«Я - РЕЖИССЕР, ЭТО МОЕ ДЕЛО!»

Стандартная беседа с режиссером - это всегда попытка понять ситуацию, сложившуюся в театре или кино, через анализ его личности. И чем крупнее и талантливее собеседник, тем интереснее нам познание его персоны. Джавид Имамвердиев, чей творческий портрет мы попытаемся рассмотреть, давно зарекомендовал себя как успешный режиссер, сценарист и продюсер. В его профессиональном и творческом досье органично сосуществуют и поэзия, и авторская песня, увлечение КВН, кино и театр. За достижения в области культуры распоряжением Президента Азербайджана Ильхама Алиева Джавид ИМАМВЕРДИЕВ награжден медалью «Терегги». С некоторых пор свой богатый творческий опыт он применяет на посту главного режиссера Азербайджанского государственного академического музыкального театра.

- До начала нашего с вами интервью мы беседовали на тему профессионализма, и вы на примере новых назначений в Минкультуры сказали, что время дилетантов закончилось. А если говорить о театрах или, точнее, о вашем театре?

- Если говорить о руководстве театра, то у нас один из самых профессиональных директоров, заслуженный деятель искусств Алигисмет Лалаев, который много лет возглавлял Управление искусств еще при Поладе Бюльбюльоглу, а это, на мой взгляд, золотой век Министерства культуры. Я тоже тридцать лет в профессии. У нас в театре замечательный главный дирижер, великолепный хормейстер, прекрасный главный балетмейстер, очень хорошая техническая группа. Если же говорить о труппе, то у нас работают талантливые актеры - и молодые, и среднего возраста, и аксакалы сцены. Вообще, придя сюда три года назад, я оказался в потрясающей творческой атмосфере. Продолжая тему профессионализма, скажу так: кого-то нужно учить, а у кого-то необходимо учиться. То же самое происходит и в других театрах. Не так давно состоялся юбилей Александра Яковлевича Шаровского... Я несколько лет назад немного отдалился от Русского драматического театра, хотя до этого времени плотно с ним сотрудничал, но скажу вам честно, я получил большое удовольствие от труппы этого театра.

В Аздраме я давно не был, но абсолютно определенно знаю, что, к сожалению, теперь уже покойный, Азер Паша Нейматов был мэтром нашего театрального искусства. В ТЮЗе стало очень интересно. В кукольном театре главным режиссером работает мой хороший друг, талантливый режиссер Гурбан Масимов. Нет, как раз с театрами, как мне кажется, все хорошо, в отличие от кино!

- А по каким критериям вы понимаете, что «с театрами все хорошо»?

- Потому что сюда приходят зрители. Вот сегодня, к примеру, в нашем театре два раза дают спектакль «Бахтияр». И люди купили билеты и на дневной, и на вечерний спектакли, то есть проголосовали, что называется, своим трудовым манатом.

- А может, сыграли свою роль название спектакля, воспоминание об одноименном фильме, музыка Тофига Гулиева?!

 - Премьера спектакля состоялась в мае прошлого года, но интерес к нему до сих пор не ослабевает.

- Давайте вновь вернемся к теме руководства театром. С директором все понятно. Главный режиссер - это про искусство или про ремесло?

