ПАРАД АРМЯНСКИХ КОНТРАБАНДИСТОВ

Известный российский поп-исполнитель Авраам Руссо, родившийся на Кипре и в конце девяностых годов перебравшийся в Россию, в одном из интервью как-то сказал: "Жизнь в России – занятие не для слабонервных. Вот недавно на Арбате даже одного губернатора застрелили".

Певец нисколько не преувеличивал: 18 октября 2002 года в Москве, прямо на Арбате, был застрелен губернатор Магаданской области Валентин Цветков. Преступники с места происшествия скрылись. Пресса была потрясена: Москву не удивить криминальными "разборками", тем более что бандитские "стрелки" девяностых еще не успели забыться, но чтобы губернатора области застрелили в центре Москвы – это было уже слишком. Журналисты тем временем строили версии, кому именно могла понадобиться смерть губернатора: Магаданская область – это добыча золота, колоссальный рыболовный флот, здесь интересы множества коммерческих структур...

Однако летом 2003 года в деле появляется определенная конкретика. Начальник Управления информации ГУВД Москвы Валерий Грибакин заявил журналистам, что МУР объявил в международный розыск 7 человек, подозреваемых в организации и совершении убийства губернатора Магаданской области Валентина Цветкова, застреленного в Москве 18 октября 2002 года. Это Сергей Гордиенко, Мартин Бабакесян, Александр Захаров, Юрий Ражкин, Масиф Ахунц, Евгений Ковалев, Константин Коршунов. Более того, ГУВД предупреждает, что у разыскиваемых могут быть поддельные документы, а скрываться они могут в Ставропольском и Краснодарском краях, Ростовской области, в Приморье, а также в Украине и Армении.

Строго говоря, "армянский след" в убийстве губернатора далеко не южного Магадана проявился еще раньше. 16 июня 2003 года в Магадане был арестован один из подозреваемых в убийстве Цветкова – Артур Анисимов, уроженец Еревана. Двумя днями позже, 18 июня, глава МВД РФ Борис Грызлов заявил, что МВД РФ совместно с армянскими коллегами установило группу лиц, причастных к убийству губернатора Магаданской области Валентина Цветкова. Который ранее в Армении не работал и никоим образом с ереванскими коммерческими, политическими и другими структурами связан не был. Другое дело, что Магаданская область – это основной район золотодобычи. А в подпольном "золотом бизнесе" позиции армянского криминала более чем серьезные.

Немного истории

 Возможно, история армянского криминала еще ждет своего исследователя. Репатриация на историческую родину большого количества этнических армян из-за рубежа, в числе прочего, повлияла и на местный преступный мир: очень скоро правоохранительным органам пришлось столкнуться с такими видами преступлений, которые уже давно были известны полицейским зарубежных стран, но в СССР не отмечались. В частности, именно в Армении в 1972 году впервые в СССР был зарегистрирован случай киднэппинга – бандиты похитили двоих сыновей-школьников местного "цеховщика". Мальчиков убили сразу, а торг за выкуп продолжался несколько дней.

История же контрабанды золота, драгоценных камней и т.д. заслуживает здесь особого внимания.

 Как утверждают специалисты, если в Антверпене и Амстердаме "ювелирный бизнес", а точнее, алмазная коммерция вот уже много веков считается бизнесом по большей части еврейским, и даже оккупация Голландии и Бельгии фашистами не смогла этого переломить, то в Швейцарии, где не было ни гитлеровской оккупации, ни Холокоста, в ювелирном бизнесе более чем заметны позиции этнических армян. Здесь же, в швейцарском Базеле, состоялся учредительный съезд Союза армянских ювелиров, благодаря которому огранка алмазов в Армении, собственного алмазного сырья, кстати, не имеющей, превратилась в солидный сектор местной экономики. Но это, так сказать, легальный ювелирный бизнес. А вот о нелегальном повествуют уголовные дела, расследовавшиеся правоохранительными органами СССР еще в пятидесятые годы, после того, как Москва начала масштабную кампанию по репатриации зарубежных армян на родину.

