ПЕРВАЯ РЕСПУБЛИКА: НАКАНУНЕ НЕЗАВИСИМОСТИ

Азербайджанских депутатов Сейма беспокоила не только политика депортаций и этнической чистки в отношении мирного мусульманского населения Закавказья, но и укрепившиеся после кровавого военного переворота в Баку в марте 1918 г. притязания дашнакцаканов на этот ключевой город региона, который азербайджанские политики видели своим национальным центром. Выступая 6 мая на совместном заседании всех мусульманских сеймовых фракций, Хойский отметил, что партия "Дашнакцутюн" требует, чтобы "будущая власть в Баку была бы не чисто мусульманской, а была бы интернациональной и армянские части оставались бы в Баку". Депутаты отвергли это предложение, а член Сейма Хасмамедов заявил в связи с этим, что "вся власть в Баку и во всем Восточном Закавказье должна принадлежать мусульманам, и если мы потеряли эту власть там временно, то это лишь потому, чтобы вернуть ее целиком и окончательно". "Условия, предложенные дашнакцаканами, - подчеркнул он, - для нас неприемлемы как позорная капитуляция перед ними. Бакинский вопрос с первых дней своего возникновения встал ребром: или все, или ничего". 

Вплоть до момента провозглашения независимости АДР депутаты-азербайджанцы стояли на позициях конфедеративного устройства Закавказского региона. В протоколе состоявшегося 3 мая заседания мусульманских фракций, посвященного обсуждению принципов административно-политического устройства края, было принято решение "всемерно поддерживать идею конфедерации Грузии, Армении и Азербайджана вместе с Северным Кавказом", при этом отмечалось, что "Азербайджан и Северный Кавказ федерируют между собой". Конфедеративные устремления азербайджанских политиков были связаны, прежде всего, с их идейно-политической и организационной неготовностью к провозглашению независимости Азербайджана. Кроме того, сказывалась их ориентация на позицию младотурок (хотя, конечно же, преувеличивать эту ориентацию, как это делают некоторые  зарубежные, прежде всего российские, исследователи, не стоит), которые не были заинтересованы в фрагментации региона. Интересам Энвера паши, одного из трех лидеров младотурецкого режима, и его военных эмиссаров в регионе отвечало единое, конфедеративное Закавказье с общим Сеймом, находящееся в тесном союзе (или под влиянием) с Турцией. Дробная конфигурация регионального устройства, состоящая из трех независимых государств, ориентированных на разные внешние, тем более враждебные Турции силы, рассматривалась турецкими военными и политиками как угроза их планам по реализации положений Брестского мира и укреплении своего политического влияния в регионе. 

Дальнейшая эволюция "закавказской независимости" развивалась под диктовку турецкой армии. В середине апреля был взят Батум, 25 апреля - Карс, и 22 апреля Сейм под угрозой дальнейшего продвижения турецкой армии в глубь Закавказья провозгласил регион независимой Закавказской Федеративной Республикой (ЗФР), которая была признана Турцией 28 апреля. На этом фоне 11 мая в Батуме началась мирная конференция, на которую приехала представительная - около 50 человек - закавказская делегация. Именно в Батуме вскрылся подлинный смысл ставки турок на независимость Закавказья от Советской России - после того как глава делегации ЗФР, премьер-министр и министр иностранных дел закавказского правительства М.Чхенкели заявил о согласии с условиями Брест-Литовска, турки дали понять, что данный договор не распространяется на ЗФР, которая уже не является частью Советской России, и потребовали дополнительных территориальных уступок. Параллельно, чтобы убедить несговорчивых закавказских делегатов, турецкая армия продолжала свое наступление в глубь региона и 15 мая взяла его важнейший транспортный узел - Александрополь. Контроль над этим пунктом открывал для турецкой армии прямую дорогу для наступления по трем важнейшим направлениям: на Эривань - Нахчыван (по железной дороге), Тифлис - Гянджу - Баку (по железной дороге), Газах - Гянджу - Баку и на Ахалкалаки. 

Наличие глубоких разногласий между национальными фракциями Сейма по вопросу войны и мира с Турцией и признания условий Брест-Литовска на фоне продвижения турецкой армии в глубь региона делали невозможной работу правительства и Сейма. Следствием этого явилось, в частности, усиление центробежных тенденций в политике его ведущих партий. На состоявшемся 16 мая заседании Центрального мусульманского совета впервые в конкретном плане рассматривался вопрос о независимости Азербайджана. Выступивший на нем член Сейма Н.Усуббеков отметил, что армянские политики намерены оказать сопротивление турецкой армии. Результатом такого решения, несомненно, отметил депутат, будет кризис власти Сейма и, как логическое следствие, объявление самостоятельности Грузии и Азербайджана. Член Сейма Х.Хасмамедов заявил, что Грузинским национальным советом в этом направлении уже предпринимаются подготовительные шаги и что "следует и нам работать в этом направлении". В связи с этим он призвал депутатов "подготовить все формальные условия, чтобы иметь возможность в нужный момент говорить от имени независимого самостоятельного Азербайджана". 

