"…МЕЧТАЮТ ЖЕНЩИНЫ…"

Слово антреприза (entreprise) пришло к нам из французского языка. Означает частное зрелищное предприятие: цирк, театр и т.д. История  возникновения  частных театров своими корнями уходит в далекое прошлое, но мы не станем углубляться в те  времена. Скажем только, что у нас, в Баку, в самом начале прошлого века антрепризных театров было великое множество. Самой известной,  вошедшей   в историю русского театра, была антреприза Полонского, обосновавшаяся в Баку с 1911 года. Просуществовала  она - под названием Русская драма -  вплоть до середины 1923 года, располагаясь в помещении прежнего театра "Пель-Мель". В 1923 году большая часть труппы вошла в состав  Бакинского рабочего театра. Впоследствии - Русского драматического театра имени Самеда Вургуна. И, видимо, по укоренившейся привычке, бакинцы по сей день РДТ продолжают называть Русской драмой. Хотя это грубейшая ошибка. В антрепризе Полонского действительно ставили русскую драматургию, и название театра Русская драма вполне соответствовало реальному положению  вещей. Впрочем, речь не об этой игре слов, а об антрепризе. С некоторых пор это основательно подзабытое  слово снова вернулось  в наш   речевой обиход. И не только. В новом законе "О театре"  в Азербайджане есть параграф, где рассматривается возможность создания антреприз как художественно-творческих альтернатив существующим государственным структурам. Путь, в общем-то, непознанный и его еще придется осваивать. Хотя в стране  уже есть такие попытки.

