ЦИТАТА - НЕ ВОРОБЕЙ

Выступление Папы римского в Регенсбургском университете (Германия), в котором содержались крайне некорректные и провокационные цитаты об исламе и пророке Мухаммеде (с.а.с.), по-прежнему вызывают неутихающие протесты в мусульманском мире, а также в мусульманских общинах  Европы, США и других стран мира. Несмотря на то, что Папа уже трижды за прошедшую неделю выражал сожаление в связи с крайне негативным эффектом от своего выступления, многие эксперты считают, что неудачные цитаты надолго испортили отношения между Ватиканом и мусульманами. Лидеры многих исламских государств и организаций требовали от понтифика извинений, но извиняться Бенедикт XVI принципиально не стал. Он лишь заявил, что точка зрения императора Мануила II не совпадает с его собственной и является "маргинальной" и что его неправильно поняли.

25 сентября Папа предпринял еще один шаг для исправления своего очевидного дипломатического провала, приняв послов исламских государств в Ватикане. Встреча, в которой принимали участие 22 посла и временных поверенных в делах мусульманских стран, продолжалась всего полчаса и была построена в формате одностороннего обращения Папы к главам дипмиссий, у которых не было возможности высказать свои точки зрения. Понтифик начал встречу, выразив солидарность с исламским миром и подчеркнув личное уважение к чувствам всех мусульман. Тезис об уважительном отношении Ватикана к мусульманам повторялся не раз, но при этом Папа ни разу не выразил своего отношения к Исламу как к религии. Он пообещал сделать все возможное для укрепления связей между мусульманами и христианами и установления диалога между двумя мировыми религиями, что, по его словам, является жизненной необходимостью. В то же время в своем выступлении 79-летний Папа обратил внимание послов на то, что уважение и диалог между религиями должны быть основаны на взаимности. Некоторые комментаторы сочли это намеком на нарушение прав христиан в ряде мусульманских стран и на призыв к тому, чтобы их лидеры предоставляли христианам в своих странах те же права и свободы, которые гарантированы для мусульман в "христианских" европейских странах.  

Вставшая на защиту "своего" Папы канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что на самом деле он "призывал к диалогу между религиями". Трудно понять, о каком "диалоге" думал Бенедикт XVI, выражая свое крайне консервативное и враждебное отношение к исламу и по сути внося свой вклад в "святое дело" антиисламской пропаганды. Договорившись до того, что в вере мусульман нет разума (смотри материал в рамке) и что ислам распространялся мечом, Папа, напротив, максимально усложнил такой диалог.

Так что же произошло? Неужели блестящий интеллектуал и богослов,  владеющий 10 языками, лучший теолог Германии, обладатель 8 докторских степеней по теологии и философии - религиозный деятель таких незаурядных знаний и опыта не мог подобрать ничего более подходящего, чем приводить "маргинальные" цитаты о роли ислама и пророка Мухаммеда (с.а.с.) в мировой культуре?

Безусловно, мог, но не подобрал. Следовательно, цитируя в лекции, которую готовил заранее, византийского императора Мануила II - далеко не авторитета в области богословия и ислама (как уже признал Папа), он преследовал конкретные политические цели. Известный российский ученый-исламовед Али В.Полосин, комментируя данный вопрос, проводит связь между замыслом Папы и судьбой самого Мануила, православного по своей конфессиональной принадлежности: "Страшась физической гибели от турок-мусульман, Мануил искал помощи именно на Западе, у католиков, у Папы, который был ранее подвергнут анафеме Православной церковью. В этом и заключена символика, которую Папа обозначил в своей речи". Иными словами, рассматривая европейское христианство как спасение для цивилизации на континенте, а ислам и рост его влияния в Европе и в мире в целом - как, соответственно, угрозу этой "спасительной" роли христианства, Папа, видимо, пытается укрепить общехристианскую (между католиками и православными) солидарность для противодействия этой угрозе. А по мнению турецкого публициста Керима Балчи, тот факт, что Бенедикт решил процитировать императора, осаждаемого мусульманскими воинами, говорит о том, что для понтифика ситуация со средних веков вовсе не изменилась: он считает, что мусульмане являются угрозой для христианства и Европа находится на осадном положении. Как считает господин Балчи, подобным высказыванием Папа ставит себя в один ряд с исламскими радикалами, разжигающими религиозную вражду.

