"КАВКАЗСКИЕ ВЛАСТИ ГОТОВЫ ЖЕРТВОВАТЬ РУССКИМИ ИНТЕРЕСАМИ ВО ИМЯ АРМЯНСКИХ"

Рассмотрение роли и места армянского фактора в региональной политике России невозможно без рассмотрения эволюции позиции России в отношении к т.н. "армянскому вопросу" как составной части восточного вопроса. Под последним в исторической науке понимается международная проблема середины XVIII - начала XX в., появившаяся в связи с упадком Османской империи, развитием национально-освободительной борьбы входивших в ее состав народов и усилением борьбы между европейскими державами за передел Османской империи в частности и обострением противоречий между ними на Ближнем Востоке в целом.

В этой борьбе Россия, отставая от европейских держав в цивилизационном развитии и в результате не имея возможностей оказывать сопоставимое экономическое и политическое влияние на Османскую империю, вынуждена была сделать ставку на покровительство единоверным народам Балканского полуострова. Эта тактическая линия с конца XVIII в. стала трансформироваться в официальную доктрину покровительства Петербургом христианским народам, подвластным Османской империи, поддержки их национальных движений, а также укрепления позиций православного духовенства на Востоке. Основными целями данной доктрины были, помимо оказания давления на Порту в целях выгодного решения восточного вопроса, защита закавказских границ и черноморского побережья России, а также ее черноморской торговли, создание плацдарма для будущей экспансии в направлениях Ближнего и Среднего Востока.

Активное участие армянских отрядов на стороне России в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. закрепило важную роль армянского фактора в российской восточной политике. В ходе мирных переговоров в Сан-Стефано (местечко в 12 км от Константинополя), которые были призваны обеспечить международно-правовое оформление победно завершившейся для России Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., российская делегация, возглавляемая русским послом в Константинополе Н.П.Игнатьевым, добилась включения в условия Сан-Стефанского прелиминарного договора 1878 г. (подписан 3 марта) статьи XVI, предусматривавшей необходимость проведения реформ в "вилайетах, где проживают армяне".

Именно этот договор, который французский историк Дрио назвал "международной манифестацией в пользу армян", и эта статья, с которой связано первое упоминание об армянах в международных документах, дали жизнь т.н. "армянскому вопросу" и вызвали выгодное для петербургского кабинета расширение этнической базы его традиционной доктрины. С этого момента он стал рассматривать армян, наряду со славянскими народами Османской империи, как важнейший инструмент усиления своего влияния в данном регионе.

Однако западноевропейские правительства выступили против условий Сан-Стефанского договора, которые представляли несомненные выгоды и преимущества для России, укрепляя ее влияние на Востоке, подорванное после Крымской войны. Особенно Европа была обеспокоена созданием болгарского княжества, которое, по условиям договора, получало выход к Эгейскому и Черному морям и могло в перспективе содействовать утверждению российского влияния на Балканах. Английская печать считала подписанный договор "насмешкой над европейскими правилами и интересами". Как отмечал английский посол в Константинополе Лайард, "Сан-Стефано отдает Малую Азию абсолютно на милость России". Франция, Англия и Австро-Венгрия солидарно выступили против того, чтобы "Восток стал добычей России".

Англия выступала против превращения России в единственную покровительницу армян и позже - на Берлинском конгрессе, который проходил с 13 июня по 13 июля, при поддержке своих европейских союзников добилась придания ст. XVI международного характера. По статье LXI Берлинского трактата 1878 г., подписанного 13 июля, обязательства Турции по отношению к России, связанные с преобразованиями в населенных армянами провинциях Османской империи, распространялись на все европейские государства. В соответствии с данной статьей Турция обязывалась "осуществить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями в областях, населенных армянами, и обеспечить их безопасность от черкесов и курдов" и "периодически сообщать о мерах, принятых ею для этой цели, державам, которые будут наблюдать за их применением".

Именно в этот период в "армянском вопросе" стали складываться тенденции, которые в той или иной форме действовали на протяжении всего периода конца XIX - начала XX в.

