КАК ЖАЛЬ, ЧТО ЕГО РАССТРЕЛЯЛИ

Трудно писать о Микаиле Мушфиге - о  гениальных людях всегда трудно писать. Тем более если речь идет о человеке, жизнь которого оборвалась слишком рано и слишком трагично. Микаил Мушфиг был одним из самых видных представителей азербайджанского народа. К большому сожалению, он вошел в число тех светил нации, которых во что бы то ни стало следовало уничтожить. Орудием была кровавая сталинская политика. Но на то они и светилы - освещают путь жизни не только себе, но и другим и при этом быстро догорают.  

В эти дни мы отмечаем 100-летие Микаила Мушфига (Микаил Мирза Абдулгадироглу Исмаилзаде) - выдающийся азербайджанский поэт родился 5 июня 1908 года. Он пришел в литературу 18-летним юношей и очень скоро завоевал всеобщее признание. За десять лет творчества Мушфиг стал автором десяти сборников. Перед арестом по обвинению в пантюркизме и национализме в 1937 году он готовил к печати свою 11-ю книгу. Но ему не суждено было увидеть ее. Микаил Мушфиг был расстрелян 12 марта 1938 года, хотя он всегда был далек от политики.  

"О, если бы..."

О, если бы то лето повторилось,

И божья милость

Послала мне счастливую удачу, чтоб ваша дача

Была бы снова по соседству с нашей,

Чтоб в полной чаше

Моей души кипело вдохновенье

От каждой встречи

С тобой, моя любовь, чтоб каждый вечер

Я новое писал стихотворенье. 

Скажи, мое желание нежней

Твоих кудрей?

И по сердцу ль тебе оно?

И мне ль дано... 

Эти строки - из популярного стихотворения Микаила Мушфига. Даже среди сотен стихотворений других авторов можно безошибочно определить мушфиговские. Здесь каждая строчка, каждая интонация, каждое выражение принадлежат Мушфигу и только Мушфигу. Те, кто занимается исследованиями творчества М.Мушфига, говорят, что в его  поэзию невозможно не влюбиться. "Кто хоть один раз прочел его стихи, потом будет зачитываться ими всегда, потому что в творчество Мушфига въедаешься всей плотью и кровью", - рассказывает R+ старший научный сотрудник Института литературы имени Низами, кандидат филологических наук Сафура Гулиева. 

"Микаил Мушфиг - поэт оригинального поэтического мира, большого темперамента и светлого оптимизма. Умер он рано, но оставил образцы пламенной лирики, полной радости созидания, преобразования действительности". Так выразил свои мысли о Мушфиге видный ученый-литературовед, академик Мамед Ариф. Можно привести много лирических стихов, где Мушфиг сердечно приветствует новую революционную эпоху в жизни народа: "Песни о Тертергэсе", "Счастливец", "Поэт", "Дастан свободы" и т.д., но это вовсе не говорит о том, что творчество Мушфига было политизированным. "Мушфиг никогда не ставил перед собой вопрос "принимать" или "не принимать" революцию". После смерти отца - народного учителя и поэта - он дитя революции, которая взяла под свое крыло десятилетнего подростка, самостоятельно зарабатывающего себе на кусок хлеба. Поэт воспринял революцию с романтическими чувствами и чистой душой, считая ее близкой себе".

Поэзия Мушфига состоит не только из возвышенных песен, воспевающих строительство социализма. В его лирических стихах временами слышится и крик души. По ним можно перелистать страницы его тернистого жизненного пути. Там же можно увидеть, как в драматическом произведении, и людей, окружающих его, рассказывает С.Гулиева. 

"Творческая жизнь Мушфига завершилась очень рано и трагически. Сегодня, когда ведется разговор о судьбе поэта, сжимающиеся болью сердца знают, что трагедия Мушфига не случайна, не единична. Его трагическая смерть была трагедией периода репрессий, трагедией несправедливо, противоправно обвиненных тысяч, десятков тысяч самых честных, самых талантливых сынов Родины".

Когда народ готов расплакаться, 

Слезами их заполненных глаз буду я.

Чтобы не понимать негодных людей,

Тогда бесчувственным к ним буду я. 