В целом регенсбургская лекция является закономерным результатом смены приоритетов в политике Ватикана в отношении ислама. С момента своего избрания в апреле 2005 г. Папа резко дистанцировался от курса Иоанна Павла II на уважительный диалог с миром ислама. В феврале с.г. Бенедикт сместил архиепископа Михаэля Фитцджеральда - протеже Иоанна Павла II и наиболее заметного сторонника развития позитивных отношений с исламским миром - с поста главы Епископального совета по межрелигиозному диалогу, который также был создан по инициативе Иоанна Павла II. По сути это привело к прекращению деятельности самого совета. Хотя, казалось бы, если глава Римско-католической церкви стремится к диалогу между христианами и мусульманами, то зачем менять знаковую фигуру сторонника развития отношений с "миром ислама"?

Вспоминается в связи  с этим, как предыдущий Папа (который вошел в историю как первый глава Ватикана за 2000-летнюю историю христианства, посетивший мечеть) каялся и за инквизицию, и за крестовые походы перед православными и перед мусульманами, как он начал открытый диалог с мусульманами и обращался с ними, равно как и с христианами и иудеями, как с представителями единой "авраамической семьи". Мы помним также его визит в Баку и одухотворенную, полную логики, смысла и жизни речь перед азербайджанской аудиторией. Он цитировал азербайджанского поэта-философа Низами Гянджеви, подчеркивал общность иудаизма, христианства и ислама и отмечал, что "несмотря на различия, существующие между нами, мы чувствуем себя взаимно обязанными развивать отношения уважения и благоволения". "Религия не должна служить возрастанию противостояния и ненависти, но содействовать умножению любви и мира", - призывал Иоанн Павел II в Баку. Видимо, такие открытость и терпимость не разделяются нынешним главой Ватикана. Отныне его новая стратегия в отношении ислама предполагает возрождение "крестово-походной" идеологии (надеемся, до практики дело не дойдет) и старого тезиса об "агрессивности ислама".

Отчасти причины обеспокоенности нового Папы понять можно. Современная Европа переживает не лучшие времена с точки зрения своей "духовно-религиозной конкурентоспособности". Данные социологических опросов, проведенных авторитетными американскими и европейскими агентствами Pitzer College, World Values Survey и Harris Interactive, свидетельствуют о том, что развитые европейские государства становятся менее религиозными и процесс секуляризации в них даже ускоряется. При этом тенденция сокращения числа верующих в "сытой" Европе входит в противоречие с общемировой тенденцией усиления религиозности в менее благополучных в социально-экономическом плане странах Латинской Америки, Ближнего Востока, Африки. И, что, видимо, больше всего беспокоит Ватикан и европейских лидеров, в мире отмечается мощный подъем исламизма, волны которого доходят до самой Европы. Наблюдается качественное (рост исламского самосознания) и количественное (увеличение численности коренных мусульман и мигрантов) укрепление мусульманских общин в странах Европы, которые входят в зону католического влияния Ватикана.

В этих условиях глава Ватикана меняет диалоговую стратегию своего предшественника и фактически призывает к общехристианской консолидации в борьбе против наступающего ислама. Но как бы тревожно ни звучал сегодня этот призыв, замаскированный в выступлении Бенедикта XVI цитатой от византийского императора, реакцией на него, по нашему мнению, должно быть не осквернение церквей, не митинги протеста мусульман и не угрозы в адрес понтифика. Ответ должен быть цивилизованным и выдержанным в духе классического ислама, а не в духе его маргинальной интерпретации. Он должен быть нацелен на то, что "подразумевал", но к чему - в силу очевидных политических причин - не смог подойти Бенедикт XVI, а именно - к уважительному диалогу. Наш ответ главе Римско-католической церкви будет заключаться в попытке осмысления и объяснения сути джихада, соотношения ислама и насилия, т.е. тех феноменов, на которых "споткнулся" Папа и которые он, подобно большинству западных политологов, политиков и государственных деятелей, объясняет сквозь призму "священной войны".

