УДЖАЛ ВЫСОКОГО ПОЛЕТА

В Бакинском доме фотографии проходит выставка Gənclik («Молодость»), на которой были представлены не только самобытные работы известного азербайджанского художника Уджала Хагвердиева. Это был скорее своеобразный рассказ о той атмосфере, в которой формировался уникальный стиль, присущий его художественному почерку. Эта выставка словно продолжила предыдущие, лишь отчасти раскрывающие весь спектр уникального таланта Уджала. Собирая экспозицию настоящей выставки, родные посчитали необходимым включить в нее и обращение к тем, кто входил в его круг общения, художников-восьмидесятников. С фотопортретов, хранящих дух того времени, они смотрят на себя уже сегодняшних. Уже обретших признание и опыт и пришедших на свидание со своей молодостью. Выставка стала этакой машиной времени в духе итальянского неореализма с ароматом стилистики Феллини, но пропитанным терпким абшеронским мускусом. Для Уджала вообще присуще смешивать и придумывать. В нюансах палитры, оставаясь при этом приверженным классике. И наоборот. Его работы красноречивы и одновременно глубокомысленно умеют молчать. И еще вопрос, кто в кого всматривается: зритель в них или они в него. И каждая наполнена индивидуальным философским подтекстом, манящим и увлекающим, когда кажется, что стоит только понять смысл, и человеку откроется очередная истина, когда-то познанная автором. Прикоснуться к этой магии посчастливилось в беседе с Еленой ХАГВЕРДИЕВОЙ, признавшейся, что череда выставок памяти Уджала имеет продолжение. В мае ожидается еще одна - художественная, а далее в течение года в проекте более детальное представление графики, в том числе книжной, и не только…

Е.Х.: - До сих пор сложно осознать, что пока был жив Уджал, так и не случилось ни одной его персональной выставки. И это при том, что его работы экспонировались в России, Грузии, ОАЭ, Франции, Тунисе, Австрии, Германии и Турции. Множество картин хранятся в частных коллекциях США, Австрии, Германии, Финляндии и России. А вот на родине долгое время «стояла тишина». А может, ему и самому эти персональные выставки были как-то не особо необходимы? Ведь вокруг него всегда все было в движении. И «среду обитания» он создал под стать своему характеру. Более того, его становление как художника пришлось на восьмидесятые годы прошлого века, когда, говоря высоким стилем, идеологические навязывания уже умирающего строя не могли противостоять молодому напору в поисках иных форм творческого выражения. Это было время, когда формировалась новая каста творцов. Кадры любительской кинохроники сохранили различные перформансы. Было объединение художников-единомышленников Labirint. Некоторые из проектов этой команды можно проследить в фотографиях, что вошли в экспозицию выставки в Бакинском доме фотографии.

- Замечу, что выставка Gənclikвесьма интересна по формату подачи.

- Она так и задумывалась - быть отличной от привычного представления. Она больше была обращена ко времени, когда рождалось новое азербайджанское искусство. И делали это люди, творчество которых сегодня продолжает традиции художников, уже ставших классиками. Да и многие из тех, кто входил в круг Уджала, уже сделали себе имена и востребованы далеко за пределами Азербайджана. А тогда мы были молодыми, дерзкими, бесшабашными… Компаниями, «перетекающими» из одной мастерской в другую. Ищущими. Пробующими. Непрестанно общающимися. И эти многоликость и разнохарактерность имели свой центр притяжения - Уджал. Он словно впитывал это многоголосие мыслей и мнений и, пропуская через собственную философию, трансформировал некое зерно в творческие работы, пробуя себя в самых различных материалах, жанрах, сферах. Словно нащупывал персональную ветку Мироздания, где было место любому проявлению искусства, где всегда жили красота и гармония.

- Каков он - творческий мир Уджала Хагвердиева?

