РЕБУС ДЛЯ ПОДНЕБЕСНОЙ

В последние недели вновь обострилась ситуация в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) на северо-западе Китая. Активизация уйгурского движения за независимость ставит перед Пекином целый ряд вопросов, затрагивающих как сферу соблюдения прав национальных меньшинств, так и защиты территориальной целостности КНР.

Все началось с того, что китайский суд приговорил 19 уйгуров к различным тюремным срокам за разжигание межнациональной ненависти и религиозный экстремизм. Судя по сообщениям СМИ, подобное наказание следует за вход на запрещенные сайты, призывающие к "священной войне", за "нарушение общественного порядка", выражающееся в том, что уйгурские активисты в "религиозном экстазе" врываются в дома китайцев и разбивают предметы обихода.

Вслед за судебным процессом в Синьцзян-Уйгурском автономном районе вспыхнули массовые беспорядки, в ходе которых погибли не менее 30 человек. В частности, группы вооруженных холодным оружием людей нападали на полицейские участки, здание местной администрации и стройплощадку в городе Луккун (Лукцюнь), расположенном в 200 км к юго-востоку от административного центра СУАР - Урумчи. Затем около сотни вооруженных ножами уйгуров-мотоциклистов напали на отделение полиции в городе Хотан. Кроме того, примерно 200 человек попытались атаковать торговый район города.

Оценивая происходящее, следует учитывать, что в СУАР нередко происходят конфликты на национальной почве. Половину населения района составляют уйгуры - тюркский народ мусульманского вероисповедания. Последние события произошли накануне четвертой годовщины кровопролитных беспорядков в районе. 5 июля 2009 года Урумчи был охвачен ожесточенными столкновениями уйгуров с этническими китайцами (ханьцами), в результате которых, согласно официальным данным, погибли 197 человек и около 2 тысяч были ранены.

Вообще-то Синьцзян-Уйгурский автономный район считается частью Центральной Азии, подвергшейся в свое время китайской (а не русской, как в случае с "советской" Средней Азией) колонизации. Со времени включения уйгурских земель в состав Китая, то есть с середины XVIII века, уйгуры восставали более четырехсот раз. В 1944 году им даже удалось провозгласить Восточно-Туркестанскую Республику, которая, однако, вскоре пала, после того как лишилась поддержки со стороны Советского Союза (Иосиф Сталин решил не идти на конфронтацию с китайскими коммунистами из-за "уйгурского вопроса").

В целях изменения демографической ситуации в Синьцзян-Уйгурском районе Пекин стал осуществлять политику переселения в этот край этнических китайцев, что позволило увеличить долю последних здесь с 5% в 1940 году до более чем 40% в настоящее время. Поэтому уйгуры и обвиняют правительство в том, что его конечной целью являются вытеснение уйгурского этноса, упразднение его идентичности и культуры.

Пекин, в свою очередь, считает, что уйгурский сепаратизм угрожает территориальной целостности страны. При этом китайцы уверены, что уйгурское национальное движение имеет ярко выраженную религиозную подоплеку, исходя из чего Пекин и стремится к тотальному контролю над мусульманами СУАР. Жизнь правоверных уйгуров практически полностью контролируется государственными религиозными комитетами, которые, в частности, утверждают кандидатуры мусульманских священнослужителей. Китайские власти вводят ограничительные меры, ущемляющие права мусульман совершать богослужения в мечети. Так, в мечеть запрещено входить госслужащим и лицам, не достигшим 18 лет.

Пекин утверждает, что на территории автономного района действует террористическая организация "Исламское движение Восточного Туркестана", которая получает помощь из-за рубежа, в частности от пакистанских исламистских боевиков. "Исламский фактор" проявился и в аресте некоего Ахмата - лидера уйгурской группировки, выступающей под националистическими и исламистскими лозунгами и организовавшей, как утверждают китайские власти, недавние нападения на правительственные объекты и полицейские участки.