Однако прежде чем перейти к собственно ответу, хотелось бы отметить, что приведенные Папой римским цитаты не только некорректны, но и крайне неудачны. В частности, нелепой выглядит его попытка представить Византию эталоном терпимости и подлинной набожности. Дело в том, что именно византийское правительство на протяжении длительного исторического периода проводило на Ближнем Востоке политику религиозной нетерпимости и насильственного обращения в свою веру. По утверждению О.Г.Большакова, одного из самых авторитетных российских исследователей истории ислама и арабского Халифата, в середине VII в. именно представители византийской церкви бескомпромиссно обращали в свою веру жителей Египта и Сирии, "врывались в коптские монастыри и требовали подписывать акты о принятии официального догмата", "особо упорствовавших подвергали пыткам", конфисковывая у противившихся церкви и монастыри  (Большаков О., История Халифата, том 2. Эпоха великих завоеваний (633-656), Москва, 1993, с.106). К моменту вступления в Египет немногочисленной арабской армии под предводительством Амра Бен аль-Асы (641 г.) преследования коптов-монофизитов византийскими представителями достигли столь ужасающих масштабов, что "часть египтян, измученная религиозными преследованиями, отказывалась сражаться с мусульманами и даже помогала им разыскивать и уничтожать византийских солдат" (там же, 113). "Для многих было достаточно того, что, согласившись платить дань победителям (арабам. - Ред.), они получали возможность жить, не опасаясь гонений за веру, которым они подвергались в течение десяти лет, - подчеркивает автор и далее делает следующий важный вывод. - Конечно, копты не встречали арабов как освободителей от византийского гнета - одна чужая власть над ними сменялась другой, но она в это время хотя бы не касалась их религиозных убеждений" (там же).

А вот выдержка из договора (текст сохранила "История" арабского ученого ат-Табари), заключенного халифом Умаром с жителями захваченного им в 637 г. Иерусалима: "Во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Вот те гарантии неприкосновенности (аман), которые раб Аллаха Умар дал жителям Илии. Он дал гарантии неприкосновенности им самим, их состояниям, их церквам и их крестам, их больным и здоровым и всей их общине. Поистине в их церквах не будут селиться и не будут они разрушены, не будут умалены они, ни их ограды, ни их кресты, ни их достояние, и не будут притеснять их за их веру и не нанесут вреда никому из них" (там же, с.73). Вот такие красноречивые факты из истории арабских завоеваний, которая, видимо, не входит в круг дисциплин, изучаемых главой Римско-католической церкви.

В целом Коран содержит довольно обширную и прочную нормативную базу противодействия насилию и террору, призывает к установлению межличностных и межконфессиональных отношений на базе принципов равенства, веротерпимости и справедливости, мирному сосуществованию цивилизаций и культур. Но, несмотря на это, в последнее время все более широкое распространение получают попытки искусственной "милитаризации" коранического учения, в том числе и концепции "джихада". В этом контексте делаются выводы о неизбежности борьбы "мира ислама" против "мира Запада" (то есть Европы и США в их политическом, экономическом и культурном аспектах), несовместимости мусульманской и западной цивилизаций, насильственной природе исламского призыва. В контексте этой поверхностной оценки содержания Корана основное внимание уделяется критике "джихада", который примитивно позиционируется как "священная война мусульман против неверных", что весьма далеко от истины и подлинного содержания джихада и коранического учения.

В связи с этим следует отметить, что понятие "джихад" является многосоставным, комплексным и подразумевает, прежде всего, различные формы служения Аллаху. В арабском языке "джихад" означает "усердие", "усилие", "приложение всех сил" и имеет в Коране следующее толкование: "усердствовать на пути Аллаха своим имуществом и своими душами", трудиться, бороться и прилагать усилия на пути Аллаха и во имя Аллаха. Современные толкователи коранического текста выделяют несколько разновидностей джихада:

"джихад сердца", т.е. борьба со своими собственными недостатками, нравственное самоочищение;

"джихад языка", т.е. словесное поощрение одобряемых в исламе добрых дел и начинаний и запрещение действий, порицаемых и осуждаемых исламом;

"джихад руки", или наказание правонарушителей, и, наконец,

"джихад меча", или вооруженная защита интересов мусульман в случаях нападения на них.

