ТЕАТРУ О ЧЕЛОВЕКЕ - 25 ЛЕТ!

Такого большого скопления людей из сферы театрального искусства у здания Бакинского театра юного зрителя (ТЮЗ), наверное, не было давно. Но этим майским вечером все выглядело как в старые добрые времена, когда представители всех театров могли приходить друг к другу в гости в дни театральных «сдач» или премьер. Сдача - это первый спектакль перед премьерой для театральных работников, родных и друзей. Сегодня эта добрая традиция утеряна, поэтому хорошо, что есть юбилеи, которые позволяют собираться вместе и радоваться успеху коллег. В тот вечер поздравляли Государственный театр пантомимы, которому исполнилось 25 лет! Поз-дравляли там, где начиналась творческая и профессиональная деятельность коллектива - в ТЮЗе. Министр культуры Азербайджана Абульфас Гараев в своей приветственной речи сказал, что Театр пантомимы за эти годы сумел вписаться в общий контекст современного искусства не только нашей страны, но и за ее пределами. 

История и основатель

Театр был создан в 1994 году Бахтияром Ханызаде как студия пантомимы под названием «Сборище сумасшедших» при Театре юного зрителя. В 2000 году Театр-студия получил статус государственного, а в 2005-м - и собственное помещение в здании бывшего кинотеатра «Ша-фаг». С 1996 года коллектив ведет активную гастрольную деятельность и успел побывать в 12 странах мира. За это время коллективом было создано свыше 50 спектаклей; более 50 человек - студентов Университета культуры и искусств овладели под руководством Бахтияра Ханызаде теми необходимыми навыками, которые позволили им состояться в профессии и обрести свой собственный путь в культуре и искусстве страны.

Бахтияр Ханызаде не нуждается в представлении - артист театра и кино, народный артист Азербайджана, доцент Университета культуры и искусств, режиссер-постановщик и художественный руководитель театра - создатель уникального явления: Театра пантомимы. В 1978 году он окончил Азербайджанский государственный институт искусств им. М.Алиева, работал в Гянджинском государственном драматическом театре, затем в учебном театре института искусств и киностудии им. Дж.Джаб-барлы. С 1983 года занимается педагогической деятельностью. В 1987-м окончил аспирантуру в Ленинградском институте театра музыки и кинематографии. Автор ряда книг по актерскому мастерству и либретто театральных постановок. Награжден нагрудным знаком Министерства культуры «Почетный работник культуры».

О репертуаре

В репертуаре театра спектакли, поставленные по литературным произведениям мировой классики, народному эпосу, авторским разработкам либретто художественного руководителя и актеров театра.

Учитель и ученики

На протяжении двух часов на сцене театра под аплодисменты зрителей появлялись, сменяя друг друга, актеры, которые прошли университеты Бахтияра Ханызаде и, сформировавшись как творческие личности, ушли в самостоятельное плавание. Однако, несмотря на это, в тот день все они были артистами. Артистами рядом со своим педагогом и мастером, который впервые вышел на сцену, чтобы сыграть собственную роль - роль Бахтияра Ханызаде: художественного руководителя и наставника.

В начале было…

Не слово и не действие, а мысль, ставшая мечтой актера Бахтияра Ханызаде. Мечтой, воплотившейся в реальность. Так и начинается действие спектакля: в пустом сценическом пространстве сидит в позе лотоса Женщина в оранжевых одеждах, держащая правой рукой Дерево. Дерево сухое. На нем нет ни одного листа. Отсутствие Жизни. Отсутствие высшей Идеи. Священная Пустота как будто застыла в ожидании. Чего? По другую сторону Дерева -  Человек Думающий. Он – в поиске Идеи, которая сможет оживить пространство, заполнив пустоту Творчеством. Это – Бахтияр. Наконец, Идея, как откровение свыше, снисходит на Человека Думающего, и он, облачившись в хирку (одежда суфиев-дервишей), отправляется в Путь. Но дорогу, как известно, осилит идущий. И вот на этом Пути к нему присоединяются еще четверо, готовых принять Идею и нести ее, как хирку, на своих плечах до конца своих дней. 

Из воспоминаний Бахтияра Ханызаде

«Их было четверо, и они были первыми - Ровшан Исах, Сиявуш Гусейнли, Асад Исмайлов и Эльман Рафиев. Они поверили мне и пошли за мной. Мы не знали тогда, что нас ждет впереди, не думали об этом. Мы думали только о творчестве, о великой Идее великого Искусства и верили, что только путь честного, исповедального служения избранному делу может наполнить смыслом жизнь: сегодня, завтра и всегда. Мы приняли участие в нашем самом первом фестивале с номером «Нагаристы», который сохраняем в репертуаре театра до сих пор, но уже в исполнении других артистов. Потом пришли другие ребята. Нас стало больше. Жизнь продолжалась…» 

Хирка - это не просто семиотический знак суфиев-дервишей. Это знак принадлежности к высшей духовной касте. В спектакле: к касте, исповедующей настоящее, подлинное Ис-кусство, а не подменное, установочно навязанное культурой улиц и подворотен. И в сражении за «настоящее и подлинное», а не подменное – выйдут актеры Театра пантомимы прошлых лет и те, кто выходит на сцену театра сегодня. Они и несут на своих плечах хирку, которая соединяет идеалы прошлого с идеалами настоящего. С теми, которые, несмотря ни на что, останутся в вечности - любовь, добро, сострадание, нравственная чистота, традиционные отношения полов, культ Женщины: матери, сестры, возлюбленной.