- Скажу так: я всегда говорил актерам, что с точки зрения режиссера - они для меня, а как главный режиссер - я для них. Как мне кажется, я должен наводить мосты между дирекцией и творческим коллективом, пытаться решить возникающие у них проблемы, доводить их до руководства театра. Хотя у нас и так полное взаимопонимание. Конечно же, в функции главного должна входить и консультативная роль в выборе репертуара театра вообще. Он, кстати, у нас очень разнообразный - и на русском, и азербайджанском языках. А в начале нынешнего сезона мы сыграли премьеру спектакля на английском языке - Anamınkitabı. Кроме того, в репертуаре и классическая оперетта, азербайджанская, мировая - «О олмасын, бу олсун», «Аршин мал алан», «Сильва». У нас замечательная постановка на музыку Рауфа Гаджиева «Кавказская племянница». На нашей сцене идут спектакли Джаннет Селимовой, Али Усубова, Аскера Аскерова. В театре сегодня сформировалась очень крепкая команда молодых режиссеров, расскажу лишь о нескольких. К примеру, Ирада Гезалова. У нас в репертуаре несколько ее постановок: Kimdirmüqəssir, «999-я ночь», уже упомянутый мною спектакль на английском и удивительное представление Lara Martin’s Jazz club - премьера прошлого сезона с заслуженной артисткой Азербайджана Наргиз Керимовой в главной роли. Мой старинный товарищ Самир Гуламов еще до пандемии поставил «Посвящение Нотр-Дам де Пари» по мотивам произведения Виктора Гюго, а в прошлом сезоне выпустил спектакль, посвященный матерям солдат, погибших в 44-дневной Отечественной войне.

Я сам уже выпустил два спектакля - «Бахтияр» на музыку Тофига Гулиева и «Песне моей поверь» на музыку Полада Бюльбюльоглу. Бог даст, поставлю и третий. Все очень интересно. Вообще репертуар нашего театра я знаю с четырехлетнего возраста. Прекрасно помню, как мой дед брал меня за руку и приводил сюда, поэтому «О олмасын, бу олсун» или «Аршин мал алан» я знаю практически наизусть с детства. Позже, став взрослым, я выбрал для себя Русскую драму, стал часто туда ходить, конечно, не забывая про музыкальный театр. Но это вопрос вкуса конкретного индивидуума!

- И все же, кем вы себя прежде всего ощущаете - творческой личностью или крепким профессионалом?

- Себя я считаю крепким режиссером, прошел все стадии этого ремесла. Начинал в КВН и на телевидении, затем кино - у меня два художественных фильма и больше десяти документальных. Но в то же время одно без другого не может быть в академическом театре.  

- В начале нашего разговора вы сказали, что в театре все намного лучше, нежели в кино.

- Я имел в виду нынешнюю ситуацию, но об этом говорить не хочу, потому как отошел от работы кинопродюсера. Но я долгие годы возглавлял студию документальных фильмов Yaddaş Министерства культуры. Хотя окончательно с кино расставаться не собираюсь, являюсь членом правления Союза кинематографистов Азербайджана. В прошлом году я выпустил очередной документальный фильм «Король свадеб» про Самеда Самедова, в позапрошлом был продюсером фильма «Голос экрана», посвященного нашему легендарному диктору Рафику Гусейнову. 

Что сейчас происходит в кино... не знаю, точнее, знаю, но, на мой взгляд, это все безрадостно. И если вернуться к разговору о новом составе Минкультуры, то, надеюсь, начнутся какие-то определенные сдвиги в лучшую сторону. Потому что в те пятнадцать лет, что я работал в кино как кинопродюсер, у государства было семь студий: это «Азербайджанфильм», Yaddaş и Salnamə (документальные фильмы), студия мультипликационных фильмов, а также «Дебют», «Мозалан» и «Дубляж». На них снималось множество интересных лент, работали десятки профессионалов. Сегодня, как мне известно, они уже не работают. Еще до пандемии, на День кино я придумал проект Onilbirarada. Он состоял из маленьких роликов, в которых рассказывалось, что мы сделали за прошедшие десять лет - по ролику от каждой студии. Знаете, я сам был поражен тем, какой объем работы был проделан за тот период на названных студиях. Причем фильмы, снятые их усилиями, живут своей жизнью, периодически возникают отзывы на них. За многие мои фильмы до сих пор поступают авторские отчисления. Значит, их показывают и их смотрят. Сейчас, к сожалению, ничем подобным похвастать нельзя. Мне периодически, по старой памяти, звонят отборщики фильмов на международные фестивали, и мне не то что самому нечего им предложить - я звоню своим коллегам, но и там аналогичная ситуация.