Стремясь доказать религиозный экстремизм уйгуров, Пекин связывает июньские волнения в СУАР с войной в Сирии. По данным китайских властей, уйгурские сепаратисты сражаются на стороне вооруженной сирийской оппозиции. Повстанцы в далекой арабской стране якобы обучают уйгурских экстремистов. Именно эти бойцы, как утверждает Пекин, перебрасываются в СУАР для организации восстаний и осуществления терактов.

Функционирующий в Западной Европе Всемирный конгресс уйгурского народа называет подобные утверждения китайской стороны нереалистичными. "Уйгурам очень сложно даже получить паспорта, как они могут сбежать в Сирию?" - задается вопросом пресс-секретарь конгресса Дилшат Рашит. В интервью The Epoch Times представитель Всемирного конгресса уйгурского народа выражает мнение о том, что последние события в СУАР являются следствием длительной политики подавления национальных устремлений уйгуров со стороны коммунистического правительства Китая, ибо уйгуры именно от безысходности прибегают к насильственным способам сопротивления.

Между тем очевидно и стремление определенных кругов на Западе использовать уйгурское движение для расшатывания и ослабления самого Китая. Весьма показательны в этом смысле цитаты из форумов на заграничных китайскоязычных сайтах. Здесь оставляются комментарии примерно такого содержания: "В этот раз очевидно, что это не межэтнический конфликт, а народный протест против правительства. Это может быть началом всекитайского восстания". Некоторые китайцы - участники форумов - солидаризируются с уйгурами, выражая такие суждения: "Уйгуры не столь терпеливы, как мы, ханьцы, которые уже 60 лет терпят эту власть"; "Братья-уйгуры, вы молодцы! Но будьте осторожны, чтобы не пострадали простые люди. Спасибо вам от ваших братьев и сестер ханьской национальности. Уже никто не верит тому, что пишут коммунистические СМИ. Мозги у китайцев уже начинают возвращаться в нормальное состояние".

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что уйгурский вопрос постепенно выносится на обсуждение мирового сообщества. Так, еще в марте этого года впервые в истории ООН положение уйгурского меньшинства было обсуждено на заседании в Женеве, посвященном правам человека в Китае. Участвовавшие в мероприятии представители диаспор входящих в состав КНР территорий Восточного Туркестана, Монголии и Тибета привели примеры того, как китайские власти преследуют национально-религиозные меньшинства и нарушают их права. Лидер Всемирного конгресса уйгурского народа Ребия Кадир подчеркнула, что китайское правительство обвиняет уйгуров в сепаратизме, в то время как они требуют только того, что им принадлежит по праву ("Оккупированная земля не принадлежит оккупанту… Вы вторглись на нашу территорию в 1949 году", - заявила уйгурский лидер, обратившись к китайской стороне).

Невозможно отрицать тот факт, что не только уйгуры, но и китайские казахи, киргизы, узбеки, татары, монголы, являющиеся коренными народами Восточного Туркестана, вполне справедливо требуют соблюдения своих прав, выступают против репрессивной политики китайских властей. Другой вопрос, что Пекин видит реальную угрозу для китайской государственности и территориальной целостности в том факторе, что сепаратистские настроения в СУАР используются некоторыми внешними силами в своих интересах, увязанных на ограничении растущего влияния КНР в мировой политике и экономике.

Правда и то, что, пытаясь противодействовать росту сепаратизма и реализации определенных интересов внешних сил, Пекин проводит в регионе политику постепенных реформ, отдавая приоритет экономическому благоустройству СУАР. Китайская пропаганда не зря любит подчеркивать, что руководство страны учло "печальный опыт СССР", где преодоление тоталитарной системы обернулось распадом многонационального государства. За последние годы в СУАР действительно сделан значительный экономический рывок. Поэтому многие уйгуры отдают ныне предпочтение стабильному экономическому развитию, возможности успешного занятия бизнесом, нежели участию в освободительной борьбе, да еще под угрозой репрессий.

Комплексное рассмотрение всех этих аспектов лишь убеждает в том, что компромиссный вариант решения застарелого конфликта в СУАР, по-видимому, может быть найден лишь на основе соблюдения прав уйгуров и невмешательства внешних сил во внутриполитическую жизнь КНР.