из иностранок. Они покупали "дамам сердца" особняки, выплачивали солидное содержание. Причем не скрывали своей связи от знакомых и даже от законных жен, которые иной раз сами начинали со своими подругами спорить, чья любовница лучше.

"Нищий" миллионер

В этой безумной нефтяной лихорадке, которая меняла не только людей, но и лицо города, весьма колоритной и влиятельной фигурой был один из бакинских миллионеров, о котором ходили легенды и анекдоты еще при его жизни, - Муса Нагиев. Это был человек, кого нефть сделала одним из самых влиятельных персон Баку того времени. Родился он в Баладжаре, в очень бедной семье. Его отец продавал саман (сено), брат до конца жизни работал банщиком. Сам Ага Муса в молодости избороздил бакинские улицы с паланом за спиной - работал носильщиком (амбалом). Благодаря нефти и природной деловой хватке стал миллионером. Только в Баку ему принадлежало около сотни зданий и десятка кораблей. Он был очень жестоким, скупым человеком. Став миллионером и отстроившись, Ага Муса перевез жену-мусульманку и детей в красивый особняк на углу Торговой (пассаж художников). А сам со второй женой - грузинской еврейкой переехал в величественное здание из трех этажей (здание на пересечении улиц Самеда Вургуна и Щорса). Этот дом стал украшением города. Здесь уж Ага Муса не скупился, явно стремясь превзойти соседей. Перед домом была небольшая площадка с цветником. Внутреннее убранство дома также отличалось великолепием - лепка, позолота на стенах и потолке, барельефы и горельефы, паркет, выложенный умопомрачительной мозаикой, зеркала из Италии, мебель из Франции. Кстати, вышеуказанный Зимний клуб, как и находящаяся напротив гостиница "Астория", самая фешенебельная на тот момент в Баку, также принадлежали Мусе Нагиеву. Позже им была отстроена еще одна гостиница "Новая Европа" (ныне головной офис "ЛУКойла"), которая была еще более роскошнее и на тот момент  являлась самым высоким зданием в Баку.

Несмотря на удачливость в финансовых делах, он был очень скрытен. Никто не знал, сколько у него нефти в резервуарах и амбарах. А со своими работниками был настолько прижимист, что, рассказывают, уволил подрядчика лишь за то, что тот прикурил от спички, тогда как рядом горел костер. "Кто своего добра не бережет, тот чужого тем более не пожалеет", - рассуждал скупой миллионер. Никому не удавалось у него взять денег в долг. Просителям отвечал: "Я в финансовых делах не разбираюсь, этим ведает мой управляющий Фатулла бек. К нему и обращайтесь". Даже городские нищие не протягивали к нему руки за милостыней, зная, что это бесполезно. Нагиев частенько наведывался в казино. У него даже было особое кресло, куда мог садиться только он. Сидел, наблюдая за игроками, даже мог вздремнуть. Проигравшиеся начинали умолять Ага Мусу о ссуде. И он невозмутимо начинал диктовать свои, по обыкновению грабительские, условия. Таким путем десятки тысяч рублей золотом, нефтеносные участки, промыслы, заводы, дома и корабли пополняли сокровищницу  бывшего носильщика.

Несмотря на то, что за Нагиевым в народе прочно закрепилось прозвище "хясис" (скупой), он все же был вынужден заниматься благотворительностью, тогда это была необходимая часть имиджа правоверного мусульманина. Так, он взял на себя завершение здания реального училища - отстроил третий этаж, на городской окраине возвел здание городской лечебницы (больница имени Семашко), пожертвовал значительную сумму на сооружение Бакинского водопровода, делал довольно крупные пожертвования на дела просвещения. Взяв шефство над Бакинской реальной школой, он платил за содержание двадцати пяти мусульманских детишек в подготовительных классах. В результате за короткий срок число учеников-мусульман составило 50% от всех учащихся.

И была отстроена "Исмаиллия"

Со зданием "Исмаиллия", которое было построено Нагиевым для мусульманского общества, связана интересная история. После скоропостижной смерти сына - Ага Исмаила - на поминках Гаджи Зейналабдин спрашивает  у него: "Ага Муса, упокоит Господь душу твоего сына, хочешь увековечить его имя на века?". 

- Да, конечно, - отвечал убитый горем отец.

- У мусульманского благотворительного общества нет своего здания. Построй дом, назови его "Исмаиллия". Тогда имя Ага Исмаила не исчезнет из нашей памяти.