А дальше персонажи спектакля находят в старом чемодане 25-й том (в издании 1989 года их всего-то 9!!!) легендарного Константина Станис-лавского, который в исполнении народного артиста АР Рамиза Га-саноглу, развернув газету под названием «Мировая культура. Новости», читает вслух: «Новости Бродвея», «Чеховский фестиваль», «Мингя-чевирскому театру - 90 лет», «Театру пантомимы - 25 лет». Естественно, господин Станиславский не смог не отреагировать на последнее и подарил коллективу двусторонний чудо-халат - зеленого и розового цветов. Халат с волшебными свойствами! Оказалось, что если произнести заклинание, то зеленый цвет халата перенесет в прошлое, а розовый – в будущее. Тогда нынешние актеры театра Бахтияра Ханызаде, которых его персонаж Худрук провоцирует на постоянное творчество, тренинг и работу над собой, заставляют его отправиться с ними в путешествие по Времени. Вот они оказались в начале пути театра, затем - в периоде его статусного определения (государственный!) и - дне сегодняшнем. В процессе этих перемещений во Времени зритель смог увидеть и прекрасный дуэт девушек, исполнивших (не под фонограмму!) на чистейшем русском языке незатейливую песенку на стихи Павла Гандельмана «В Кейптаунском порту». И зритель поймет, что в контексте действия этот текст на самом деле не о морячках, шагнувших с корабля на берег, а о людях Искусства, бросившихся на поиски утраченных идей и смыслов, блуждающих по закоулкам ложных истин, отыскивая свой и только свой путь. Потом волшебный халат перенесет их, а заодно и нас, в будущее. Там Люди Будущего будут говорить о театре, в котором не нужны ни женщины, ни одушевленность, ни поиски смысла, потому что смысл будет укладываться в примитивные, не требующие переосмысления вещи и предметы. Театр Будущего – это Театр Примитива, Театр Выхолощенной Мысли, ведущей к интеллектуальному вырождению, истреблению Любви, как высшего дара небес Человечеству. И актеры Театра пантомимы, увидевшие такой театр в будущем, возвращаются в настоящее сегодня, давая самим себе клятву не допустить вырождения Театра как вида Искусства, как средства для нравственного и философского диалога между актерами и зрителями. 

Меморандум

Спектакль-прокламация, спектакль-меморандум, спектакль-клятва придуман и выстроен, разыгран и воплощен Бахтияром Ханызаде та-ким образом, чтобы все: и те, кто служит театральным музам, и те, кто управляет этим служением, взглянули на свои деяния со стороны и подумали о том, что Искусство не терпит не только суеты, но и подлога не терпит тоже. Мы живем во времена подмен и являемся свидетелями того, как массовая культура улиц, врываясь на сценические подмостки, разрушает идеалы прошлых достижений, которые стало модным отвергать и порицать как пережиток старины глубокой. И заметьте, что громче всех об этом кричат те, кто никогда не читал и не знает о достижениях Станиславского, Мейерхольда, Пискатора, Турабова, Барро, «Картеля Четырех», Мехти Мамедова и т.д. Они кричат об этом, боясь быть разоблаченными в собственном невежестве и необразованности, выдавая безвкусие и профессиональную беспомощность за новое слово в искусстве. А на поверку и слова-то никакого нет. Да и Искусства тоже. Но есть стремление к эпатажу, за которым мощная разрушительная сила навязанных модных идеалов, вылившихся не только из потока хлынувших на сцену андеграунда и уличного флэшмоба. Хорошо, что эстетические идеалы Театра пантомимы противостоят этому, не изменяя своим гуманистическим взглядам, не изменяя философии «театра для людей». 

Бахтияр Ханызаде: «Искусство призвано воспитывать. В том числе и нравственно. Театр родился, чтобы говорить с человеком о нем самом. О человеке. Театр - это вид искусства, который может помочь человеку стать на путь самопознания. Театр подобен вере, которую выбираешь раз и навсегда. Поэтому я не приветствую желание актеров работать сразу в нескольких театрах одновременно. Потому что у каждого театра своя эстетическая платформа, свой путь, свое направление и свой зритель. Чужая эстетика ничего хорошего не дает. Наоборот. Привнесенная извне, она разрушает. Сняться в кино можно. Этот процесс временный. Театр - величина постоянная. Поэ-тому я предлагаю актерам выбрать то, что им ближе. Если пантомима – то пантомима, а если драма – то драма. Все просто». Он не лукавил. У него вообще все прозрачно: и постановочные идеи, и эстетика театра, и микроклимат в коллективе, где все придерживаются этих незыблемых правил; где не выбрасывают в мусорную корзину наработки режиссуры XX века, эстетические взгляды классиков театра на суть Идеи Искусства, где закон жертвенной любви к избранному делу стоит на первом месте, а формула «Священнодействуй или убирайся вон!» не высмеивается и не подменяется более прагматичной: «Все ради денег и ради  кассы!» Поэтому в финале спектакля, когда снова возникают Дерево и Женщина, как мать-Земля, как Прародительница подлинного Искусства, - Бахтияр выходит и вешает на ветки большие зеленые живые листья. Один, второй, третий, четвертый… А потом выходят актеры и делают то же самое. И вот уже Дерево покрылось пышной кроной живой зелени. Искусство живо. И жив театр. Что бы ни говорили и что бы ни делали те, кто его разрушает по недомыслию и необразованности или по равнодушному попустительству.