СУДЬБА КРАСНОГО РОЯЛЯ

Обаятельный в своей непритязательной простоте парень из Крепости - таким он навсегда остался в нашей памяти. Скромный, прошедший духовно невредимым  сквозь искушение славой… А, собственно, была ли она - слава? Воспоминания о нем замешаны на двух чувствах - гордости и горечи. Гордости за него - композитора и пианиста-экспериментатора, музыканта, с именем которого критики связывают принципиально новое, основанное на азербайджанской ладовой системе, направление в джазе. Ну а горечь - она не требует расшифровки.

Незаконченное высшее

Весть о его кончине прозвучала словно гром небесный. Вагиф, с неповторимой, чуть виноватой улыбкой и в своей неизменной кожаной куртке, украшение телевизионных вечеров бакинцев (в качестве руководителя суперпопулярного в то время вокального ансамбля "Севиль") - умер?! А еще помню статью в одной из центральных газет, прозвучавшую раскатами того грома, прокатившегося тогда по стране. "До и после некролога" - так она  называлась. Начиналась публикация заявлением Вагифа Мустафазаде с просьбой принять его в члены Союза композиторов республики. Далее приводилась справка, содержащая, по сути, приговор: "Правление СК Азербайджана воздержалось от приема В.Мустафазаде в члены cоюза, так как он не имеет законченного высшего образования"…

Это его улыбка. Он провожал свою дочурку в школу - было это где-то в середине 70-х годов. Надо было видеть, как он с ней прощался - на целый долгий день, как, нагнувшись, тщательно зашнуровывал ей ботинки, поправлял заколку в волосах. Наконец, чмокнув ее в щечку, удалялся, непрестанно оборачиваясь ей вслед. Дойдя до ворот школы, он неожиданно окликал ее: "А я ничего не забыл?" - в прищуре глаза - лукавая хитринка. Девочка отрицательно качала головой, после чего он подбегал к ней и, поцеловав еще раз, уходил.

Нельзя сказать, что он был обойден, о нем немало писали, но все больше - как о пианисте, пропагандисте джазовой музыки. Вот один из отзывов тех лет на его сольный концерт: "Благодаря блестящей технике и широкому творческому диапазону Мустафазаде, подобно манипулятору, перемещал зрителя во времени и пространстве джаза из романтического, подернутого тонким лиризмом мира Джорджа Гершвина в зримые урбанистические формы своей композиции "Сегодняшний день", из пунктирных всплесков пьесы Телоуниса Монка в непостижимые глубины гармонии "Семи красавиц" Кара Караева. В этих перемещениях Мустафазаде верен себе: ни в одной вещи, ни на долю секунды он не утрачивает тонкого мастерства импровизатора, бережно вплетающего в ткань произведений классиков джаза оригинальность и свежесть своей музыкальной стилистики".

Его феерические выступления всегда вызывали бурю восторга. Зал замирал в благоговейном внимании, когда он, Вагиф, создавал свою, всякий раз неповторимую трактовку. При этом недра фортепиано, казалось, открывались какой-то особой, доселе невидимой силой духа, силой личности. Это было подлинное музицирование дарования, с его удивительным темпераментом, который варьировался от поэтически-лиричного до неукротимо взрывного.

Звезда мирового джаза. Был ли он звездой? Безусловно, был, но его звездность не чета сегодняшней, тем, кому в целях напоминания о себе общественности периодически нужны шумиха, скандал, эпатаж - это притягивает. Вагиф обходился без всего этого. Зато не обходились без него мы, его слушатели.

Индивидуальность - это значит видеть иначе, что, как известно, редко приветствуется. А от непонимания до отрицания - один шаг. Его, Вагифа, блистательные композиции которого сегодня вдохновенно исполняет весь музыкальный мир, так и не пустили за порог Союза композиторов. "Не имеет законченного высшего…" Можно было подумать, что речь шла о новичке в музыке. К тому времени он был автором немалого числа произведений, известных у нас в стране, исполняемых в Польше, во Франции и других странах. Только всесоюзная фирма "Мелодия" выпустила шесть пластинок с его произведениями в авторском исполнении. За несколько недель до смерти он представил на суд великого азербайджанского дирижера Ниязи свой концерт для фортепиано с оркестром. Он сотрудничал с театром, писал музыку для документальных фильмов. Произведение В.Мустафазаде "В ожидании Азизы" получило первую премию на VIII Международном конкурсе композиторов джазовых композиций в Монако в 1979 году. Вагиф был первым композитором из тогдашнего Союза, завоевавшим столь высокое  место на том представительном форуме. Нет, новичком в музыке он не был, и, тем не менее, места в справочнике Союза композиторов ему тогда не нашлось. Это сейчас о нем говорят как об эпохе в культурной жизни народа, а тогда… "Незаконченное…" Беспощадный мор застоя, когда не только буквоедство вершило вердикт, но и  - цифроедство.