Муса Нагиев воодушевился и ответил, что предложение действительно дельное. Гаджи дал знак кази Мир Магомеду, и тот, воздев руки к небу, принялся читать благодарственную молитву. Все присутствующие окружили Нагиева, поздравляя с благородным деянием. Опомнившись на следующий день, Ага Муса, приехав к Тагиеву, начал сетовать: "То, что вы мне вчера навязали, обойдется в громадную сумму! Откуда мне столько денег взять! Гаджи, что ты со мной сделал, хочешь по миру пустить?".

Тагиев ответил, что дает два миллиона за состояние Нагиева. На что тот, вскипев, закричал: "Атам, да ты совсем спятил! Мое шестидесятимиллионное состояние оцениваешь в два миллиона"!

- Но ты же только что говорил, что у тебя нет и сотни тысяч на строительство здания в память о сыне, - отвечал ему Гаджи.

На следующий день Зейналабдин Тагиев поместил в газете "Каспий" объявление о том, что если Муса Нагиев обанкротится, то он берет на себя обязательство построить здание "Исмаиллия" на свои средства. А проектировщикам посоветовал указать в смете меньшую сумму, чем понадобится на самом деле, чтобы Мусу не хватил удар.

Строительство поначалу шло достаточно бойко, но потом скупость Нагиева чуть не испортила все дело. Для окончания здания не хватало средств. Обратились к Нагиеву, на что он ответил отказом, дескать, я заплатил вам сполна, больше не могу дать ни копейки. Стройка на некоторое время замерла. Пришлось Тагиеву попросить управляющего Нагиева - Фатуллу бека Рустамбекова постараться уговорить старика раскошелиться.

И вот в один прекрасный день, когда Нагиев был в хорошем расположении духа, Фатулла бек решился напомнить ему об "Исмаиллии". Мол, нехорошо, что скажут люди об Ага Мусе, надо бы завершить строительство. На что миллионер, махнув рукой в отчаянии, произнес: "Атам, иди и поступай как знаешь, только мне об этом ничего не говори". Фатулла бек принес банковские документы хозяину для подписи. Нагиев расписался, зажмурив глаза, чтобы не видеть суммы, которая "уплывала" из его рук навсегда. 

В прекрасном здании "Исмаиллия" увековечены имена искусных мастеров-каменщиков, которые тогда не сходили с уст людей: уста Ганифа, уста Гаджи Аббас, уста Гаджи Хейрулла, Кербалай Мирза Солтан, Салман Ата. Их искусные руки оживили суровый камень, превратив его в прекрасные цветы, узоры, затейливый орнамент, хитросплетение сказочных узоров. 

К 1914 году состояние Мусы Нагиева составляло 70 миллионов рублей золотом. А все наследство целиком оценивалось гораздо выше. После его кончины духовенство, опираясь на законы шариата, потребовало от наследников передать десятую часть его имущества  мечетям. В ответ обеспокоенные этими притязаниями наследники представили "святым отцам" доказательства того, что Ага Муса не являлся мусульманином, а принадлежал к религиозному течению "бахаи". В качестве примера был приведен случай, когда однажды на суде Нагиев, отказавшись клясться на Коране, принес присягу на книге шейха Бахауллы. Может быть, именно с этим непривлекательным разбирательством наследников со священнослужителями и связан тот факт, что на похоронах бывшего миллионера было очень мало людей.

Чудодейственная сила "черного золота" в мгновение ока возносила вчерашних рабочих, мастеровых, аробщиков, лавочников к высотам славы и богатства. Они совершали путешествия по городам Европы, отдыхали на самых дорогих курортах, жили в самых комфортабельных гостиницах, окружали себя красотой и роскошью. Но только единицы, такие как Зейналабдин Тагиев, умели жить не только ради себя и блага своей семьи. Они помнили, что в их возможностях сделать свой город, свою страну лучше, просвещеннее. И деньги помогали им творить добро - проводить водопроводы, строить школы, больницы, мечети, отправлять на учебу за рубеж талантливую молодежь, которая в будущем могла стать золотым фондом нации. 

Большинство же из новоявленных миллионеров старались всячески забыть, вытравить из себя воспоминания о днях, когда, затянув потуже пояса, они за копейки надрывались на улицах, промыслах и в зной, и в холод. И чем сильнее они стыдились своего прошлого, тем больше шиковали в этой нынешней, похожей на сказку сытой жизни. Транжиры, хвастуны и забияки - они любили покуражиться над людьми, продемонстрировать свою силу и власть денег. 

P.S. Говорят, что у Гаджи Зейналабдина был старинный топор, служивший ему верой и правдой, когда он работал каменщиком-строителем. Он подвесил этот топор на внутренней стене одного из своих двух огромных сейфов, прямо напротив двери. Так, чтобы каждый раз, открывая сейф, видеть топор и никогда не кичиться нажитым богатством, помнить о превратностях судьбы.