Если безвременно упаду от рук смерти

И разобьюсь, как хрупкий кувшин, я,

Поэт все равно напишет новые и новые стихи, 

Пока будет Вселенная, будут и стихи! 

Таким мудрым восклицанием двадцатисемилетний молодой поэт периода строительства социализма высказал свое убеждение своего духовного мира: "Пока будет Вселенная, будут и стихи!".

Мелодия стихов

В чем же секрет привлекательности творчества Мушфига? Прежде всего в его неповторимом своеобразии, самобытности, особом духе, оригинальности интонации и построении стиха, его индивидуальной манере, говорят  ведущие мушфиговеды. Наряду с характерными особенностями интонации и построения отдельных строк за ними в их глубине и вообще во внутреннем содержании стиха живет неповторимый поэтический подтекст, присущий именно Мушфигу. Порывы, энергия, эмоциональность - вот важнейшие специфические особенности, характеризующие его лирику. Романтический дух его стихов - поток, берущий начало от прозрачных горных ключей, постепенно набирающий силу и превращающийся в могучий бурный водопад. 

Мушфиг - поэт неистово вдохновенный и глубоко задушевный. Этот порыв, независимо от конкретной темы и идеи, выступает в каждом его произведении, словно симфония, написанная для большого оркестра. Мушфига в Азербайджане почитали всегда, почитают его и сегодня и будут почитать всегда. На его стихи пишется музыка, снимаются клипы. Так, совсем недавно известный азербайджанский певец Эюб Ягубов исполнил свою новую песню на стихи поэта "Йеня о баг олайды". Режиссером Эльханом Джафаровым к этой музыке был снят клип, повествующий о трагической судьбе поэта. Однако мушфиговед Сафура Гулиева считает, что к этим проникновенным и оптимистичным стихам не следовало писать "минорную" музыку. "Очень и очень рада, что нынешняя молодежь интересуется творчеством этого величайшего азербайджанского поэта. Но композитор должен был прочувствовать в стихах не пессимизм, а оптимизм. Ни в одной из строчек этих стихов нет плохого настроения, нет грусти. Эти стихи пронизаны воспоминаниями и ностальгией, желанием вернуть неповторимое, а музыка к ним написана грустной, да и сам клип пронизан трагизмом. Да, жизнь Мушфига была сломана, но сам поэт воспевал эту самую жизнь во всех ее проявлениях. С художественной точки зрения клип снят хорошо, но его следовало ставить на другие стихи поэта", - считает Гулиева.

Одно из основных слагаемых творческого новаторства М.Мушфига - своеобразие формы и ее многоликость. Поиски и находки формы ощущаются во многих  его произведениях. В своей творческой лаборатории в соответствии с различными поэтическими целями, тематикой, содержанием и идеей Мушфиг использует и аруз, и хеджа, и свободный стих. Новаторство поэта заключается в творческом подходе к традиционным размерам. Особой оригинальности достигает он в использовании размера хеджа. Характерная последовательность длинных и коротких строк в таких стихотворениях рождает в высшей степени поэтическую гармонию. Иногда Мушфиг делит внутренние слоги в строках на трехсложные словосочетания. Здесь он в соответствии с настроем стиха нанизывает эти короткие слогосочетания в строчки, умело используя то шести-, то девяти-, а то двенадцати- и более сложные строчки в стихах. Не нарушая в таких случаях внутренней гармонии размера стиха, поэт как бы "освобождает" стих, нарушает обычный способ чередования рифм, подчиняя все это выражаемым мыслям и чувствам. Особая последовательность построения трехсложных сочетаний в строках и дальнейшее развитие подобной структуры связаны, прежде всего, с именем Мушфига.

"Советскость" Мушфига

"Необходимые поиски для молодой советской поэзии, трудности, неудачи и достижения были естественными в творчестве Мушфига. Несмотря на то, что такие критики, как  А.Назим, М.Гусейн, М.Рафили, в своих исследованиях жертвовали объективным анализом в силу политических взглядов и актуальных общественных проблем, они все же послужили развитию литературного процесса и пытались направить в правильное русло его идейно-художественные поиски", - рассказывает С.Гулиева. 