В самом Коране многократно подчеркивается прямая связь между "верой" и "джихадом": "Верующие только те, которые уверовали в Аллаха и его посланника, потом не испытывали сомнений и усердствовали своими имуществами и своими душами на пути Аллаха. Они искренние" (49:15; здесь и далее до особой ссылки Коран цитируется в переводе И.Ю.Крачковского, М., 1963. Цифра до двоеточия - номер суры - главы Корана, после - номер аята - стиха Корана). Совершающие джихад или усердствующие пользуются в исламе большим преимуществом: "Те, которые уверовали и совершили хиджру и боролись на пути Аллаха своим имуществом и своими душами, - выше они степенью у Аллаха: они - получившие успех" (9:20).

В большинстве стихов Корана "джихад", "усердие" рассматривается в контексте предпочтения Всевышним активной, инициативной жизненной позиции мусульман перед пассивностью, инертностью: "Не равняются сидящие из верующих, не испытывающие вреда и усердствующие на пути Аллаха своим имуществом и своими душами. Дал Аллах преимущество усердствующим своим имуществом и своими душами перед сидящими на степень. Всем обещал Аллах благо, а усердствующим Аллах дал преимущество перед сидящими в великой награде, в степенях у Него, и прощении, и милости. Поистине Аллах прощающ, милосерд!" (4:95-96).

Таким образом, в соответствии со смыслом коранического учения любое усердие на пути Аллаха, будь то изучение наук, или забота о старших и о собственной семье, или проповедь Корана, или совершение других поощряемых дел, вписывается наряду с вооруженной защитой интересов мусульман в рамки джихада. Вооруженный джихад является лишь одним из его аспектов. В период войны и агрессии против мусульман он является высшей формой джихада, и участвующие в нем могут рассчитывать на то, что Аллах либо дарует им победу, либо вознаградит за мученичество в ином мире: "Пусть же сражаются на пути Аллаха те, которые покупают за ближайшую жизнь будущую! И если кто сражается на пути Аллаха и будет убит или победит, мы дадим ему великую награду" (4:74). Кстати, для выделения именно военного аспекта джихада в Коране состояние войны, военного столкновения, сражения или противостояния передается словами "харб" ("война") и "киталь" ("сражение") (5:64; 8:57; 4:74-77), или же более конкретно подчеркивается соответствующий военный контекст: "Выступайте в поход, легко вам будет, или тяжело, и прилагайте все старание в сражении, жертвуя достоянием своим и жизнью своей ради Аллаха" (9:41). Здесь, как видно, речь идет об усердии, "старании в сражении", то есть именно о вооруженном джихаде. Иными словами, в Коране четко прослеживается различие между "усердием на пути Аллаха" и являющимся его частным случаем "сражением на пути Аллаха".

Принципиально важной при оценке сущности джихада, тем более его вооруженного аспекта, является то, что Коран не призывает, как это нередко пытаются представить, к джихаду "мусульман против неверных христиан и иудеев". Он демонстрирует единый подход ко всем уверовавшим в единого Бога, рассматривает всех "людей Писания", то есть иудеев, христиан и мусульман, получивших откровения через пророков Мусу, Ису и Мухаммеда (с.а.с.), мусульманами в широком понимании этого слова, то есть "предавшимися Всевышнему" (ислам в переводе с арабского означает "предание себя" Всевышнему Аллаху, "подчинение" его законам и предписаниям, отсюда "муслим" - "предавшийся Всевышнему"), противопоставляя их язычникам.

Во многих стихах можно найти свидетельства единого подхода Корана к людям Писания как к членам единой семьи "предавшихся Всевышнему", уважительное отношение к Торе и Евангелию, связанным с Кораном единым - божественным - источником и откровением:

- "Вслед за ними мы отправили Ису, сына Марьям, с подтверждением истинности того, что было прежде ниспослано в Торе. Мы даровали ему Евангелие, в котором было верное руководство и свет, которое подтверждало то, что прежде было ниспослано в Торе. Он был верным руководством и назиданием для богобоязненных. Пусть люди Евангелия судят согласно тому, что Аллах ниспослал в нем. Те же, которые не принимают решений в соответствии с тем, что ниспослал Аллах, являются нечестивцами" (5:46-47; здесь и далее Коран цитируется по переводу смыслов Эльмира Кулиева, М., Умма, 2003, а также по переводу Б.Шидфар, М., Умма, 2003);