- По этой причине в театре интереснее?

-  Нет, не поэтому. Вот вам сравнение... Я почти пятнадцать лет работал на студии документальных фильмов. В год там выпускалось 15-20 лент, но как режиссер я мог снять, в лучшем случае, всего один-два фильма за это время. И это было закономерно. То есть я уходил на три месяца в творчество, а остальное время был чиновником, ну или кинопродюсером (кому что ближе). В театре же творчество - понятие круглосуточное. Круглосуточное! После «Бахтияра» уже через неделю я начал репетиции нового спектакля «Песне моей поверь», а сейчас на всех парах собираюсь браться за новую постановку, изучаю литературный материал. Параллельно начал работать над театральным посвящением к 100-летию общенационального лидера Гейдара Алиева. Надеюсь, что новые мои спектакли будут такими же удачными, как и предыдущие.

- При выборе репертуара, когда решаете поставить то или иное произведение, чем руководствуетесь: требованием времени или желанием, озарением режиссера?

- Очень многими факторами. Прежде всего, по моему мнению, то есть по мнению главного режиссера, на сцену надо выводить классическую азербайджанскую эстраду. Поэтому я начал с творчества Тофига Гулиева, потом последовал Полад Бюльбюльоглу. Во-вторых, поставленные мной спектакли я воспринимаю как некий месседж, который хочу донести до зрителя. И так во всем. Это было и в кино, и на телевидении, откуда я ушел, потому что уже не было посыла, который мне хотелось бы передать, или мой месседж теперь не «формат» для нынешнего телевидения. Основа творчества - это та мысль, которую ты хочешь донести до своего зрителя, неважно, заимствуя чужое произведение или создавая свой сценарий.

- То есть к работе это имеет опосредованное отношение, это только ваше личное пристрастие.

- Да, но я считаю, что человек должен делать только то, что он любит. Но есть еще один важный момент. Сейчас, когда я обращаюсь к какому-либо драматическому материалу или придумываю какую-то идею, я в первую очередь примеряю это на нашу труппу. Более того, мне хочется писать, ставить под конкретного артиста, потому что у нас действительно очень много хороших актеров. Достаточно упомянуть народных артистов Ильхама Намика Кямала, Афаг Баширгызы, Парвиза Мамедрзаева, заслуженных артистов Наргиз Керимову, Фарида Алиева, Наиду Оруджеву… В театре много также молодых талантливых артистов - это Мехрибан Залиева, Рауф Бабаев, Ульвия Алиева, Эмиль Гейдаров, Айдан Гасанова, Шабан Джафаров… 

А еще у нас играет старейший актер азербайджанской сцены - Борис Федорович Графкин, ему пошел уже 86-й год. В прошлом году, когда я работал над спектаклем «Песне моей поверь», решил его героя назвать его же собственным именем. Когда я взял пьесу замечательного автора Михаила Щербаченко, которая почти 40 лет пролежала в библиотеке нашего театра, то в процессе читки уже понимал: это роль Фарида Алиева, а это - Наргиз Керимовой, Эмиля Гейдарова, Мехрибан Залиевой, Рауфа Бабаева. А когда дошел до героя Бориса Федоровича, сразу решил его назвать именем актера. Эта идея была благосклонно воспринята Поладом Бюльбюльоглу и директором театра. А иногда бывает и так, что читаешь материал и понимаешь - нет в труппе актеров, соответствующих образам пьесы. Так тоже бывает. Актер должен соответствовать образу!

- Скажите, может ли режиссер быть неамбициозным человеком?

- В эту профессию, не только в режиссерскую, а вообще в творчество, без амбиций приходить нельзя.

- А вы разделяете амбиции на здоровые и нездоровые?

