ИРАН: РИСКОВАННАЯ ИГРА НА ГРАНИ ВОЙНЫ

Напряженность вокруг Ирана, в связи с ее ядерной программой, растет с каждым днем. Причем инициатива этой опасной игры на обострение принадлежит Ирану. Международное же сообщество пытается убедить власти этой страны вернуться к мораторию на обогащение урана. С этой целью для переговоров в Тегеран вновь был направлен гендиректор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Мохаммед аль Барадеи. Однако надежды на достижение понимания почти не остаются, так как иранские власти демонстрируют непреклонность в продолжении своей ядерной программы. Прямо накануне приезда аль Барадеи в Тегеран прозвучало жесткое выступление президента Ахмадинежада, в котором было объявлено, что иранские специалисты запустили 164 центрифуги и осуществили обогащение урана. "Ситуация полностью изменилась. Мы - ядерная страна. И отныне мы говорим с другими государствами с позиции ядерной страны. ИРИ ни с кем не обсуждает права собственного народа, и никто не сможет сдвинуть страну ни на йоту с выбранного ею пути", - заявил он. 

Ядерная программа Тегерана не вызывала бы таких подозрений, если бы не ряд заложенных в нее серьезных противоречий. Прежде всего, по оценкам специалистов, иранские запасы природного урана и обогатительные мощности недостаточны для производства топлива даже для единственного строящегося реактора АЭС в Бушере. Следовательно, заявления лидеров Исламской Республики о независимости в производстве ядерного топлива ресурсно не обеспечены и в экономическом отношении совершенно неэффективны. Издержки производства такого топлива в  несколько раз будут превышать уровень цен, оперирующих на мировом рынке производителей. Выводы напрашиваются сами: мирная на словах иранская ядерная программа - всего лишь маскировка действий, конечная цель которых заключается в создании ядерных боеприпасов. Тем более что носители ближнего и среднего радиуса действия в ИРИ уже разработаны, испытаны и поступили на вооружение. 

Еще больше вопросов вызывает строительство завода по производству тяжелой воды в Араке. Ведь большое количество дейтерия требуется только для крупного реактора, нарабатывающего оружейный плутоний. В то время как руководство ИРИ продолжает утверждать, что их ядерная программа носит исключительно мирный характер, простые иранцы менее дипломатичны. Многие из них без уверток говорят: в регионе есть два молодых государства, возникшие всего полвека назад (Пакистан и Израиль), у которых есть бомба. Если против этого никто не протестует, почему же Ирану, с государственной традицией, насчитывающей почти три тысячи лет, нельзя стать членом ядерного клуба? 

Но нынешнее иранское руководство идет ва-банк.  Ведь отступать от планов превращения Ирана в лидирующую державу региона, сосредоточившего в своих недрах большую часть мировых запасов углеводородного сырья, а в перспективе и лидера всего мусульманского мира, они не намерены. Овладение современными ядерными технологиями, а если удастся, и ядерным оружием - составная часть реализуемой исламскими властями ИРИ долговременной стратегии. В контексте этих планов лобовое столкновение с США и Западом нынешнему руководству представляется неминуемым. По их логике в условиях,  когда американцы завязли в Ираке, а цены на нефть достигли заоблачных высот (почти 70 долларов за баррель), форсировать кризис и добиться его разрешения можно с большим выигрышем и меньшими издержками для Ирана. 

Деятели реформаторского лагеря, вытесненные после проигранных ими выборов на периферию политической жизни Ирана, не скрывают обеспокоенности. По их мнению, рискованная тактика М.Ахмадинежада даст обратный результат. Российское информагентство "Регнум" приводит слова "высокопоставленного иранского чиновника" в газете "Нью-Йорк таймс", который заявил, что США безуспешно пытались передать иранское досье в Совет Безопасности на протяжении 27 лет существования исламской революции, а Ахмадинежад "пришел к этому меньше чем за полгода". Звучат призывы к осмотрительности и неисчерпанности прежней политической линии на диалог и достижение компромисса с Западом.

В отличие от своих предшественников - Рафсанджани и Хатами, при которых политика в сфере ядерных технологий проводилась более осмотрительно,  президент Ахмадинежад идет напролом, не считаясь с рисками. В своей прошлой политической и государственной карьере он не имел практического опыта контактов с внешним миром. Для него Запад весь, целиком враждебен исламу и Ирану. Большинство назначенных Ахмадинежадом министров, крупных чиновников, послов,  как и сам он, выходцы пасдаранов (членов Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и басиджей (ополченцев-добровольцев, примыкающих к КСИР). Для этих людей характерен культ мученичества, самоотречения, готовности жертвовать своими и чужими жизнями ради торжества идеалов революции. 