Еще в сороковые годы на постоянное место жительства в СССР прибыл некий Мкрян. Сначала он вел тихую и незаметную жизнь. Однако уже в середине пятидесятых годов, когда после смерти Сталина "железный занавес" начал потихоньку приоткрываться, тут же "установил контакт" со своим братом, проживавшим в Париже, и занялся реализацией получаемой от него контрабанды. Вскоре Мкрян уходит с "официальной" работы, начинает колесить по СССР – словом, "заниматься бизнесом". При аресте у него и его сообщников было изъято 110 тысяч рублей наличными деньгами, 120 изделий из золота и платины с драгоценными камнями в общей сложности на 150 тысяч рублей, более 40 золотых монет, бриллианты стоимостью 80 тысяч рублей, 132 изделия из серебра общим весом 40 килограммов, 392 предмета актиквариата из фарфора, хрусталя и керамики общей стоимостью 70 тысяч рублей (учитывая советские цены на антиквариат, речь идет о "вещах музейного уровня"), 18 старинных икон, которые тогда эксперты оценили в 60 тысяч рублей (об их реальной, "аукционной" стоимости можно только догадываться), и 206 картин, включая подлинные произведения Айвазовского, Репина, Маковского и т.д.

В Москве была разоблачена преступная группа, члены которой также занимались скупкой золота и других ценностей у иностранных контрабандистов: в нее входили Акопов, Ильин, Немод, Мусаев и Габо. За несколько лет оборотистые москвичи скупили у иностранцев ни много ни мало 34674 золотые монеты и другие ценности на умопомрачительную тогда в СССР сумму в 2,4 миллиона рублей.

Еще в шестидесятые годы в одном из высших учебных заведений Еревана появилось двое студентов – представителей армянской зарубежной диаспоры: Азьян и Кауп. Они очень скоро установили контакты с местными воротилами валютно-финансового бизнеса, весьма активно "общались" с армянами из "спюрка", то бишь зарубежной диаспоры, прибывавшими на "историческую родину" в качестве туристов. И очень скоро втянулись в местный "валютный" бизнес, заняв в нем далеко не последнее место. Причем опять-таки проявляли интерес к технической платине, которая в те годы могла быть только ворованной, поставляя взамен контрабандное золото. Цепочка разного рода спекулятивных комбинаций была весьма сложной. А когда оборотистых студентов задержали на таможне, то у одного из них было изъято ни много ни мало 6 килограммов платины.

По меньшей мере два крупных уголовных дела из "армянской серии" имеют прямое отношение к Баку. В 1969 году в Азербайджане была раскрыта крупная сеть валютчиков, во главе которой стояли Журавлев, Агаронов и Караханян. Схема "работы" была традиционной: Караханян со своими сообщниками занимался скупкой золота и валюты у иностранных контрабандистов, а затем перепродавал мелким спекулянтам. В сеть было втянуто не менее 60 иностранцев и более 10 советских граждан в Баку, Тбилиси, Санкт-Петербурге и Москве. При аресте у лидеров "шайки" было изъято около 7 килограммов золота, 10 тысяч американских долларов, а также советские деньги и ценности на сумму в 65 тысяч рублей.

Вскоре разразилось еще более громкое "дело Керобян": разоблачение преступной группы, занимавшейся масштабной контрабандой валюты, драгоценных металлов и других валютных ценностей, охватывало несколько городов – Сочи, Одессу, Баку...

Вкратце схема этого уголовного дела выглядела следующим образом. Одной из его основных фигуранток являлась Мари-Элизабет Карапетовна Ереванян-Керобян. Родилась в Марселе, образование – семь классов, домохозяйка. В рамках кампании по репатриации этнических армян в СССР приехала на "историческую родину", однако "осесть" предпочла в Баку. Здесь вышла замуж за Мартироса Керобяна, приобрела "двойную" фамилию, родила двоих детей. И вскоре уже вместе с мужем отбыла обратно в Париж.