- Прежде всего он многонаселенный, и в то же время индивидуалистический. Исследующие его наследие пытаются отнести его творчество к каким-то художественным направлениям. Но, на мой взгляд, дело это бесперспективное. Уджал всегда что-то изучал. Пробовал свои силы в самых разнообразных жанрах. И всегда это была настоящая страсть! Отдельно стоящие и непререкаемые «авторитеты» - живопись и графика. И периодически сопутствующие им работы с керамикой, деревом, камнем. Удивительное время увлечения вышивкой. Множество прочитанных книг, изучение альбомов, что чуть позже вылились в книжную графику. Его творческий мир звучит в его стихах, хранится в записях дневников, рукописей. По отдельности и в совокупности - это Уджал, величие которого определило само время. Разный и, случалось, противоречивый при жизни, но по сей день вызывающий неподдельный интерес оставленным наследием, которое еще долго будет изучаться. Такая уверенность во мне поселилась, когда в прошлом году (2022) в Баку открылись сразу две выставки Уджала Хагвердиева. Азербайджанский национальный музей ковра в апреле показал экспозицию «Одна судьба на двоих», на которой произведения художника соседствовали с моими работами, а в мае ретроспективную «Разговор в присутствии» представило Пространство современного искусства YARAT. Работа над обеими велась настолько большая, что стало понятно - они дают старт дальнейшему представлению всего того, что создал и сделал Уджал за свою недолгую, но, как оказалось, невероятно плодотворную жизнь.

- Обращаясь к нему, можно сказать, что не осталось изобразительного направления, в котором он не испробовал свои таланты.

- Уджал любил Жизнь и Жить. А значит, изучение ее - тоже часть его творческих изысканий. Сказывались творческая семья и окружающие люди. Имена людей, среди которых рос Уджал, - это величины и личности, у которых он учился и впитывал ту творческую атмосферу. Кямал Ахмед, Расим Бабаев, Мурад Ашраф, Санан Курбанов… Они были его учителями и наставниками. При этом каждый из них не вписывался в принятые тогда рамки. А потому их взгляд на изобразительное искусство словно резонировал с самим Уджалом, его мироощущением того, что все, что создавалось художниками, - это опыт, который непременно надо испытать и выбрать направление, наиболее полно раскрывающее художника как творца. Думаю, таким нарративом и стали мотивы эпохи Возрождения и Ренессанса, восточные мотивы с глубокими корнями миниатюрной живописи, берущие свое начало в мифах и легендах. И много-много любви и восхищения, читающейся в его женских образах. И лица… Думаю, человек и был самым главным обращением в творчестве Уджала. Впрочем, он и себя самого изучал, расширяя личное пространство через поиск форм, техник, способов исполнения. Ему казалось всего мало. А может, он просто торопился жить. Большое сердце вмещало в себя целый мир, мир его таланта, не имеющего границ…

- Говоря о творчестве Уджала, всегда приходишь к храму.

- Если говорить о храме… Эта дорога была удивительна и, думаю, началась она вообще издалека. Мама Уджала - Вера Ивановна Калинина родилась в Поволжье в городе Ульяновск. Уджал мне рассказывал, что они иногда выезжали туда летом. И одна из сестер его мамы подарила ему в один из таких приездов Евангелие. Если мне не изменяет память, она когда-то выбрала путь служения Богу и постриглась в монахини. Тот ее подарок по сей день хранится в нашей семье. Сегодня, вспоминая о ней, я думаю, что полученное в дар то Евангелие стало символом дороги к храму Уджала. Хотя… В процессе подготовки каждой из выставок его памяти я все больше утверждаюсь во мнении, что весь его путь шаг за шагом шел в этом направлении. Дневниковые записи сохранили его мысли: «Я писал всегда душою. Душа подсказывала, как писать, и иногда я добивался того, что она требовала от меня. Душа выбирала тех, кого я любил. Душою же я и в Бога верую так, как Душа одна понимает, а в умы других не помещается (спорящие о Троице). Душа же и есть от Бога, и хранит Божество, и Его искать побуждает. И Душе никто запретить не может. Душа очень требовательна, поэтому я часто переписывал хорошие свои картины, чтобы понять, что Душе надо, а не картины ради». История жизни личности и художника Уджала Хагвердиева «решила», что роспись придела святого апостола Варфоломея храма святого Архангела Михаила в Баку - вершина его творчества. К сожалению, ставшая последней…

- …но по масштабу, думаю, не ошибусь, если выскажу мнение, соответствующей его таланту.