Во-первых, все ведущие державы (Англия, Франция, Австро-Венгрия, Германия и Россия) стремились использовать предлог помощи армянскому народу для укрепления своих экономических и политических позиций в Османской империи и в то же время - для ослабления позиций стран-соперников. Применительно к России это означало стремление европейских держав, прежде всего Англии, создать затруднения на ее южных границах, закрыть ей путь к Средиземному морю и в регион Ближнего и Среднего Востока. Французский посол в Константинополе считал, например, что армянский вопрос был формой англо-русского антагонизма. Он отмечал, что "Англия в Армении озабочена только тем, чтобы закрыть России дорогу в Индию и в Средиземное море".

Во-вторых, обострение конкурентной политической борьбы между данными странами вело к формированию различных межгосударственных коалиций, которые на том или ином этапе развития данного "вопроса" или стимулировали, или тормозили его решение. В 90-х гг. XIX в. сложились предпосылки для российско-французского союза в армянском вопросе в противовес Англии, вмешательство которой в турецкие дела грозило подорвать интересы как Петербурга, так и Парижа (который доминировал в финансовой системе Турции) в этом регионе. Опасаясь призывов Лондона к силовому решению армянского вопроса, Париж и Петербург "совместно противодействовали планам Англии и держав Тройственного союза. Они стояли за дипломатическое давление на султана, не доводя дела до вооруженного вмешательства Европы. В противоположность Лондону и Риму, настаивавшим на решении армянского вопроса в рамках европейской конференции, Россия и Франция стремились к его локализации путем проведения реформ для армянского населения Малой Азии.

В-третьих, в рамках своей традиционной политики покровительства христианам Османской империи в "армянском вопросе" петербургский кабинет вынужден был действовать крайне осторожно. Как положительное (реформы и автономия), так и негативное (недовольство и волнения) решение данного вопроса могло "перекинуться" в места компактного проживания армян в пограничном российском Закавказье и стать дестабилизирующим фактором для самой России. Не случайно во французских дипломатических документах того периода политика Петербурга в "армянском вопросе" оценивалась как "осторожная и тонкая".

В результате именно негативный (для армян) сценарий и был реализован в данном вопросе. Осторожная позиция европейских столиц в вопросе проведения реформ и создания армянской автономии (особенно в период 1915-1916 гг.) вызывала нарастающее недовольство армян в Османской Турции и в Закавказье и способствовала постепенному переходу армянских политических движений и партий к вооруженным, террористическим действиям и методам борьбы в целях достижения максимально выгодного для себя решения "армянского вопроса".

Важным аспектом армянской политики России в конце XIX - начале XX в. было продолжение политики арменизации территорий с преимущественным проживанием азербайджанского населения в закавказских губерниях и уездах Российской империи и обеспечение политического и экономического доминирования армян в регионе с целью создания "армянского буфера" вдоль российско-турецкой границы. Дополнительный сильный импульс эти процессы получили после назначения на пост наместника Кавказского края И.И.Воронцова-Дашкова, который в письме Николаю II 10 октября 1912 г. отмечал, что "покровительствуя армянам, мы приобретали верных союзников, всегда оказывавших нам большие услуги". "Необходимо, - подчеркивал кавказский наместник, обосновывая свои предпочтения армянам, - такое открытое выступление в защиту турецких армян, особенно в данное время, чтобы не отталкивать от себя, а вперед подготовить себе сочувствующее население в тех местностях, которые, при современном положении вещей, волей-неволей могут оказаться в сфере наших военных операций".

В начале XX в. отношение России к "армянскому вопросу" стало меняться с осторожного на более заинтересованное. В экономическом плане это было связано с расширением экспортно-импортных операций окрепшей русской буржуазии в Турецкой Армении, что могло привести к укреплению экономических позиций российского капитала в обширном регионе Ближнего Востока, а в политическом - с возросшей ролью данного региона в дипломатической борьбе европейских стран за влияние на Ближнем и Среднем Востоке (главным противником России в Малой Азии выступала Германия). Усиление интереса петербургского правительства к данному региону было связано также с тем, что он имел важное стратегическое значение для обороны и обеспечения безопасности Черноморского побережья России. Кроме того, армянская политика российской дипломатии была обусловлена задачами обеспечения безопасности закавказской границы империи, а также перспективной возможностью использования армян в военных операциях на восточноанатолийском театре военных действий.