Приятное удивление

Первым возник театр Рустама Ибрагимбекова "Ибрус". Затем Продюсерский центр для творческой молодежи при Союзе театральных деятелей Азербайджана. И, наконец, продюсерский центр "ПРО-ЦЕНТ". Но почему-то к антрепризе у многих, в особенности у театральных критиков России, отношение не из лучших. Это объясняется  тем, что антрепризные постановочные проекты редко отличаются высоким художественно-постановочным вкусом. Режиссерское сценическое скорочтение, приблизительная игра актеров, сводящаяся к иллюстрации драматургических текстов, - вот результат скороспелых усилий, которые, при ставке на узнаваемость медийных лиц актеров, предлагают зрителям  современные антрепренеры. Но вот спектакль  Санкт-Петербургского театрального центра на Коломенской  "Держи меня крепче, люби…" по пьесе Гастона  Горбовицкого "Влюбленный Мопассан"  приятно удивил бакинцев. Это был спектакль, в котором с большим юмором и трепетом представлена история художника. Точнее - поэта. Еще точнее - писателя Ги де Мопассана. Анри Рене Альбера Ги. Но это не сухой пересказ биографических данных мировой знаменитости. Не попытка  рассказать о том, откуда и как черпаются темы  для создания шедевров. Это  попытка заглянуть в душу  художнику, который умеет в обыденной жизни, в скучном, порой безрадостном  быте, в простых низменных истинах разглядеть возвышенное. Поэтическое. Те мгновения, которые даже обману могут придать  возвышенность  и пронзительную  очаровательность  происходящего. Андрей Носков играет героя по имени Лябарб, прибывшего в родовой  замок  маркизов де Гайяр, чтобы добыть скандальную информацию для своей газеты в Париже. Поначалу мы видим этакого смущающегося простака, который с робостью переступает порог замка, с восхищением взирая  на служанку, распевающую песенки о любви. Но потом, по мере того как  пребывание в замке провоцирует его на неизбежность контакта с дамами, - он становится все более раскрепощенным. Обладая счастливым даром не только видеть и подмечать детали, но  и тонко чувствовать состояние души и мысли другого человека, понимать, предугадывая желания и мечты одиноких женщин, он становится в замке маркизы де Гайяр чем-то   большим, чем  дамский угодник. И тогда история его отношений с каждой отдельно взятой женщиной - служанкой, маркизой, ее дочерью - превращается не в банальный адюльтер, аморальную историю грехопадений или откровенный соблазн  неискушенной девственницы! Она становится тем всевозвышающим обманом, который позволяет женщине почувствовать себя женщиной. Марии-Антуанетте (заслуженная артистка РФ Лариса Дмитриева), например, этот короткий роман с заезжим репортером  принес не только короткий миг счастья, что было бы просто банальным. Случилось большее. Лябарб  подарил ей веру в то, что ничего невозможного в этой жизни для человека  нет. И не нужно уезжать в Париж в погоне за эфемерной мечтой! Счастье - здесь. Оно - близко. Надо только понять и поверить, что и здесь можно осуществить свою мечту, открыв маленький ресторанчик. И быть этим счастливой. Он отдает ей все свои деньги: до последнего су. Ему так хочется, чтобы мечта этого одинокого существа сбылась! А еще больше - чтобы она поверила в возможность этого. Сила его веры в то, что счастье есть и оно возможно,  передается и Марии-Антуанетте. Антуанетта, растроганная чужой добротой,  плача и прижимая к груди ворох денег, дает понять Лябарбу, что  она - простая служанка в доме маркизы -  благодарна ему за то, что пусть и недолго, но все же чувствовала себя королевой, за то, что подарил веру в лучшее будущее. Наконец, за то, что принес в ее жизнь мечту, которая стала смыслом существования в этой глухой провинции: такой далекой от пороков и соблазнов мегаполиса. Маркиза  де Гайяр в исполнении Анны Самохиной - это изнемогающее от груза комплексов и ритуальных обязательств перед  родовым гербом существо. Но и ей, как простой смертной женщине, хочется веры, надежды и любви. Бесконечно одинокая, затянувшая себя в броню  вынужденной добродетели, она, натыкаясь на Лябарба, воспринимает его как материализовавшегося фантома. Потому что с тех пор как титулованный супруг покинул пределы замка, оставив в воспоминаниях маркизы только горечь обид  и шлейф разочарований, мечта о настоящем мужчине крепко завладела ее фантазией. И вот она, ее мечта - из крови и плоти прямо перед ней!  До нее можно даже дотронуться, и она не растает, как мираж. Но… родовое ханжество Гайяров! Оно настолько сильно сидит в крови, что маркиза никак… ну, никак не может себе позволить… быть просто женщиной, а не титулованной пуританкой! Лябарб Носкова  с любопытством исследователя наблюдает за всеми трансформациями, которые происходят с женщиной после грехопадения. В какой-то момент начинает  казаться, что эта ситуация даже забавляет его. В нем борются два начала - любопытство репортера и… преклонение поэта. Поэт побеждает. И поток удивительно  красивых слов, воспевающих чувственность по отношению к женщине, выливается в стихи, которые он постоянно записывает в блокнот:

 …мы по ночам в смятении мечтаем 

О тихом "да" из уст, пьянящих, как вино,

О шорохе одежд, влекущих скрытым раем…

Это - стихи Мопассана. Их много. Они рассыпаны по всему спектаклю, как драгоценные перлы, обожествляющие женщину, чувственность, любовь. Очень опасный момент, за которым предательски провоцирующая на пошлость и  анекдотическую скабрезность зона. Зона, которая искушает: возможностью существования на уровне гегов и реприз  в теме "ниже пояса", легкой увеселительной иллюстрацией сюжета  на уровне анекдотического действия, быстрой халтурой на потребу невзыскательного зрителя. Питерцы не позволили себе уронить сценическое звучание истории поэта до уровня приевшейся пошлости заезжих антреприз. Им важен (глазами Лябарба) сам момент истины, который  превращает низкую правду во всевозвышающий обман. А он - в  силе любви. Пусть не навсегда, пусть на мгновение. Но каждый раз искренне, истово, страстно! Так, как будто навсегда. Так, как будто в последний раз. Так, как будто перед ним единственная на планете женщина. Правда момента - вот, что важно для актера и его героя. Та правда, которая может быть здесь и сейчас. И которая никогда и ни с кем вот так не может повториться. И все эти отношения - его творчество. Они - его жизнь. Он сам - великолепный и тонкий  исследователь женской души. Поэт и писатель - Анри Рене Альбер Ги. Или - Лябарб. Или - Андрей Носков. Он пил эту жизнь, смакуя мелкими глотками, как нектар под названием любовь. И это давало ощущение счастья: перетекающего изо дня в день, из истории в историю. Так могло длиться до бесконечности. Но… В его жизнь кометой ворвалось существо по имени Анриетта (Юлия Рудина). Дочь маркизы де Гайяр. Порывистая, открытая, восторженная и изменчивая, как будто в ней одной сосредоточилось непостоянство всех женщин мира, она ослепила его своей неординарностью и жаждой к жизни. Влюбила в себя, поманив возможностью  гармоничного счастья на всю оставшуюся жизнь, и… исчезла! Там, в мегаполисной сутолоке Парижа, где, как ей казалось, ее ждет еще более удивительная и прекрасная жизнь, чем любовь одного мальчика. Репортера. Начинающего поэта. А ей хотелось всего взахлеб: и жизни, и славы - громкой и шумной, и поклонников, и признания собственной неповторимости! Она ощущала себя солнцем, вокруг которого должны вращаться  планеты. А он в ее орбите был всего лишь крошечным светилом. Поэтому ее собственного огня хватило вполне, чтобы опалить душу Лябарба. Наполнить ее страданием на всю оставшуюся жизнь. Но и дать ему крылья. Отныне он будет искать ее в многочисленных своих женщинах. Которых любил такими, какие они есть. Искать и не находить. Томиться, страдать и творить. Отныне в каждой из его героинь будет частица его Анриетты.

Мне тело разбудил лучей горячих ток,

Вглубь сердца моего вливался мне упрямо,

Я понял, что во мне он тот восторг зажег,

 Что солнце некогда зажгло в груди Адама.

Юлия Рудина отправляет свою героиню по волнам впервые познанного чувства с такой неудержимой страстностью, с таким неистовым желанием наполнять каждое мгновение Анриетты де Гайяр гармонией счастья, которое может дать только такая влюбленность в жизнь, которая присуща и самой актрисе. С первого появления на сцене она берет в плен не только Лябарба, но и зрителей, которым трудно сопротивляться столь неистовому натиску темперамента, чувств, чувственности, трогательной нежности и наивной восторженности по отношению к миру, который для провинциальной девушки кажется вселенной, состоящей из поклонников и любви. В том мире, которым она грезит, нет грязи, подлости и грехопадений. Там царит любовь. Только любовь. Как истина. Как карнавал. Как праздник. И ничего, кроме любви. К ней,  единственной и неповторимой. И она рвется к этому миру, как бабочка к огню. Ничто и никто не в силах остановить ее. Предостерегающий Лябарб не был услышан… Любовь? Но ведь в том мире ее столько… Столько!.. И она хочет получить ее всю…

Она ворвалась в его жизнь кометой. И, опалив, исчезла. Растаяла  в пространстве огромного Парижа, оставив воспоминания и боль. Боль, ставшую болезнью души. И стены больничной палаты вновь и вновь будут возвращать его мысли в прошлое. В те дни, когда был он счастлив. И мать (народная артистка, лауреат Госпремии России  Татьяна Ткач), которая не может смириться с тем, что сын медленно, но верно покидает этот мир, с горечью скажет: "Ах… Если бы ты не растрачивал свои лучшие силы на женщин!". И услышит ответ, достойный поэта: "Мама… а что  еще есть лучшего в жизни? Кроме красивых женщин?". И правда! Есть ли?

Санкт-Петербургский театральный центр на Коломенской  - один из очень удачных практических опытов. Как утверждают сами питерцы, один из первых проектов в России. Приятно осознавать - удавшихся. Потому что театр  на Коломенской  -  это место, где служат искусству. Служат Мельпомене. С той степенью честности и любви, которая доступна  людям, влюбленным в  свою профессию. Значит, антреприза как альтернатива государственной структуре все-таки может являть собой высокохудожественное предприятие. А точнее -  храм, где исповедуют одну любовь к его величеству Театру…