В результате провозглашение независимости закавказских республик стало вопросом ближайшего времени. Фактором, ускорившим этот процесс, стала высадка 25 мая в Поти 3-тысячного контингента немецких войск. Этот десант стал одним из непосредственных военных результатов Брест-литовского мира. Фактическая ликвидация черноморского флота не была предусмотрена договором. Но учитывая, что по требованию немецкой стороны российский флот должен был вернуться из Новороссийска в Севастополь, то есть стать военным трофеем Германии, русские судовые команды затопили свои корабли. После этого германские войска смогли беспрепятственно высадиться в Поти, получив плацдарм для продвижения в глубь Грузии и поддержки ее антироссийского меньшевистского правительства. Грузинских депутатов Сейма, воодушевленных немецкой военной поддержкой и вывесивших по всему Тифлису немецкие флаги, уже ничто не могло удержать в рамках "независимой" Закавказской Республики. Германские военные убедили грузинское правительство, что в случае выхода Грузии из ЗФР она получит от Берлина гарантии безопасности границ в рамках, определенных в Брест-Литовске. Таким образом, Германия стала третьей - после пророссийского Баксовета и Турции - внешней силой, которая вмешалась, правда, ненадолго и лишь в пределах Грузии, в "большую закавказскую игру". Четвертая сила - британская - только готовилась вступить в борьбу за влияние в регионе и контроль над бакинской нефтью. В конце 1917 г. британское командование стало разрабатывать планы операции по захвату Баку, для чего на севере Персии был сформирован специальный отряд под руководством командующего британскими силами в Персии генерал-майора Л.Денстервиля.

25 мая на утреннем заседании мусульманских фракций Сейма было принято решение, что в случае отделения и провозглашения независимости Грузии Азербайджан также провозгласит свою независимость. Это решение было подтверждено на вечернем заседании мусульманских фракций, на котором присутствовали 18 депутатов-мусульман. Выступивший на нем Х.Хасмамедов признал, что "тесного, дружного единения между элементами, составляющими Закавказскую Республику, никогда не было". Что "отсутствие единства особенно ярко видно на заседаниях правительства, которые скорее походят на конференцию представителей отдельных государств, вдобавок не доверяющих друг другу, нежели на единую семью государства". На данном заседании выступили также приглашенные от грузинской фракции Сейма Чхеидзе (председатель Сейма), Церетели и Гегечкори (лидеры Социал-демократической фракции). Церетели, в частности, заявил, что "Социал-демократическая фракция и вообще грузинский сектор Сейма пришли к такому убеждению, что вокруг лозунга независимости объединить закавказские народности не удалось, и факт распадения Закавказья уже налицо". Выступивший вслед за грузинскими депутатами Хойский отметил, что "если такова воля грузинского народа, то мы не имеем никакого права мешать этому, и азербайджанским тюркам, конечно, ничего не остается, как в зависимости от этого нового события прийти к соответствующему решению". После обсуждения данного вопроса на заседании было принято следующее решение: "Если Грузия объявит свою независимость, то с нашей стороны должно последовать объявление независимости Азербайджана".

В результате непримиримых и очевидных уже для всех депутатов противоречий Сейм прекратил свою работу. На состоявшемся 26 мая 1918 года последнем заседании Сейма была принята резолюция о самороспуске: "Ввиду того, что по вопросу о войне и мире обнаружились коренные расхождения между народами, создавшими Закавказскую независимую республику, и потому, что стало невозможным выступление одной автономной власти, говорящей от имени Закавказья, Сейм констатирует факт распадения Закавказья и слагает свои полномочия". 27 мая на своем чрезвычайном заседании в Тифлисе бывшие мусульманские депутаты - члены Сейма провозгласили себя Временным национальным советом мусульман Закавказья и взяли на себя управление Восточным Закавказьем. А на следующий день - 28 мая - Мусульманский национальный совет после длительного обсуждения 24 голосами при 2 воздержавшихся высказался за немедленное объявление Азербайджана "независимой демократической республикой в пределах Восточного и Южного Закавказья". Любопытно, что член совета Ф.Хойский, который получил в первом составе азербайджанского правительства высший пост председателя Совета министров и министра внутренних дел, занял на заседании совета крайне осторожную позицию в вопросе о независимости. Он предложил "до выяснения некоторых вопросов на местах воздержаться от объявления независимости" и "образовать азербайджанское полноправное  правительство для ведения мирных переговоров с державами". Данное предложение, естественно, не получило никакой поддержки. 

Сразу после провозглашения независимости Азербайджана и Армении делегации армянского и азербайджанского национальных советов вступили в переговоры с целью определения границ двух республик. Одновременно с этим вопросом встал и вопрос о столице армянского государства. В протоколе состоявшегося 29 мая в Тифлисе заседания Азербайджанского национального совета, на котором Хойский докладывал о результатах данных переговоров, содержится следующая запись по данному вопросу: "Ф.Х.Хойский заканчивает свой доклад сособщением, что для образования Армянской федерации им нужен политический центр, а таковым после отхода Александрополя к Турции может быть только Эривань, а потому уступка Эривани армянам, говорит Хойский, является неизбежной". По этому вопросу высказались также представители других партий, признавшие "уступку Эривани армянам исторической неизбежностью, неизбежным злом". При голосовании по данному вопросу за уступку Эривани проголосовали 16 человек, против - 1, трое воздержались. Следует отметить, что некоторых азербайджанских политиков в тот период отличало достаточно легкомысленное отношение к вопросам независимости. После "уступки Эривани" они перешли к рассмотрению вопроса об образовании с армянами конфедерации, и, как отмечается в протоколе, "после краткого обмена мнениями этот вопрос также был поставлен на голосование, причем такой порядок будущего устройства Азербайджана и Армении советом принимается единогласно". 