- Конечно. Желание сделать что-то лучше других, сказать свое слово - это принимается. А нездоровые, когда - вот он я, и будьте счастливы от того, что я есть. Когда во главу угла ставится собственное эго, это неправильно. При этом творческому человеку очень важен момент признания. Часто чиновники спрашивают, почему вам так важны звания народных и заслуженных артистов, вон, в Америке этого нет. Да, но в Америке совсем другая система оплаты актерского и режиссерского труда. Вот я, например, и многие мои друзья и коллеги мечтаем стать народными артистами. Мы воспитаны на этом, на этих традициях. Мой дед был видным государственным деятелем Азербайджана еще с советских времен, и он два слова произносил с придыханием: академик и народный артист.  Он понимал, что это вершина.

- Это признание? 

- Даже не признание, а свидетельство того, что человек чего-то добился: академик в науке и народный артист в искусстве. Я воспитан таким образом, что именно этого стоит добиваться в жизни. К примеру, мой папа стал профессором в 36 лет, он к этому целенаправленно шел. Тем не менее, когда его, академика, заведующего кафедрой мединститута, депутата парламента, спрашивали, кто он, то папа отвечал: я - врач. Это в первую очередь - профессия, ремесло. Так же и в моем случае. Я - режиссер, это мое дело, которым я горжусь и дорожу. У меня две профессии - я профессионально занимаюсь авторской песней и режиссурой, с помощью которых могу что-то сказать, донести до людей свои чаяния и переживания.

- Какими еще личностными качествами должен обладать главный режиссер, ну, кроме амбиций, конечно? Главный режиссер - это другой уровень ответственности?

- Ответственность должна быть всегда и во всем.

- За конечный результат?

- За все. Я воспитан на том, что мужчина должен уметь брать на себя ответственность и принимать решения, заботиться о своих близких. И близкие, в данном случае, это не только семья. Я считаю, что должен помогать своим актерам в получении званий, каких-то благ, по крайней мере, быть неким мостом между ними и руководством театра, Министерством культуры. 

-  А что насчет прав главного режиссера? Что-то радует душу в плане открывшихся возможностей?

-  Давайте так, когда у тебя в руках такой коллектив, а это хор, оркестр, балет, прекрасная актерская труппа - это счастье, понимаете? В чем была проблема в кино, опять мы возвращаемся к этой теме… Я должен был ждать получения заказа и в результате всего этого смог снять всего два художественных фильма. Правда, с документальными было полегче. Даже имея свою студию, камеру, монтажную, свет, звук, я не могу снимать. Меня спрашивали, а чего ты не снимаешь? А я отвечал: надо оформить финансовую сторону. А в театре у меня коллектив, который получает государственную зарплату, и у меня есть возможность работать. Более того, это прямая должностная обязанность моя и моих коллег. Это и есть счастье. Не ждать у моря погоды! А в кино годами приходилось ждать. Теперь в моей жизни есть Театр. Когда я понял, что мне скоро пятьдесят, это было три года назад, и если сейчас не уйду в театр, которым всегда бредил, этого никогда не случится. Повторюсь, я совершенно счастлив, потому как человеку искусства очень важно знать, что твое творчество кому-то нужно. А в театре со мной это и происходит.  

- Кстати, по поводу «нужно». Вы говорили о месседже, о вашем посыле, который вы несете зрителю. Но есть проблема, знаете ли, когда художник «нес, нес и не донес». Или там не услышали, не поняли.

- Сложный вопрос, я не знаю. По крайней мере, все мои месседжи доходят до адресата. Видимо, я счастливый человек или мне так кажется. Но я имею обратную связь со зрителем - это и моя интернет-страница, и специальные сайты, и творческие встречи со зрителем. Люди смотрят мои фильмы, ходят на мои спектакли, слушают мои песни и стихи. Понятно, что угодить всем невозможно, но зрители понимают, что я хочу сказать. Что я хотел сказать, когда брался за постановку, к примеру, спектаклей «Бахтияр» или «Песне моей поверь»? А то, что человек должен заниматься своим делом. Быть ему преданным и не бежать за легким заработком.  Это был момент внутреннего спора с самим собой - пойти на телевидение, где было легче с деньгами, или же… не бежать за деньгами, а заниматься своим искусством, быть преданным своему делу.

