ДОБЛЕСТЬ АЗЕРБАЙДЖАНСКОГО МУГАМА

Когда следишь за спектаклем "Лейли и Меджнун", который я смотрела с детства вместе с сотнями других зрителей, с самого близкого расстояния - почти у края сцены, пробуждаются невероятные ощущения. К тому же вблизи герои шедевра гениального Узеира Гаджибекова совсем другие. Сцена, где Лейли и Меджнун жалуются друг другу на судьбу, увлекла меня в мир волшебства, поэтому пробудилась я только от голоса моего собеседника - народной артистки Назакет Теймуровой, на репетиции которой я как раз присутствовала. И первый мой вопрос был именно про очаровавшую меня оперу "Лейли и Меджнун". 

- Самая большая мечта большинства молодых ханенде - получить роль в "Лейли и Меджнуне". Вы же, несмотря на молодость, впервые выступили именно в роли Лейли. Можно ли сказать, что уже в самом начале вы достигли своей мечты?

- Конечно, можно. В наше время не проводились такие величественные конкурсы мугама, как сейчас. После завершения обучения в музыкальной школе имени Асафа Зейналлы меня направили на работу в Театр оперы и балета. Здесь я получила положительный отзыв и первой же моей работой стала роль Лейли. Однако исполнение ее далось мне не так уж легко. Только перед первым выходом на сцену я непрерывно репетировала целых 7 месяцев. Занималась очень усердно, так как это была огромная ответственность. Во время спектакля наряду с пением крайне важны мимика и жесты. Это очень ответственный и тяжелый процесс. Естественно, эта роль - самая большая мечта ханенде. С другой стороны, это опера и здесь не все решает один человек. Чтобы удовлетворить зрителя, все и вся должно быть на высоком уровне - музыка, исполнители других ролей, сценическое оформление… Слава Аллаху, в 1995 году, когда я впервые вышла на сцену в роли Лейли, все получилось прекрасно. Об этом даже писала тогдашняя пресса. Но человек - существо, возможности которого не ограничены. Хотя и прошло много лет, и я много раз играла роль Лейли, я каждый раз испытываю другие чувства, каждый раз узнаю что-то новое. Прежде чем выйти на сцену как "Лейли", готовлю себя к этому. Я никогда не выходила на сцену как Назакет. Через 2 года исполнится 20 лет, как я воплощаю этот образ на сцене. Слава Аллаху, зрители всегда довольны. Обмануть их невозможно. Они все знают и видят лучше нас. Поэтому надо подходить внимательно и ответственно к каждому моменту.

- Чему научила "Лейли" молодую, еще не испытавшую все перипетии жизни, Назакет?

- Человек привыкает, приспосабливается к среде, в которой он оказался. "Лейли" помогла преодолеть отдаленность, присущую моему характеру. Этот образ научил меня сближаться со зрителями, согреваться их теплом. С этим образом постигла я и тайны творчества великого Узеира Гаджибекова. Счастлива, что мне выпала судьба уже в молодые годы сыграть этот образ и стать любимой именно в этом образе. 

- Говорят, женщины не уступают мужчинам ни в силе, ни в потенциале. Но иногда то, что они - женщины, превращается в препятствие. А вам это когда-нибудь мешало?

- Мы - мусульмане. Раньше были моменты, когда к выбору девушкой профессии ханенде и особенно ее выходу на сцену относились негативно. У меня были трудности в этом плане. Но я думаю, что этот выбор - профессии ханенде и выступления на сцене было не только моим решением, но и ниспосланной мне Аллахом судьбой. Образно говоря, это искусство выбрало меня, а Аллах создал условия для этого. Даже сегодня есть некоторые моменты, которых я избегаю в силу того, что являюсь женщиной, придерживаюсь определенных запретов для себя. Ведь когда есть талант, другой путь не нужен. Естественно, речь о любящих искусство талантливых людях. Не обладающие этими качествами и так прославляются разными путями, даже удостаиваются почетных званий. Сцена - это место, где ничего не скрывается от взора зрителей. Поэтому немедленно проявляется разница между теми, кто демонстрирует свой талант, и теми, у кого другие интересы.

- Часто исполнители мугама утверждают, что в этой области имеет место монополия…

- Если у человека нет ничего в душе, он создан для зла, кем бы он ни был. Это касается не только мугама. Слабый человек не хочет, чтобы рядом был кто-то, кто сильнее его, так как уверен, что со временем окажется позади. Когда я только-только выходила на сцену, таких моментов в отношении меня было достаточно много. Поэтому никогда не поступлю таким образом в отношении другого. Не подпускаю близко даже мысли об этом. Я обещала самой себе, что если когда-то достигну вершины, обязательно буду поддерживать следующих за мной молодых девушек-ханенде, стану для них опорой. Кстати, у меня есть студентка, которую я хочу подготовить и, если разрешат, вывести на сцену в роли Лейли. 

- Вы - солистка Театра оперы и балета, где проводите много времени. А посещаете ли вы другие театры? Какой спектакль смотрели в последний раз? 

- Последний раз была в Академическом национальном драматическом театре. Иногда там ставят спектакли, которые я с удовольствием хотела бы посмотреть. Однако нехватка времени не позволяет осуществить желание.

- Но состояние наших театров вам известно…

- Знаете, у каждого театра свой репертуар, свое направление. Я человек, далекий от сплетен, не любящий их. Поэтому и не стану затрагивать некоторые моменты. У других театров свои директора. Об этом могут рассказать они сами. Я могу говорить лишь о нашем театре, где мы ставим новые спектакли, обращаемся к новым оперным произведениям. Национальных опер у нас не так уж много, поэтому обращаемся к произведениям зарубежных авторов, стараясь заполнить образовавшуюся пустоту. 