Мушфига резко критиковали из-за его принадлежности к аристократическому сословию, называли "мелким буржуазным поэтом" и "оппортунистом". Но вместе с тем критики ценили творчество и талант поэта. Сегодня их замечания представляют для нас особенную ценность.  "Мушфиг - очень талантливый и плодотворный поэт среди наших молодых писателей" (М.Рафили, 1930); "Некоторые обвиняют Мушфига в национализме. Несомненно - это полное заблуждение" (М.Гусейн, 1932); "Молодой поэт Микаил Мушфиг отличается огромной художественной энергией и способностями. Изучая больше других классическую турецкую поэзию, Мушфиг пытается создать революционную романтическую поэзию. Его лучшие стихи пронизаны этой идеей" (Али Назим, 1935). 

Двойственное отношение критиков к творчеству Мушфига еще раз доказывает, что критика эпохи охватывала не только лирические стихи поэта, но и всесторонне "исследовала" его поэмы, не пренебрегала ничем, выдвигая самые разнообразные версии (Джаханбехш, "Литературная газета", 31 марта 1934 г.). Мамед Ариф также писал о поэте: "В большинстве своих произведений Мушфиг замыкается в буржуазной точке зрения, выражает мещанское отношение к решению вопросов". Другой наш критик, выступая на III пленуме Всесоюзного союза писателей, называл Мушфига "великим поэтом". Касаясь же его творчества, отмечал, что "в последнее время он создал очень большие произведения по значимости" (Али Назим, "Литературная газета", 24 марта 1936 г.).

Действительно, с творческой  точки зрения Мушфиг во второй половине 30-х годов был на пике своего творчества. Помимо современной идеи - темы его стихов, были новыми и  эмоциональное сопровождение этих идей, и художественная форма, и поэтические образы. Новыми и неповторимыми. Между тем "движение идеологической борьбы" в общественно-политической жизни страны в 1937 году оказало весьма неблагоприятное влияние на жизнь и творчество поэтов и писателей. Желающие разоблачить "подозрительных личностей" свирепели с каждым днем, цензура на произведения с каждым разом еще более ужесточалась. Число созываемых собраний в Союзе писателей увеличилось, равно как и число выступающих с нарастающими дискуссиями. Лирика Мушфига с творческой точки зрения национальной поэзии действительно оригинальное и ценное наследие. В его стихах нашли отражение самые важные идеи той эпохи, считает Сафура Гулиева. 

"Тар" Мушфига 

Вот что говорил о Микаиле Мушфиге народный поэт Сулейман Рустам: "Микаил глубоко изучил произведения наших классиков - Физули, Насими, Вагифа, Сеида Азима и Сабира. Он также хорошо усвоил основы классического стихосложения - аруза, безупречно владел им. Но он искал новые формы и выражения. Мушфиг в своих исканиях обращался не только к классике, но и к животворному источнику народной поэзии, нашей богатейшей сокровищнице. Он знал наизусть сотни четверостиший-баяты и песен-гошма, сложенных прославленными и безымянными певцами-ашугами. Мы росли и мужали в романтическую, революционную эпоху. И мы стали, вернее не могли не стать, певцами нашей суровой и прекрасной эпохи. Стихи - вот чем мы жили и дышали. Дома - стихи, на прогулке - стихи, на даче - стихи, на фабрике, на заводе, на промысле - стихи, стихи, стихи. Мы начинали жить и творить в период, когда литературные связи между народами  нашей страны только завязывались на новой, революционной, социалистической почве. Мушфиг в ту пору еще недостаточно знал русский язык. Он обращался к товарищам, в частности, ко мне за помощью, и мы вместе часами читали и перечитывали произведения Д.Бедного, В.Маяковского, А.Безыменского и Н.Асеева. Впоследствии мы вместе побывали не только во всех уголках Азербайджана, но и в Тбилиси, Москве и Ленинграде.

И вновь, и вновь мы возвращались из наших поездок в родной Баку. Мне и сейчас, когда я прохожу по нашим бульварам и проспектам, кажется, что Микаил возвратился из дальнего и долгого странствия, и мы идем рядом. И снова, как в пору юности, читаем друг другу стихи. Стихи - свои, стихи - наших учителей, стихи - наших друзей из братских стран. Стихи… стихи… стихи". 