- В чем специфика музыкального театра? Вы скажете - здесь поют, но в опере тоже поют, скажете - здесь танцуют, но и в балете танцуют.

- В оперном театре я не хотел бы работать вообще, это не мое. Как зритель я могу с удовольствием послушать оперу, но ставить мне бы не хотелось. Я не настолько глубоко, что называется, в материале. А вот в цирке я бы хотел поставить представление, это мечта. Хотел бы объединить две параллельные истории, старый советский цирк и CirqueduSoleil - два классических направления, придать этому театральности и сделать что-то свое. Знаете, есть кладбище ненаписанных стихов, неснятых фильмов, к счастью, пока нет кладбища непоставленных спектаклей.

- А месседж в данном случае это что: смысловая нагрузка или причина, по которой все это затевается?

- Смысловая нагрузка. Для меня самый главный критерий восприятия любого художественного произведения, это когда я становлюсь зрителем. Сидишь в кинозале, в театре, слушаешь песню, а ты же профессионал и потому ищешь какие-то недочеты, промахи. Думаешь, а я бы это поставил иначе, или актриса не подходит на эту роль, условно говоря. Но если ты, становясь зрителем, забываешь о своем ремесле, тебя захватывает то, что происходит, там, на сцене или экране, значит, все получилось.

Я очень хочу сделать фильм про Рауфа Бабаева, народного артиста Азербайджана, который долгое время был солистом легендарной группы «Гая». Про саму группу я уже делал фильм, но до сих пор не решил для себя, как нужно подать этот материал, хотя уже понял, какую мысль хочу донести. Рауф Бабаев умер в пандемию, но не потому, что заболел коронавирусом, а от того, что ничего не делал. Человек дожил до 80 лет, постоянно работал, и, вероятно, тут уместен тот же месседж о верности своему делу. В конце концов, иногда месседжи не меняются. Эльдар Рязанов, мой любимый режиссер, всеми своими фильмами рассказывал одну и ту же историю, Расим Оджагов всем своим творчеством доносил одну и ту же мысль.

Как говорил Булат Окуджава, основная задача художника во все времена - рассказать о самом себе. Своими песнями, стихами, фильмами, спектаклями я рассказываю что-то о себе, о том, что мне дорого и важно, о том, что меня волнует.

- Помните знаменитую фразу из фильма Владимира Меньшова о том, что пройдет 20 лет и не будет ни театра, ни кино, одно только телевидение?

- И, кстати, ее полностью опровергло время: первое, что исчезло, это телевидение! Оно стало неинтересным! То телевидение, в которое я когда-то влюбился, с КВН, «Что? Где? Когда?», себя исчерпало. КВНа нет…

- Может, в этом виноват сам клуб, а не телевидение?

- Нет, если вы пойдете в какую-нибудь бакинскую школу, то увидите, что КВН жив. Я бывал и на чемпионатах КВН, в Украине до войны тоже удалось посмотреть выступления команд, поэтому реальность такова, что именно телевидение довело тот КВН до нынешнего состояния. И так во всем. Телевидение, кино и театр должны вести за собой зрителя, а не идти за зрителем. Это мое глубокое убеждение. Телевидение же работает на потребу публики.

- А что с театром?

- Все хорошо. Работают режиссеры, стараются вдохнуть мысль в то, что они делают, и вести за собой зрителя. И в кино, когда оно есть. У нас очень много хороших режиссеров. Во всяком случае, за все это время было снято несколько десятков отличных фильмов. К примеру, несколько лет назад Ульвия Кенуль сняла Həddənartıquyğunluq, замечательное кино, «Красотка» на новый лад.  Кто говорит, что у нас большие проблемы с кадрами: я этого не чувствую. У нас много актеров, режиссеров, звукорежиссеров, художников по свету, но их надо беречь, лелеять, чтобы они не уходили в другие профессии.