Впрочем, как уступка Эривани, так и решение о конфедерации носили не более чем декларативный характер. Отстоять административный центр Эриванской губернии, населенной преимущественно азербайджанцами, АДР, не имевшая в своем распоряжении военных сил, объективно не могла. А призыв к конфедерации не отвечал внешнеполитическим приоритетам нового армянского государства, которое сразу после провозглашения независимости направило все свои силы на то, чтобы попасть под протекторат влиятельных мировых держав, прежде всего США. Кроме того, эриванский вопрос самим Хойским рассматривался как разменная монета в переговорах с армянами по территориальным вопросам. Уже 31 июля в письме главе азербайджанской делегации в Стамбуле М.Э.Расулзаде в качестве председателя Совета министров Ф.Хойский дает следующую инструкцию для переговоров с армянами: "...если армяне заявят претензии на Карабах, то тогда откажитесь уступать им Эривань и часть Газахского уезда; если же армяне останутся на почве состоявшегося словесного соглашения, то даже можно было бы уступить им эту часть Эриванского уезда, которая на карте обозначена пунктиром". В нашем распоряжении нет упомянутой карты и поэтому трудно определить, какие именно территории готов был уступить Хойский. Но очевидно другое - судьба Эривани, как будущей столицы армянского государства, определялась не уступками со стороны АДР, а тем фактом, что данный регион контролировался армянскими военными частями под командованием генерала Назарбекова. В его подчинении находился военный контингент численностью свыше 5000 человек. Кроме того, в Эриванскую губернию стекались армяне, мобилизованные в годы войны. Следует учитывать, что в годы первой мировой войны в русской армии против Германии, Австро-Венгрии и Турции сражалось около трехсот тысяч армян. На Кавказском фронте удельный вес армян-призывников был еще выше. По данным армянского историка А.Арутюняна, к 1 января 1917 года в результате мобилизации через тифлисские местные бригады прошли 304 164 человека, годные к военной службе. Среди них армяне составляли 121 921 человека, а азербайджанцы - лишь 1314. Этот высокий мобилизационный потенциал существенно облегчил создание и укрепление армянского и грузинского национальных корпусов на Кавказе в конце 1917 года. В данной ситуации под давлением лидеров закавказских мусульман, понимавших опасные последствия такого военного дисбаланса, было принято решение сформировать также Мусульманский корпус. Соответствующий приказ был подписан 19 декабря 1917 г. главнокомандующим войсками Кавказского фронта, и командиром корпуса был назначен известный артиллерист царской армии генерал-лейтенант Алиага Шихлинский. Однако, в отличие от армянского и грузинского, Мусульманский корпус реально не существовал. Как признает российский военный историк А.И.Дерябин, "в начале 1918 г. корпус существовал только на бумаге - в нем имелись лишь небольшие кадры частей и соединений, главным образом офицерские, почти отсутствовал рядовой состав, не хватало вооружения, боеприпасов и снаряжения. Такое положение, добавляет Дерябин, сохранилось вплоть до провозглашения независимости Азербайджана и создания АДР, и лишь "турки, вступившие на территорию Азербайджана, оказывали помощь местным властям при формировании вооруженных сил".

Наличие у новообразованной Армянской Республики боеспособной армии обострило проблему обеспечения безопасности мирного азербайджанского населения Эриванской губернии. К сожалению, здесь лидеры АДР не проявили  или не имели возможности проявить достаточную твердость и последовательность, ограничившись лишь обсуждением с Армянским национальным советом вопроса об открытии дороги на Эривань и "обеспечении безопасности движения на этой линии по территории с мусульманским населением". Не случайно на состоявшемся 7 июня заседании Азербайджанского национального совета представитель Эриванской губернии Рзаев заявил: "Я уверен, что в Эриванскую губернию никто из вас не поедет, туда поедем мы, эриванцы, но просим вас об одном: образовав свой самостоятельный Азербайджан, не забудьте нас, оставленных на территории Армянской Республики". 

Батумские переговоры, начатые делегацией ЗФР, продолжили три независимые республики, с каждой из которых Турция 4 июня подписала договоры о мире и дружбе, в которых были не только подтверждены условия Брест-Литовска, но и предусмотрены новые территориальные приобретения в пользу Турции. Заключив мир с Турцией, первое правительсттво АДР приступило к решению первоочередных задач национально-государственного строительства. Важнейшей из них стала борьба с большевиками за восстановление власти на всей территории Азербайджана, и прежде всего в будущей столице Первой Республики - городе Баку.