Именно на радикальные антизападные слои внутри Ирана и во всем мусульманском мире ориентируется президент М.Ахмадинежад, делая крайне провокационные заявления. Так, выступая на конференции по палестинской проблеме в Тегеране, он назвал Израиль "гнилым, засохшим деревом", которое будет повалено "одним порывом ветра". Чтобы ни у кого не осталось сомнения в том, что подразумевает эта метафора, президент добавил, что "сионистский режим находится на пути уничтожения". 

Хуже войны только Иран с ядерной бомбой 

Понятно, что подобное поведение иранского руководства увеличивает озабоченность международного сообщества и подвигает его к жесткой реакции. "Есть только одна вещь хуже использования Соединенными Штатами военного варианта - это Иран с ядерным оружием, - считает влиятельный сенатор-республиканец Маккейн. - Поэтому нельзя исключить военный вариант, хотя он остается крайним средством". Это мнение в США разделяют многие.

Госсекретарь США Кондолиза Райс  заявила: "Совет Безопасности ООН имеет то, чего нет у МАГАТЭ, - способность посредством 7-й главы  принудительно обеспечить выполнение страной-членом ООН воли международного сообщества". Пресс-секретарь Белого дома Скотт Макклеллан счел нужным заметить на традиционном брифинге, что президент США Джордж Буш "скептически оценивает" возможности мирного урегулирования конфликта с Тегераном. Им вторит главный советник президента США Карл Роув, заявивший, что добиться дипломатического урегулирования иранской проблемы будет нелегко, поскольку президент Ирана Ахмадинежад  "не является рациональным человеком". 

Руководство ИРИ не реагирует на призыв Совета Безопасности ООН приостановить ядерную деятельность. Россия же и Китай, не желающие и слышать о мерах военного принуждения, противятся даже введению санкций в отношении Ирана. Для США остается довольно ограниченный выбор: либо без оглядки на ООН ударить по Ирану, либо предложить Тегерану какую-либо сделку. Судя по всему, Вашингтон работает над обоими вариантами. Чтобы сделать иранское руководство более податливым, администрация президента Буша отказывается исключить возможность применения силы. Недавние сообщения в прессе о военном планировании воздушного удара с использованием ядерных боеголовок для поражения защищенных иранских подземных объектов могли быть намеренной утечкой для оказания психологического давления на Тегеран.

Ситуация накалена. Кануном войны это не назовешь, но дипломатическая изоляция Ирана налицо, хотя Москва и Пекин все еще без особых надежд пробуют образумить иранских коллег. Те, однако, отказываются понимать главное: чем меньше шансов у двух (России и Ирана) или трех (России, Ирана и Китая) стран договориться между собой мирно и во благо всем, тем вероятней немирное развитие событий, центральное место в которых может занять американская военная машина. Продолжается крайне опасная игра - в истории международных отношений это называется балансированием на грани войны. 

Российская политика в отношении Ирана формируется под влиянием двух групп: проиранской, в лице сторонников коммерческих сделок с Тегераном, и антиамериканской, члены которой выступали за развитие связей с Ираном в пику американцам и их политике на Ближнем и Среднем Востоке. Война США против Ирана затронула бы интересы безопасности России. Но эти интересы пострадают и в случае появления у Ирана атомной бомбы. В Тегеране на вторую часть этой сложной формулы закрывают глаза. Москва, в конце концов, может  самоустраниться и предоставить риск военных действий США и государствам, которые примкнут к ним.

Ведь руководство ИРИ в ответ на нанесение удара по его объектам грозится парализовать судоходство по Ормузскому проливу и разбомбить нефтегазовую промышленность Ирака и арабских союзников США. В этом случае цены на нефть взметнутся до заоблачных высот. Россия от этого лишь выиграет в финансовом отношении. Усилится нефтегазовая, следовательно, и политическая зависимость Европы от российских поставок. Если США завязнут в Иране, а это предполагают многие аналитики, Москва может посчитать, что у нее развязаны руки для действий - с целью восстановления своей прежней гегемонии на постсоветском пространстве.  Возможно, эти опасения двигают администрацией США, стремящейся достичь быстрого урегулирования карабахского конфликта.  

На этой неделе в Москве пройдет встреча по ядерной программе Ирана с участием США, Китая, Франции, Англии и Германии. Скорее всего США будут настаивать на внесение в Совет Безопасности обязательной для исполнения резолюции - возможно, на основе 7-й главы Устава ООН, в которой речь идет об угрозах для международного мира и безопасности. Это еще не война, но, тем не менее, Россия и Китай не горят желанием дать свое согласие, опасаясь, что такая резолюция может быть использована для оправдания атаки на внушающие США и Израилю опасения ядерные, военные и иные объекты Ирана. 

