"ПРОХЛАДНАЯ ВОЙНА"

Весной 1989 года в малотиражном неоконсервативном журнале National Interest вышла небольшая статья скромного чиновника Госдепа США Фрэнсиса Фукуямы "Конец истории?", вызвавшая серьезные дебаты в интеллектуальных кругах. Она стала предвестником падения Берлинской стены, распада социалистического лагеря и СССР, Организации Варшавского договора, военно-политического блока, являющегося главным оппонентом НАТО в течение 35 лет. После этого Ф.Фукуяма, получивший неожиданно мировую славу, приступил к написанию книги "Конец истории и последний человек", которая увидела свет в 1992 году, т.е. после серьезных геополитических изменений в евразийском пространстве и завершения "холодной войны". В экономическом смысле базовым постулатом этих трудов является утверждение о безальтернативности либеральной демократии. По мнению Ф.Фукуямы, в результате поражения СССР в "холодной войне" и его распада исчезло последнее иррациональное государство, и отныне мировое развитие будет базироваться на ценностях свободного рынка и демократии. С поражением советской идеологии завершилось противостояние двух политико-экономических систем. Понятия "нации-государства" и "национальные интересы" уходят в небытие, резко возрастает значение наднациональных организаций, наступает эра универсальности западной либеральной демократии. В геополитическом измерении смысл утверждений Ф.Фукуямы означает торжество идеи мондиализма, а точнее установления однополярного миропорядка, где единственным центром принятия решений в глобальном масштабе становится Вашингтон. Иными словами, Ф.Фукуяма в своих трудах подводит концептуальную основу многолетней и трехступенчатой борьбы США за мировое господство. С момента заключения Вестфальского мира (1648 г.), основанного на концепции государственного суверенитета, до окончания Второй мировой войны в системе международных отношений господствовал многополюсный миропорядок. Причем вплоть до завершения Первой мировой войны Вашингтон вообще не рассматривался как один из мировых центров принятия решений. Включившись в Первую мировую войну уже в марте 1917 года, США предприняли серьезную попытку отказаться от доктрины Монро для установления биполярного, а еще лучше однополярного миропорядка под своей эгидой. Программа из 14 пунктов, разработанная тогдашним президентом США Вильсоном и легшая в основу Версальского мирного договора, в принципе, преследовала именно эту цель. Но тогдашние геополитические реалии помешали полностью реализовать данный проект. Долгожданная мечта Вашингтона сбылась в 1945 году после подписания Потсдамской системы договоров, зафиксировавшей новый баланс сил не только в Европе, но и во всем мире после победы антигитлеровской коалиции над Германией и ее союзниками. Эта система, определившая новые границы и расстановку геополитических сил, констатировала переход от многополярного к биполярному миропорядку. Фактически поделив мир на два полюса своих геополитических сфер влияния, СССР и США стали прародителями двух противоборствующих блоков: это континентальная сила (СССР и его союзники) и морская сила (США и их союзники). Естественно, что в принятии судьбоносных решений в рамках одного из этих блоков определяющие роли принадлежали Москве и Вашингтону. Характерными чертами потсдамской геополитической эпохи были противостояние этих блоков, балансирование между "холодной" и ядерной войнами. Звездный же час США в долгой борьбе за мировое господство наступил в конце 1991 года, с подписанием Беловежских соглашений, официально оформивших распад СССР и конец биполярной структуры мира. С этого момента США становятся единственной супердержавой и мировым центром принятия решений в глобальном масштабе, о чем открыто заявил и заявляет официальный Вашингтон, постоянно утверждающий об американской исключительности. Бытует мнение, что на фоне возникновения новых мировых вызовов большинство стран с удовлетворением отнеслись и восприняли установление однополярного миропорядка, где единственная супердержава будет выступать гарантом стабильности и безопасности на планете. Естественно, с условием, что ее решения будут строго соответствовать нормам международного права. Однако это вовсе не означало, что некоторые страны, представляющие "поверженный" социалистический лагерь, готовы принять такое положение вещей и со временем не попытаются вернуть утраченные позиции. В частности, хотя Россия и Китай (постоянные члены СБ ООН) в силу сложившихся обстоятельств были вынуждены примириться со сложившейся ситуацией, в течение последних 20 лет они неоднократно призывали Вашингтон учитывать их мнения и национальные интересы при принятии тех или иных глобальных решений. Статус супердержавы возлагал на США и суперобязательства в мировом масштабе: когда все рассчитывают на беспристрастное модераторство в самых сложных ситуациях. Проблема заключается в том, что в мире, раздираемом геополитической борьбой ведущих стран, не так уж легко быть объективным арбитром, учитывающим диаметрально противоположные мнения и интересы конкурирующих и конфликтующих сторон. Последние происходящие процессы свидетельствуют о том, что Вашингтону все труднее удается роль единственного мирового центра принятия решений. И этому все больше способствует мнение, что зачастую под прикрытием распространения либеральных ценностей США занимаются продвижением исключительно собственных национальных интересов. В этом контексте самым ярким примером может служить резкое обострение взаимоотношений между США и постельцинской Россией. Так, в феврале 2007 года в своем выступлении на ежегодной Мюнхенской конференции по международной безопасности президент РФ Владимир Путин озвучил открытый месседж Вашингтону, что Россия, для которой приоритетной задачей было возвращение в клуб сильных держав, не намерена впредь мириться с однополярным миропорядком. Хотя буквально через два года после этого США и Россия с большой помпой заявили о "перезагрузке" отношений, с запуском Москвой проектов глубокой интеграции на постсоветском пространстве и в связи с событиями в Украине геополитическая конфронтация между двумя странами приобрела еще более жесткие контуры. И поскольку В.Путин в течение последних двух месяцев уже дважды заявлял о несостоятельности однополярного миропорядка, вряд ли стоить ожидать снижения накала во взаимоотношениях в ближайшей перспективе. Исходя из этих реалий, многие аналитики уже говорят о наступлении как минимум эпохи "прохладной войны". Следуя логике, можно предположить, что в скором времени мировое сообщество опять разделится на противоборствующие блоки. Причем возвращаясь не к биполярной, а к многополярной системе. В данном контексте достойны внимания мысли известного норвежского ученого-мондиалиста Йохана Галтунга, изложенные в работе "Геополитика после "холодной войны": к теории вопроса". По его утверждению, "холодная война" привела к мировому порядку, который был основан на конфронтации трех суперсил, составляющих три блока: 1) Западный блок - управлялся США, подразумевал военное превосходство на всех театрах действий, основывался на демократии и рыночной экономической системе; 2) Восточный блок - контролировался СССР, проводил политику военного паритета, основывался на однопартийности, лежащей в основе управления системой, а в экономике опирался на планирование; 3) необъединенный Третий мир - развивающиеся страны, которые не входили в какой-либо блок и не являлись "клиентами" какой-либо суперсилы. И страны Третьего мира нередко настраивали две мировые суперсилы друг против друга, что, откровенно говоря, является весьма спорным тезисом.

Самое интересное в том, что, по утверждению Й.Галтунга, после окончания "холодной войны" и распада Восточного блока система международных отношений стала менее предсказуемой и более нестабильной. Потому что на смену "поверженному" социалистическому лагерю пришли два серьезных претендента на конфронтацию с Западом. Во-первых, это Третий мир - развивающаяся Латинская Америка, арабский мир, Западная Азия, Южная Азия. Во-вторых, Четвертый мир - Юго-Восточная и Восточная Азия. Сюда наряду с другими входят такие огромные силы, как Китай, обе Кореи, Вьетнам и Япония. К тому же в современном мире существуют семь центров, претендующих на глобальную или региональную гегемонию, которые не прочь перекроить сложившийся миропорядок в соответствии со своими геополитическими амбициями. С учетом этих реалий можно предположить, что таймер обратного отсчета уже запущен.