ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ, НА ТО И НАПОРОЛИСЬ?..

На вопросы R+ отвечает главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, доктор исторических наук Георгий Мирский

Последствия "арабской весны" продолжают занимать умы аналитического сообщества, порождая все новые и новые вопросы. 

В Тунисе на первых после революции выборах к власти пришла исламистская партия "Эн нахда" ("Возрождение" - в прошлом загнанное в подполье "Исламское действие"), а в Ливии Переходный национальный совет обещал жизнь по шариату. И если одни аналитики стали утверждать, что над Ближним Востоком нависла реальная угроза радикального исламизма, то другие предпочли иную формулировку - "умеренный исламизм", который, по их мнению, не составляет противовеса планам Запада. Какое из этих предположений наиболее точно отражает реалии, насколько итоги арабских революций вписываются в планы Запада, действительно ли Запад напоролся на то, за что боролся, и какие последствия "арабская весна" может иметь для стран нашего региона, в частности Ирана? Обо всем этом в эксклюзивном интервью с известным российским политологом Георгием МИРСКИМ.

- Во всех странах, где победила "арабская революция", - в Тунисе, Египте и Ливии основные претенденты на власть представители исламских организаций. Насколько вероятно формирование на севере Африки пояса стран с правительствами вроде "Талибана"?     

- Ситуации в этих странах отличаются друг от друга. К примеру, в Египте военные никогда не допустят к власти исламистов. Единственная опасность заключается в том, что если в апреле на выборах победят "братья-мусульмане", то они могут взять под контроль такие жизненно важные сферы, как образование и средства массовой информации. В том случае, если они будут воспитывать новое поколение в радикальном исламском духе, то может сложиться ситуация, подобная положению в Пакистане. Там идет жуткая межсектантская война, противостояние суннитов и шиитов. В Египте этого нет. Там все сунниты, если не считать христиан-коптов. Во всяком случае установление шариата не в том умеренном духе, которое предписано Священной книгой мусульман, а в талибском, человеконенавистническом духе было бы хуже всего. Подобное развитие ситуации меньше всего возможно в Тунисе, который из всех арабских стран в значительной степени европеизирован, там более образованное население. В Тунисе было запрещено многоженство. Хотя этот запрет могут снять, но сейчас не те времена и вряд ли тунисские мужчины бросятся приобретать четырех жен. Другое дело, что шариатские законы могут быть восстановлены. Это вполне естественно. Шариат  не просто мусульманское законодательство, это свод  правил и предписаний, определяющих всю человеческую жизнь. Одно дело, как вводили шариат талибы, другое - внедрение умеренного шариата, как это происходит в Турции. Вполне естественно, что тут нет повода опасаться появления радикальных тенденций. 

Что касается Ливии, то там все совершенно хаотично. В Ливии не было никаких  политических организаций, партий, ассоциаций и пр. Там в ходе гражданской войны на поверхность вышли исламские боевики, которые при Каддафи были загнаны в подполье. Они сейчас опять вышли на поверхность, взяли  Триполи. Если даже в Ливии не будет исламского государства, то, во всяком случае, будут введены законы шариата. И теперь в Европе, без помощи которой ливийская оппозиция никогда не смогла бы взять Триполи, как говорится, ломают голову, будет ли в Ливии и других странах "арабской весны" умеренный шариат,  или к власти придут радикальные силы, как в Алжире и Афганистане. 

Многие полагают, что исламские тенденции в этих странах усилятся. Это естественно, потому что их преследовали при прежнем режиме. При любой революции те, кого преследовали, выходят на передовые позиции. Но это отнюдь не означает, что следует ожидать появления теократических государств, проводящих экстремистскую политику. Установление шариатского государства не означает, что там будут внедрены жестокие средневековые законы. К примеру, те же "братья-мусульмане" заявляют о своих симпатиях к турецкой модели, где АКП (Партия справедливости и развития. - R+) вместе с соблюдением шариата обеспечивает свободу личности, проводит нормальные демократические выборы. Надо отметить, что "Аль-Каида" сейчас находится на заднем плане. Она в течение длительного времени старалась сместить режимы в арабских странах, но это ей не удалось. Как оказалось, не "Аль-Каида", а простая, далекая от радикализма молодежь способна за короткий срок свергнуть диктаторов. Сейчас "Аль-Каида" сдала позиции, но это не значит, что прекратился  транснациональный исламский экстремизм. Дело в том, что остается проблема пребывания армии США  в Афганистане, очень острой остается проблема палестино-израильского конфликта и пр. Пока эти проблемы, и в особенности палестинская, остаются нерешенными, сохранится ненависть, прежде всего к США. И тут на первый план выходит мысль о том, что ради достижения независимости и построения исламского государства можно использовать шехидов, смертников. Нерешенность палестинского вопроса всегда будет лить воду на мельницу наиболее радикальных религиозных сил. 

- Если Запад не был уверен в том, что ливийская оппозиция - это будущие союзники, то почему "расчищал" путь оппозиции к власти?

- Когда начались беспорядки в Ливии, исламистов там не было видно. Если боевики воюют и кричат "Аллах Акбар", это не значит, что они исламисты. Это обыкновенный исламский возглас, клич. Франция и Великобритания не могли поступить иначе. Во всем, что произошло в Ливии, виноват сам Каддафи. Все началось с безобразий правящего режима, который обещал "очистить дом за домом от этих крыс и тараканов". Пойди Каддафи на диалог с оппозицией, все было бы по-другому. Но полковник проявил себя как непримиримый диктатор. На Западе есть опасения того, что новые власти Ливии окажутся противниками. Но пока этого нет. После того как французская авиация разгромила направлявшуюся в Бенгази танковую колонну каддафистов, которые планировали устроить там кровавую баню, отношения ливийской оппозиции с Западом были очень хорошие. Но сейчас трудно сказать, как там сложится ситуация. Ни один человек в мире не может сказать, как сложатся отношения новых властей Ливии и Запада.

- То есть, возможно, Запад еще пожалеет о свержении Каддафи?  

- Вполне может. И такое часто бывает в жизни. 

- Сегодня много говорят о вероятности повторения арабского сценария в Иране. Возможно ли это?

- Нет. Там есть масса людей, которые помнят исламскую революцию и аятоллу Хомейни, который является для них непоколебимым авторитетом. Это Карл Маркс и Ленин в одном лице. Хотя аятолла Хамнеи фигура гораздо мелкая, но стремление сохранить исламистский режим является чем-то вроде гарантии сохранения независимости Ирана. Не думаю, что там возможно нечто похожее на арабскую революцию. Но в то же время пока не известно, чем закончится конфликт между президентом Махмудом Ахмадинежадом и Хамнеи. Также непредсказуемо развитие событий вокруг ядерной программы ИРИ. 

Что будет, если Иран продолжит идти по пути разработки ядерной бомбы? Как поведет себя в этом случае Израиль, который может посчитать необходимым нанести превентивный удар? В этом случае произойдут такие потрясения, что дестабилизация охватит все сопредельные регионы, включая постсоветское пространство. Ведь у нас тоже есть крайние исламисты, ваххабиты, которые хотели бы создать исламское государство. И в случае начала войны между Ираном, с одной стороны, и США и Израилем - с другой, и если это примет форму войны цивилизаций, трудно представить, какие бедствия это принесет. Лучший вариант развития событий - не допустить войны. Но неизвестно, как это сделать, так как на Иран никакие санкции не действуют. Они продолжают идти своим путем. Скоро будет опубликован доклад МАГАТЭ, где отмечено, что Иран обманывает международную общественность, есть основания полагать, что Тегеран собирается идти по пути создания атомной бомбы.