- "И усердствуйте на пути Аллаха от всего сердца, Он избрал вас и не сделал для вас в вашей вере никакого затруднения, в вере праотца вашего Ибрахима, что назвал вас предавшимися Богу - мусульманами, еще до этого Писания" (22-78);

- "Те, кому мы прежде даровали Писание, уверовали в него (Коран). Когда им читают его, они говорят: 'Мы уверовали в него! Это - истина от нашего Господа. Мы и прежде были мусульманами" (28:52-53);

- "И не спорьте с людьми Писания, кроме тех из них, что поступают несправедливо, разве что найдете довод лучше, чем у них. И скажите: Мы веруем в то, что ниспослано нам, и в то, что ниспослано вам, наш Бог и ваш Бог - един, и ему мы покоряемся" (29:46);

- "Те, что поступали не так, как велит им Тора, подобны ослам, книгами нагруженным. Как скверен пример людей, опровергающих знамения Аллаха" (62:5).

Как видно, Коран делит людей не на мусульман и немусульман, а на уверовавших в Единого Творца, "людей Писания" и неверующих (а не неверных) в это Писание, нарушающих его каноны и предписания, изложенные в дошедшем до нас триедином источнике - Торе, Евангелии и Коране, являющемся последним божественным откровением.

Однако даже с учетом вышеизложенного деления Коран не призывает к вооруженному джихаду против неверующих язычников и "совершивших преступления", а предлагает политику терпимости и справедливости. В нем четко определены условия, при которых наступает вооруженный джихад, - это необходимость обеспечения свободы обращения к Аллаху и свободы вероисповедания, сохранения рода, защиты личности и достоинства, установления мира и справедливости: "Не запретил нам Аллах быть добрым и поступать по справедливости с теми неверными, что не сражались против вас и не изгоняли из жилищ ваших. Поистине Аллах любит проявляющих справедливость в своих деяниях. Аллах запрещает вам брать себе в друзья лишь тех, что сражались против вас из-за веры вашей, изгнали вас из жилищ ваших, сговорившись о вашем изгнании. Те верующие, что берут себе в друзья подобных, совершают преступление" (60:8-9).

В целом же, если суммировать содержащиеся в Коране предписания, мусульманам дозволен "джихад меча" в следующих ситуациях:

1.при отражении агрессии, то есть когда они противоправно подвергаются агрессивным действиям против них и изгнанию из своих домов;

2.когда они защищают от разрушительных действий места поклонения Аллаху;

3.когда осуществляются посягательства на свободу вероисповедания и отправления религиозных обрядов.

Таким образом, универсальный характер Корана проявляется в том, что он встает на защиту не только мусульман в современном их понимании, но всех "людей Писания", поклоняющихся единому Богу, и предлагает джихад как законное средство защиты от агрессии и нападения на представителей всех религий: "Дозволено тем, против кого сражаются, сражаться, потому что с ними поступили несправедливо. Воистину Аллах способен помочь им. Они были несправедливо изгнаны из своих жилищ только за то, что говорили: "Наш Господь - Аллах". Если бы Аллах не позволил одним людям защищаться от других, то были бы разрушены кельи, церкви, синагоги и мечети, в которых премного поминают имя Аллаха" (22:39-40). Обратим внимание - дозволено сражаться, т.е. прибегать к джихаду, не только тем, кто молится в мечетях, но и тем, кто ходит в церкви, синагоги, кельи.

Как видно из вышеотмеченного, вооруженный джихад в исламе является не наступательной, а оборонительной акцией. Ответной и вынужденный характер вооруженного джихада подчеркивается во многих стихах Корана: "И сражайтесь ради Аллаха с теми, что сражаются против вас, но первыми не нападайте. Поистине Аллах не любит тех, что первыми свершают нападение. Убивайте их, где найдете, изгоните оттуда, откуда они вас изгнали, ведь смута язычества хуже убиения. Но не сражайтесь с ними у священной мечети, пока они не станут против вас сражаться. А если они вступят в сражение с вами, то убивайте их. Таково неверующим воздаяние... И сражайтесь с ними, пока не будет больше смуты язычества, и останется лишь вера в Аллаха. А если откажутся они от язычества, то не покушайтесь на них, кроме тех, которые совершают преступления" (2:190-193).