- Уджал был невероятным. Он был гениальным в том смысле, который несет в себе это определение. За что бы ни брался Уджал, он создавал нечто, чего до него не было. Удивительная способность видеть привычное иначе. Преподносить его по-новому, что отражало именно его творческое восприятие. Я помню, что он всегда говорил о своем огромном желании расписать церковь. Это желание он озвучивал еще в период начала наших романтических отношений, когда мы учились вместе. Тогда о таком и помыслить было сложно, потому что это относилось к категории нереальности. Советский Союз! Церковь по всем направлениям низводится! Те, кто посещает службы, подвергаются социальному остракизму! И рядом человек, говорящий о Боге и о том, что связано с его учением и обрядами. Тогда впервые я узнала о Рождестве. Хотя Пасху мы отмечали как-то по-своему. А тут в январе приходит Уджал и вечером зажигает принесенную свечу. Моя мама, а жили мы тогда в микрорайоне, всполошившись, быстро накрывает на стол и впервые в нашем доме встречалось Рождество.

- Невозможно не удивиться такому…

- В один из дней, выстояв службу, Уджал по окончании знакомится с отцом Серафимом, (который был тогда настоятелем этого храма). Именно ему художник страстно рассказывает о своем стремлении и предлагает позволить ему воплотить его в жизнь. На что святой отец дал простой ответ: «Если желание идет от души, то ты обязательно распишешь церковь». Сложно передать воодушевление Уджала от таких слов. Тем более это один из самых старинных храмов города. Со своей историей и легендами, связанными с морем. Корабль, что будет идти сквозь время. Сама архитектура храма словно повторяла очертания морского судна, а лестницы были как сходни, по которым люди из года в год шли к Богу сквозь водовороты страстей и течения сомнений. Первым шагом стала икона с ликом Богородицы, ознакомившись с которой Преосвященный епископ Бакинский и Прикаспийский Александр благословил Уджала на дальнейший труд.

- Весьма серьезный труд…

- Церковная роспись - это особая живопись. Наверное, именно к ней применимо понятие «живое». В художественном арсенале Уджала множество работ с образами Мадонн. Иконопись он изучал весьма серьезно и пробовал использовать эти приемы в своих картинах. Начав расписывать придел, Уджал не только взял под свою полную ответственность художественную часть. Он курировал каждый этап ремонтно-строительных работ, создание иконостаса. Думаю, что Уджал старался сделать как можно максимально больше. То время стоит некоторым особняком в моей памяти. Уже тогда рядом были близкие друзья, студенты, неравнодушные люди…

- Но увидеть полное воплощение ему не случилось…

- И здесь он словно остался верен себе. Была у него черта откладывать что-то из начатого. Почему так происходило? Только ему было ведомо. После его ухода из жизни осталось большое количество незаконченных работ. Некоторые вошли в экспозицию выставки Gənclik, так как люди должны их увидеть. Они не менее ценны, чем законченные и признанные художественные работы Уджала. Здесь долгие пять лет жизни Уджала, прожитые вопреки прогнозам врачей. Я помню, как отец Серафим обратился ко мне с просьбой о завершении росписи храма. Сказать, что я не могла даже подумать об этом, значит, ничего не сказать. Но аргументы настоятеля были настолько глубокими, что при поддержке друзей и коллег мы смогли завершить эту роспись.

- Позволю себе высказать крамольную мысль. На мой взгляд, фрески и иконы придела святого Варфоломея - самая невероятная выставка творческого наследия Уджала. Неизменная благословленная экспозиция.

- Не рассматривала этот его труд с такой точки зрения. То, что он здесь оставил свое сердце, - однозначно. То, что это был труд его жизни, - бесспорно. Видимо, на то была воля того, вера в кого никогда не покидала Уджала. Скорее, я бы рассматривала роспись храма как пример уникальной толерантности. Равенства перед Всевышним. Согласитесь, ведь это уникальный случай, когда светский художник-азербайджанец, родившийся в мусульманской стране, прошедший обряд крещения, получает возможность для полной росписи христианского храма. Удивительная судьба. И рассказывать о ее перипетиях в формате традиционного выставочного подхода стоит. И не раз…