Ее супруг уже к моменту женитьбы весьма активно занимался валютными операциями, ездил по разным городам, скупал и перепродавал валюту, золотые изделия, платину, драгоценные камни. И, уже покидая Баку, оставил своим "деловым партнерам" "контакт" с двумя этническими армянами из Ливана – Александряном и Атамьяном. У них бакинские "партнеры" Керобяна скупали золотые цепи, а расплачивались "совзнаками" и промышленной платиной. Вскоре в окружении появился и Гурген Маркарян по кличке "Арч" – "медведь", главный инженер бакинской обувной фабрики – для него "коммерция" Керобяна была прежде всего средством вложения. Причем обмен был поставлен, что называется, на промышленную основу, а масштабы. Уже в январе 1971 года Александрян и Атамьян попытались вывезти за границу через КПП в Бресте 48 тысяч 235 рублей, припрятав их в туалете одного из вагонов поезда Москва – Париж. По тогдашнему курсу "черного рынка" это составляло около 10 тысяч долларов США, по официальному обменному курсу – восемьдесят тысяч долларов. В СССР же это была цена трех автомашин "Волга". Это был уже не первый и, естественно, не последний случай, когда в качестве "контейнера" пытались использовать оцинкованные "тумбы", скрывающие сантехническое оборудование в вагонах поезда. Однако оборотистых ливанцев постигла неудача. Деньги обнаружили таможенники. И, как положено, изъяли. Александрян и Атамьян, естественно, не стали признаваться, что обнаруженное "вложение" принадлежит им, но денежки остались в СССР, а самим контрабандистам пришлось проследовать далее уже налегке.

Черед Мари-Элизабет Карапетовны Ереванян-Керобян настал в июле 1971 года. Спустя двадцать дней после рождения своего третьего ребенка 33-летняя француженка армянского происхождения отправилась в круиз на итальянском теплоходе "Аусония", который делал остановки и в советских черноморских портах. На Черноморское побережье прибыл и давний бакинский "контакт" четы Керобянов. Сначала они встретились в Сочи, но тут Мари-Элизабет не решилась взять "товар". Последовала новая договоренность – встретиться в Одессе, у Потемкинской лестницы. Здесь от своего "делового партнера" Мари-Элизабет получила сверток, в котором находились 41 тысяча рублей и промышленная платина весом 1224 грамма. Взамен же "партнер" получил от нее французские предметы дамского туалета.

Конечно, в советском царстве дефицита предметы дамского туалета французского производства, да еще к тому же купленные "с рук", стоили очень дорого, но цена трех автомашин плюс килограмм платины – это уже слишком. Следователи не сомневались: переданный бакинцу сверток – это не более чем презент, и речь идет об отлаженных контактах и разветвленной сети...

Конечно, в шестидесятые-семидесятые, когда громкие уголовные дела с заканчивающимися на "ян" фамилиями сыпались как из рога изобилия, расцвету армянской "золотой контрабанды" в немалой степени способствовали уникальные, как сказали бы сегодня, "социально-экономические условия" в СССР. "Индустриализация" тридцатых годов, когда население СССР впервые узнало, что такое карточки, и даже послевоенная бедность постепенно уходила в прошлое. Деньги у советских людей уже появлялись, но вот потратить их было особенно не на что. И что еще важнее, не было надежных средств вложения. На этом фоне драгоценности становились не просто классическим – они были единственно возможным вложением. В семидесятые годы в СССР уже существовала свободная продажа золота и действовали ювелирные магазины. Но вот сказать, что ювелирные изделия были дефицитом, значило ничего не сказать. А поэтому Керобян, Александрян, Атамьян и т.д. не могли пожаловаться на недостаток клиентуры.

Однако кроме социально-экономической специфики бывшего СССР немалую роль тут сыграло и другое.

Специалисты-криминологи модный в журналистской среде термин "этнические преступные группировки" употребляют весьма осторожно. Тем не менее сам факт определенной "этнической специализации" в бизнесе, в том числе и криминальном, без сомнения, существует. И рядом с легальным ювелирным бизнесом, где, как показывает пример базельского Союза армянских ювелиров, позиции армян весьма и весьма серьезны, не мог не возникнуть нелегальный. 

Более того, в те же семидесятые в Москве органами КГБ был задержан некий Ситников, гражданин Франции, работавший стюардом в авиакомпании Air France. Он и рассказал следователям, что был связан с... бейрутскими контрабандистами, действовавшими через Париж, и по их поручению доставлял золото их "коллегам", которые находились уже в СССР. При задержании у Ситникова изъяли около 600 золотых монет, которые он должен был передать одному из аккредитованных в Москве дипломатов. Которому ранее передал около тысячи золотых монет. В шестидесятые годы Ливан представлял собой не разоренную перманентной гражданской войной территорию, а считался одной из самых модернизированных, богатых и "отвязанных" стран Ближнего Востока – нечто вроде современного Южного Кипра, с одним из крупнейших на Ближнем Востоке бейрутским международным аэропортом. И, судя по всему, был одним из мировых центров "золотой контрабанды". Следующим "перевалочным пунктом" которой уже был Париж. 