В рамках вооруженного джихада не исключается и возможность мирного, компромиссного решения конфликтных проблем: "И если склонятся они к миру, то склонись и ты к нему и полагайся на Аллаха. Ведь Он - всеслышащий, всезнающий" (8:61). Общий коранический подход в данном вопросе сводится, выражаясь современным политологическим языком, к принципу симметричного, адекватного ответа: "Кто же преступает против вас, то и вы преступайте против него подобно тому, как он преступил против вас. И бойтесь Аллаха и знайте, что Аллах - с богобоязненными" (2:194). Более того, в некоторых стихах вообще предлагается проявить сдержанность и терпение по отношению к обидчику: "Если станете карать, то карайте, как вас карали, а если проявите сдержанность и стерпите, то благо будет проявляющим терпение" (16:121).

Таким образом, попытки приписать исламу якобы объективно присущую ему нацеленность на насилие и экстремизм, и связанное с этим формирование таких ярлыков и штампов, как "исламский фундаментализм", "исламский терроризм", "радикальный исламизм", являются, с одной стороны, следствием примитивного и невежественного восприятия Корана, а с другой - вульгарной политизации ислама для достижения целей, весьма далеких от борьбы с насилием и террором. Коран не призывает к насилию и террору и не содержит норм, которые могли бы даже быть использованы для их оправдания.

Напротив, священная книга мусульман призывает к мирному сосуществованию, взаимному признанию и взаимодействию между людьми независимо от их конфессиональной, национальной и расовой принадлежности: "О люди! Воистину, мы создали вас из мужчины и женщины и сделали вас народами и племенами, чтобы вы узнавали друг друга, и самый почитаемый Ведающий" (49:13);

подчеркивает равенство в рамках религиозного и идейного плюрализма ("У всякого своя кыбла (направление, к которому обращается мусульманин при молитве. - Ред.) и свое направление при молении, спешите же к благому повиновению" - 2:148, "Каждому из вас дали мы собственный закон и путь, а если бы пожелал Аллах, он сделал бы вас одной общиной и верой, но желал он испытать вас в том, что даровал вам" - 5:48);

призывает к справедливому и терпимому отношению как к верующим, так и неверующим ("И скажи: 'Истина - от вашего Господа: кто хочет, пусть верует, а кто хочет, пусть не верует" -18:29);

категорически запрещает насилие в вопросах пропаганды ислама и обращения в ислам ("Нет принуждения в религии. Уже ясно отличился прямой путь от заблуждения" - 2:256). В одном из стихов Корана Всевышний доводит этот запрет и до пророка Мухаммеда (с.а.с): "Если бы твой Господь пожелал, то уверовали бы все, кто на земле. Разве ты стал бы принуждать людей обратиться в верующих? Ни один человек не уверует без дозволения Аллаха. Он обрушивает ярость на тех, кто не разумеет" (10: 99-100; обосновывая свой призыв к диалогу, Папа римский мог бы привести именно эти цитаты);

подчеркивает необходимость убеждения лучшим примером ("Призывай на путь Господа своего мудрым словом и добрым увещанием и приведи им наилучшие доводы" (16:125); "И не спорьте с людьми Писания, кроме тех из них, что совершили преступления, разве что найдете довод лучше, чем у них" (29:46).

В целом тезисы о "насильственном распространении ислама", которые были использованы Папой римским в его выступлении в Регенсбургском университете, способны привести лишь к дальнейшей радикализации противостояния по линии "мусульмане" и "немусульмане", что уже происходит на наших глазах. Гораздо более продуктивный подход предусматривает признание того очевидного факта, что корни насилия и террора лежат в ошибках, совершенных обеими сторонами, в отсутствии взаимного понимания, доверия и уважения в отношениях между Западом и "миром ислама", а теперь уже и между Ватиканом и мусульманами, в неэффективности борьбы со всеми формами терроризма и проявлениями насилия, независимо от этнической и конфессиональной принадлежности его идеологов и практиков.