Арена борьбы

"Чем оригинальнее открытие, тем более очевидным оно кажется впоследствии", - говорил Артур Кестлер. Пример Вагифа Мустафазаде - тому подтверждение. Мы как-то уже привыкли, что есть такой джаз - азербайджанский, будто он был всегда. При этом  напрочь забыв о том, что долгие годы ни один из "неамериканских" исполнителей не мог по-настоящему заявить о себе, сказать что-то принципиально новое в джазе. Словом, элита родоначальников жанра казалась неприступным бастионом. Это сейчас благодаря творчеству В.Мустафазаде существует и официально занесен в музыкальные каталоги термин "азербайджанский джаз". Именно ему, Вагифу, мир обязан этим феноменом.

По большому счету масштаб потери мы осознали  только спустя год, после того как его не стало. Помню, республиканское телевидение подготовило передачу, посвященную годовщине его смерти. Нет, он и при жизни знал успех. Успех сопровождал каждое его выступление. Удивительно быстро росла его популярность как в бывшем СССР, так и за рубежом. Его настоянные на роскошном национальном мелосе импровизации звучали по радио и ТВ. Но только после смерти он предстал перед нами во всем творческом величии - собственно, с той посмертной передачи о нем и началось подлинное признание. Его начали называть "основоположником азербайджанского джаза", приводить высказывания о нем мэтров мировой джазовой музыки. В течение одного вечера произошла метаморфоза в представлении людей: заслуженный артист республики В.Мустафазаде вдруг вырос в явление мирового значения. Так соотечественники узнали истинную ценность своего современника.

"Мустафазаде - пианист экстра-класса. Ему трудно найти равных в джазе, - так писал о нем известный американский музыкант и критик В.Коновер. - Это самый лиричный пианист, которого я слышал". А вот что говорил о сочинениях Вагифа джазовый пианист Б.Юханссон из Швеции: "Его музыка удивительно современна и в то же время от нее веет таинствами древних кавказских мелодий, воспетых поэтами не одного поколения. Это сказка, рассказанная Шехерезадой в 1002-ю ночь!".

Он был титаном в творчестве и совершенно беспомощным в том, что принято называть бытом. Как все отмеченные Богом, он не был практичен, а иной раз просто бессилен в решении самых элементарных житейских проблем. Ранимость, хроническая повседневная неустроенность, приводящая к внутреннему дискомфорту, поиски работы по душе, с тем чтобы заработать на пресловутый кусок… А жизнь на пределе нервного напряжения, она неизбежно обречена на драматический сбой.

Вагиф умер в Ташкенте. Прямо на сцене, за роялем. "В ожидании Азизы" - так называлась его прощальная композиция, посвященная дочери.

"Искусство есть не результат, а сам акт творчества" - говорят французы. Думая о том, уже далеком ташкентском концерте, понимаешь несомненную справедливость этих  слов. В случае же с Вагифом акт творчества стал актом заклания, когда сцена превратилась в  арену борьбы - жизни и смерти. Увы!

Вот уже почти четверть века его нет с нами - в 1980 году перестало биться сердце этой самобытной и трагической личности. Нет Мастера, в виртуозных импровизациях которого мугам получил свое новое продолжение и новую жизнь. Умер он в пору наивысшего расцвета своего недюжинного таланта. Было ему тогда около сорока… 

Баку всегда отличался особой отзывчивостью к джазовой культуре. И сегодня много музыкантов, работающих в этом немеркнущем жанре. Есть среди них настоящие мастера своего дела, джаз их добротен, стандартизирован, иногда даже не лишен творческой фантазии. Но, думаю, им не повезло - просто В.Мустафазаде задал столь невероятно высокую планку, что, слушая их, даже очень талантливых, нам чего-то недостает. Той особой индивидуальности и подлинной художественности. Может, потому что джаз не может быть продуктом массового производства, создаваемым для удовлетворения среднестатистического обывателя. Мы видели другой джаз и другого джазмена, человека, горевшего им, спалившего себя - дотла!  А джазообразные произведения (или "псевдоджаз") - они отличимы с первых же тактов. Потому что творческая сноровка - не есть вдохновение. Он сомкнул в своем творчестве множество ипостасей - композитора, аранжировщика, исполнителя, импровизатора. Но, думаю, главная его заслуга в том, что он создал образ азербайджанского джазмена! 

Прошли годы. Но всякий раз, когда прохожу мимо музыкальной школы им. Бюльбюля, перед взором чудесным миражом вновь и вновь возникает сценка - Вагиф, спешащий на урок с дочуркой-второклассницей. И чуть позже - улыбка, обращенная к ней: "Я ничего не забыл?".

Вагиф Мустафазаде умер накануне мирового признания, чуть-чуть не дожив до славы. У автора почти 1300 музыкальных произведений была большая мечта - приобрести красный рояль. На проходившем в 1979 году в Испании международном конкурсе пианистов, призовой фонд которого составлял $25 тысяч, азербайджанский джазмен занял первое место. Однако Вагиф отказался от премии, сделав выбор в пользу взлелеянного в мечтах красного рояля, озадачив всех своим выбором. Но мечте не суждено было сбыться - великий джазмен скончался 16 декабря 1979 года, а в январе 1980-го жюри приняло решение отправить в Баку его красный рояль...