А народный писатель Гюльгусейн Гусейноглу считает, что Мушфиг был человеком, рожденным для поэзии и исключительно требовательным к себе поэтом. "Он без устали совершенствовал мастерство, постоянно искал новые формы выражения высоких дум и устремлений, беспокоился о красоте и выразительности стиха, насыщал его волнением и  страстью. Он завоевывал все новые и новые вершины в поэзии. Тем не менее его никогда не покидало чувство неудовлетворенности собой. В одном из стихотворений поэт мучительно раздумывает над тем, как добиться, чтобы его песни были такими же красивыми, как его мысли, чтобы они вобрали в себя все оттенки весеннего голубого неба, все ароматы трав и цветов, чтобы они дышали радостью. Ответ был, конечно, один: работать, работать, не считаясь с трудностями, с бессонными ночами. Недаром Мушфиг говорил о том, что самая несчастливая минута в его жизни - та, которая прошла без поэзии". 

Мушфиг щедро черпал вдохновение из неиссякаемого родника устного народного творчества, учился на лучших традициях азербайджанской классической литературы, продолжал и развивал эти традиции в новых условиях. Он терпеть не мог тех, кто с пренебрежением относился к азербайджанский классической литературе, рассказывает Гусейноглу. "Поэт живет в памяти современников как подлинный наследник и достойный глашатай классической литературы, древней культуры своего народа. Хорошо сказано об этом в воспоминаниях Нигяр ханым Рафибейли: "Мушфиг был подобен археологу, очень осторожно орудующему киркой, чтобы обнаружить под наслоениями следы нашей древней культуры. Как добросовестный ученый и исследователь, обнаруживающий жемчужины - слова поэтов минувших веков, проявляющий глубокий интерес и неподдельную любовь к таким прекрасным, не знающим себе равных образцам лирики, как газели, гошма, баяты, он стряхивал пыль забвения с этих поэтов. Впервые стихи и газели Бахара Ширвани, Бихуда, Насеха и многих других забытых и полузабытых азербайджанских поэтов я услышала из уст Мушфига".

В начале тридцатых годов, когда велась кампания против национальных музыкальных инструментов, в том числе против тара, среди защитников лучших традиций культуры народа азери страстно прозвучал и мощный голос Мушфига. Его стихотворение "Тар" явилось в свое время резкой отповедью тем, кто стремился принизить значение национальных музыкальных инструментов. Собратья по перу, современники поэта отлично помнят, какую огромную популярность сразу же после опубликования завоевало среди читателей это стихотворение, какой живой отклик вызвало оно у народа: "Впервые "Тар" он прочел в Доме просвещения, где собрались несколько сот человек. Все мы и весь зал, словно почувствовав себя во власти могучей, неодолимой волны, восторженно приветствовали  Мушфига. Как факел он распространил с трибуны во все четыре стороны тепло и свет", - писал азербайджанский писатель Мирза Ибрагимов.

Разумеется, появление в те годы такого смелого стихотворения свидетельствует о том, как сильно было в Мушфиге чувство гражданственности, как крепко он был привязан к своему народу. "Тар" живет как яркое проявление дальновидности поэта. Кроме тара, который Мушфиг считал "желчью и усладой", "народа твореньем и даром", поэт не раз говорит в своих стихах и о других наших национальных инструментах - сазе, кеманче, бубне и т.д.

Он во всем искал красоту - и в труде, и в людях, и в природе, и в чувствах человеческих. Особенно характерно в этом отношении стихотворение "Красота". Говоря о том, что тяга к красоте заложена в самой природе человека, поэт ищет смысл в самой красоте.

Внешнюю и духовную красоту он берет в неразрывном единстве:

Душе моей, народу моему, стране

Чужда та красота, в которой смысла нет.

По утверждению Мушфига, главное для человека - чувствовать красоту во всем сущем. Он считает необходимым развивать в народе чувство красоты, совершенствовать его эстетический вкус. Это, безусловно, всегда открывало, открывает и будет открывать перед искусством и художниками новые творческие горизонты. Значит, пока живет человечество, будет жить и искусство. Этой мыслью пронизано стихотворение "Песнь вечности", в котором Мушфиг дает самую высокую оценку поэзии. Мушфиг не мог и не хотел представить себе людей без поэзии, без искусства. Как он был прав! Как жаль, что его расстреляли! Как много еще мог создать Микаил Мушфиг!