- Судя по всему, творчество в определенной степени превратилось в смысл вашей жизни. Что же вы считаете для себя бессмысленным? 

- Поверьте, не ошибусь, сказав, что многое. У меня совершенно иной внутренний мир. Я вовсе не такая, какой кажусь внешне. С возрастом человек начинает глубже вникать во все тонкости. Чувствуешь, что некоторых постигла нравственная деградация. В такие моменты ощущаешь себя в вакууме. А в последнее время иногда даже не хочется петь, не могу - и все. 

- Может, одной из причин этой пустоты является оккупация родины - Карабаха?

- Естественно. Иногда мечтаю о том дне, когда мы вернем наши земли, а я, продав все, что у меня есть, отправлюсь жить там. Даже когда из жизни уходит самый дорогой человек, со временем привыкаешь к его отсутствию, к жизни без него. Даже если это твое родное дитя. Но земля - это совсем другое дело. Это такое понятие, которое с годами еще более притягивает человека к себе, сближается с ним, не позволяя забыть о себе. К тому же все воспоминания детства настолько крепко засели в памяти, что иногда во сне я вижу те места, как наяву. Мама всегда говорит, что не умрет, пока живет здесь, и что умрет только после освобождения Карабаха, чтобы ее похоронили на родине. Другого пути нет - человек должен обязательно слиться с землей, на которой рожден.

- Раз уж речь зашла о том, что было потеряно, недавно на повестке дня стоял вопрос о повторном возвращении к исполнению мугама "Нява". Но, кажется, вопрос остался открытым…

- Честно говоря, недавно один из друзей предложил мне научиться исполнению этого мугама, чтобы я стала первой женщиной-ханенде, которая его исполняет. Но я не приняла это предложение. Этот мугам - производное от других мугамов. Мы исполняем считающиеся вершиной мугамы. При исполнении "Нява" есть моменты обращения к каждому отделению и возврата обратно. Зрителю будет трудно понять это. Поэтому вопрос пока остается открытым.

- Что вы можете сказать об отношении к азербайджанскому мугаму на концертах за рубежом?

- Раньше при исполнении мугамов в зарубежных странах нас отождествляли с исполнителями или из Ирана, или из Индии, так как в то время в Азербайджане не было заботливого отношения к мугаму. Мы крайне редко участвовали в фестивалях. В истории Азербайджана даже есть моменты, когда мугам сохранился только благодаря поддержке народа. Сегодня же забота и внимание к мугаму, проявляемые Фондом Гейдара Алиева и лично Мехрибан ханым Алиевой, открыли перед мугамом все двери. Благодаря проведению в Азербайджане международных фестивалей мы прославились во всем мире. Теперь Азербайджан известен и в зарубежных странах, к нему проявляют большой интерес. Поэтому мы гордо выходим на сцену, и среди флагов других стран развевается и наш флаг. Это очень волнующий момент. Например, увидев этим летом во время фестиваля в Самсуне на сцене флаг Азербайджана, я не смогла сдержать свои чувства. На глаза мои навернулись слезы, и я расплакалась.

- Почему в Азербайджане кроме Алима Гасымова нет других таких же признанных в мире ханенде?

- Чтобы прославиться за рубежом, нужны умелые продюсеры, организаторы. Это командный процесс. Ханенде в одиночку не справиться с этим.

- Насколько мне известно, у Алима Гасымова не такой уж и мощный продюсер…

- В свое время были люди, представившие его.

- Может, он прославился своей отличающейся манерой исполнения мугама?

- Это тоже один из моментов из того же ряда. Однако отмечу и то, что азербайджанский мугам обладает волшебной силой, которая заставляет воспринимать его в любой стране. У Алим муаллима тоже этот процесс пошел не сразу. Он уже долгие годы следует в этом направлении. В этом деле важен также и шанс. Видимо, Алим Гасымов не только прекрасный ханенде, но и человек, которому выпал шанс.

- Почему вы не участвуете в конкурсах мугама в качестве члена жюри? 

- На самом деле я бываю на всех этих конкурсах, интересуюсь ими. Я всегда говорила и остаюсь при своем мнении, что впереди всегда должны идти мастера. Наши мастера всегда входили в состав жюри. Но я не тот человек, который претендует на это. Если когда-то появится возможность для этого, сложатся условия, то и до нас дойдет очередь. Получая приглашения на определенные передачи, я в первую очередь предлагаю предоставить слово нашим мастерам, чтобы это осталось в истории. У нас же еще будет время высказаться.

- Нередко наш мугам путают с персидским. Видимо, из-за персидских названий ряда мугамов. Например, "Баяты-шираз", "Баяты-кюрд", "Сегях"…

- Исторически в определенный период у нас многие говорили на персидском языке. Но это вовсе не значит, что мы - персы. Именно тогда наши мугамы и получили персидские названия. Азербайджанский мугам имеет свои отличительные особенности. В нашем мугаме есть динамика, ритм. Персидские же мугамы монотонны. Они исполняют мугам вяло. Наш же мугам обладает доблестью. Персидские мугамы исполняются по нотам, а наши насыщены импровизациями, безгранично глубоки. На всякие претензии мы можем ответить своим исполнением. А научную сторону могут доказать теоретики.

- Наконец, про ваши планы на будущее.

- Сняла клип на музыку "Сары гялин", который скоро представлю. Что же касается концерта, то, наверное, в будущем смогу реализовать и его.