Не задуматься о том, какую роль в этой сети играли этнические армяне, невозможно. Многочисленная и весьма влиятельная армянская община имеется и в Ливане, и во Франции. Более того, влияние этнических армян во французском криминальном мире было настолько сильным, что это уже стало находить отражение даже в кинематографе и художественной литературе: в нашумевшей французской комедии "Разиня" шайку контрабандистов возглавляет не кто иной, как "мсье Сароян". Понятно, что армянам, имеющим отлаженные контакты за рубежом, прежде всего в лояльных СССР арабских странах (именно у арабских курсантов московских военных вузов скупал золотые монеты валютчик Файбышенко), было куда проще "задавить" конкурентов.

"Коммерция" под крылом КГБ

 Следующий этап в истории армянской "золотой контрабанды" наступает после предоставления ереванскому аэропорту статуса международного и открытия там собственного КПП. Который тут же превратился во впечатляющий канал "золотой контрабанды" для всего тогда еще существовавшего СССР. 

Отставной полковник милиции Базилевич рассказывал журналистам: "Являясь начальником ОБХСС МВД Молдовы, я под видом отдыхающего выехал в Ереван, чтобы расследовать одно валютное уголовное дело. Мне удалось выяснить, по каким каналам переправляются валютные ценности из Молдовы через КПП Еревана за границу. Выходило, что сюда стекается валюта со всего Союза. В переправке средств участвовали и сотрудники МВД республики..." В 1978 году в той же Молдове развернулась любопытная схема контрабанды золота, поступавшего в слитках из Сибири. Уже в Молдове из него изготавливались золотые изделия. Часть золота также уходила через КПП Еревана.

Последний подобного рода уголовный эпизод был зарегистрирован уже в 1992 году. Тогда группа предприимчивых "специалистов" в Свердловске, ныне Екатеринбурге, занялась выплавкой золота из радиодеталей. А потом "желтый металл" переправлялся все в ту же Армению. Очевидно, что в те годы в Армении большого спроса на золото не было и быть не могло. Нетрудно догадаться, что оно уходило за рубеж.

Подозрения, что "золотая контрабанда" в семидесятые-восьмидесятые годы весьма активно использовалась для финансирования армянского, да и не только армянского терроризма, – это больше чем версия. Современный террор – дело дорогое: необходимо оплачивать билеты и номера в отелях, фальшивые документы, оружие, боеприпасы, детонаторы, электронику... На все это нужны деньги, и вот уже колумбийская ФАРК весьма активно приторговывает кокаином, РКК контролирует четверть "героинового рынка" Европы. А АСАЛА и ей подобные армянские террористические группировки приторговывают золотом и бриллиантами.

Более того, есть как минимум серьезные основания предполагать, что армянская "золотая контрабанда" в это время осуществлялась с ведома КГБ. Понять это позволяют некоторые события, имевшие место в ходе гражданской войны в Ливане, начавшейся в 1975 году. В немалой степени виновниками ее оказались палестинские боевики, изгнанные из Иордании и обосновавшиеся в Ливане. Против палестинского присутствия выступали главным образом христиане-марониты. Многие их лидеры тогда полагали, что Ливан вообще нельзя считать арабской страной, что ливанский диалект арабского языка надлежит признать самостоятельным языком, а ливанцев, следовательно, самостоятельной нацией... Нетрудно догадаться, что главными врагами для палестинцев оказались именно христиане (ливанские армяне же безоговорочно поддержали палестинцев). В 1975 году боевики Арафата вырезали почти все население христианского города Дамур в Ливане. Как вспоминал потом полковник КГБ в отставке Юрий Перфильев, в ее ходе не обошлось и без банального грабежа: ливанские христиане были людьми богатыми, и у них было чем поживиться. Награбленные ценности, включая банковское золото и ценнейшие коллекции древности, – менялись на оружие. А потом, как о том сообщила "Комсомольская правда", палестинцы "вышли" на КГБ СССР с весьма заманчивым предложением обменять "золотовалютные ценности" на оружие. Если учесть, что у АСАЛА имелись отлаженные связи и с КГБ СССР, и с палестинскими "братьями по оружию", то можно представить, по каким каналам путешествовали награбленные в Дамуре ценности.

(продолжение в следующем номере)