Но, несмотря на свою возросшую заинтересованность в Турецкой Армении, российский МИД и в этот период занимал очень сдержанную позицию по "армянскому вопросу". Сравнительная экономическая отсталость России, ее финансовая зависимость от английских и французских кредитов не могли не сказаться на ее внешней политике, в том числе в подходах к данному вопросу, не позволяя ей втягиваться в конфронтацию с ведущими европейскими странами. В циркулярном письме российским представителям за границей (декабрь 1912 г.) мининдел Сазонов указывал, что Россия готова оказать возможное содействие армянскому народу, "но оставляет за собой право выбрать время и способ, чтобы продвинуть вперед дело улучшения быта и обеспечения проживающих в Турции армян". Данная инструкция свидетельствовала о том, что, несмотря на значительно возросшую к этому времени заинтересованность правящих кругов России в укреплении своих экономических, политических и стратегических позиций в Восточной Анатолии, решительное вмешательство в армянские дела в тот момент не входило в планы царского правительства. Российская дипломатия считала преждевременным возбуждение "армянского вопроса" до урегулирования балканского кризиса.

После окончания первой Балканской войны российское правительство в июне 1913 г. обратилось к европейским державам с предложением обсудить вопрос о реформах в Восточной Анатолии. В основе российского проекта было образование из шести восточных вилайетов Турции единой армянской провинции и назначение султаном губернатора с согласия европейских держав. Однако данный проект был заблокирован Австрией, Германией, Англией и Францией, опасавшихся, что автономия для армян в этом регионе поставит под угрозу целостность Турции и, соответственно, подорвет их влияние в Ближневосточном регионе, усилив роль и возможности России.

Английские дипломаты, в частности, считали, что Россия слишком далеко зашла в своей армянской политике. "Русские хотят иметь русского правителя в армянских провинциях, - написал на донесении английского посла в Петербурге Д.Бьюкенена помощник статс-секретаря Л.Маллет. Считая, что речь идет об автономии этих провинций, он заявлял, что будет "решительно сопротивляться подобной тенденции". 4 июля английский министр иностранных дел Э.Грей инструктировал своих представителей в европейских столицах в том плане, что он против всякого проекта реформ для армян, который смог бы привести к разделу Турции. Этот подход был поддержан и французской дипломатией - и Лондон, и Париж не без оснований полагали, что усиление влияния Петербурга в Турецкой Армении и реализация российских инициатив для данного региона приведут к ослаблению их позиций в стратегически важном Ближневосточном регионе. Англия, кроме того, опасалась, что поощрение армянского сепаратизма в Турции может спровоцировать центробежные тенденции в колониальных владениях Великобритании.

Что касается позиции Германии - будущего противника России в первой мировой войне, то она не была заинтересована в ослаблении Османской империи, рассматривая ее как монопольную сферу своей экономической и политической активности и как возможного союзника в войне со странами Антанты. По этой причине "армянский вопрос" берлинский кабинет использовал для формирования антироссийских настроений среди правящих кругов Турции, стараясь свести к минимуму российский проект реформ в Западной Армении.

В итоге был подписан компромиссный вариант проекта, который предусматривал деление Восточной Анатолии на два сектора: Южный - Ван, Битлис, Харпут, Диярбекир и Северный - Эрзурум, Сивас и Трапезунд, а также проведение реформ в области администрации, судопроизводства, школы и земельного вопроса. Этот проект лег в основу подписанного 8 февраля 1914 г. в Константинополе между Россией (советником посольства Гулькевичем) и Турцией (великим везирем Саидом Халимом пашой) русско-турецкого соглашения - Акта о реформах в вилайетах с компактным проживанием армян. Однако Турция, используя противоречия между державами, затягивала выполнение данного соглашения.