Однако не исключено, что при продолжении нынешнего вызывающего поведения иранского руководства Россия и Китай могут воздержаться при голосовании соответствующей резолюции. Ведь США дали понять, что если не встретят понимания, то будут действовать в одиночку. Комиссар Евросоюза по внешней политике Хавьер Солана недавно заявил, что Брюссель обдумает возможность введения собственных санкций, включающих ограничение выдачи европейских виз иранским чиновникам, а также приостановку поручительств по кредитам для частных компаний, работающих в Иране. Одновременно Солана заявил: "Для нас абсолютно неприемлема какая бы то ни было военная акция". 

Таким образом, сгущающиеся над Ираном тучи пока что не означают немедленной войны. Зарубежные СМИ муссировали в качестве времени нанесения воздушного удара конец марта, затем стали говорить об августе-сентябре, а в последнее время откладывают это на конец года. Вполне возможно, что США, принципиально не отказываясь исключить силовое воздействие на Иран, отдадут предпочтение планомерной осаде, наподобие того, как это осуществлялось в отношении СССР. Цель очевидна - вызвать внутреннее напряжение в Иране и лишить тегеранский режим опоры в широких слоях населения. 

Признаком этого является сообщение о том, что администрация Буша намерена запросить у Конгресса 75 миллионов долларов на поддержку демократии в Иране. В отличие от вооруженных действий, которые, слава Богу,  так и не начались, идеологическая и психологическая война США с Ираном идет полным ходом. Ясно одно - мир и спокойствие в регионе в скором времени не предвидятся.

Азербайджан: из огня да в полымя

Ситуация, складывающаяся вокруг Ирана, таит в себе множество угроз и для Азербайджана. Вооруженный ядерной бомбой, не скрывающий своих державных амбиций Иран - не самое спокойное соседство. Но и военная акция, призванная предотвратить доступ Ирана к ядерному оружию, - не лучшая альтернатива. Во-первых, власти ИРИ неоднократно заявляли, что в случае войны нанесут ответный удар не только по силам вторжения, но и по нефтяным полям и терминалам повсюду, куда долетят иранские ракеты, артиллерия и авиация. Заметим, что наши нефтяные платформы и терминалы на Каспии, а также трубопроводные системы расположены в зоне поражения. Во-вторых, в случае военного столкновения США с ИРИ процесс урегулирования карабахского конфликта выпадет из поля зрения ведущих держав. Нам вновь предложат повременить либо заключить мир ценой неприемлемых уступок армянам. 

Понятно, что в условиях прямого столкновения США, Израиля с одной стороны и Ирана - с другой симпатии "исламской улицы" и многих политических организаций исламских государств будут на стороне последнего. Азербайджан, который принадлежит к мусульманскому миру, но ценит свои отношения с США и Израилем, окажется в сложной ситуации выбора. Одновременно следует ожидать, что удар США по Ирану усилит и воинствующие антизападные настроения, исламистские течения радикального толка не только по всему миру, но и в самом Азербайджане. 

Полагаю, что опасения о массах беженцев, которые в случае военных ударов США по Ирану хлынут в Азербайджан, несколько преувеличены. Ведь большинство военных сценариев в отношении Ирана не идут дальше нанесения точечных ударов по ядерным и военным объектам, проведения локальных операций силами спецназа. Однако даже там, где проводилось полномасштабное вторжение (Афганистан, Ирак), больших потерь среди гражданского населения не было и массового потока беженцев не наблюдалось. Такая опасность многократно возрастет лишь в том случае, если США удастся разыграть азербайджанскую этническую карту в Иране. На практике это будет означать гражданскую войну с жестокостями, репрессиями и приток беженцев, которые с неизбежностью потянутся к нам. Закрыть границу перед ними в силу международных обязательств и  этнической солидарности будет трудно и даже невозможно. 

Понятно, что сил и возможностей нашего государства недостаточно для того, чтобы серьезно влиять на развитие ситуации. Без прямой угрозы или действий, угрожающих безопасности Азербайджана, мы не можем позволить себе участие в антииранской коалиции. Нас с этой страной связывают историческая, культурная, религиозная общность, важные экономические и человеческие связи. Хорошим ориентиром для нас может стать Турция. Эта братская страна находится в аналогичном с нами положении. Но Турция намного сильней и опытней нас, является членом НАТО. Следование курсом, который выберет Анкара, позволяет  снизить риски, проистекающие из ситуации вокруг Ирана. Поэтому так важны постоянные консультации с Турцией, а также с Россией, Великобританией и США. Политика Азербайджана должна быть тщательно выверенной, так как ошибка может иметь самые пагубные последствия для нашей государственности, спокойствия населения, долговременных политических и экономических интересов страны.