КРЕСЛО РАЗДОРА

В Грузии не прекращаются массовые акции протеста. Напрямую завязанные на внутриполитическом противостоянии властей и оппозиции, они в то же время затрагивают и сферу взаимоотношений между Тбилиси и Москвой, а если смотреть еще шире - проблему геополитической ориентации южнокавказской страны.

Побоище в Тбилиси

Непосредственным поводом к очередной эскалации напряженности в Грузии стали события в ходе проводившейся в Тбилиси 26-й генеральной сессии Межпарламентской ассамблеи православия (МАП). К слову сказать, в МАП, основанную в 1993 году, входят парламентарии 22 стран, включая Грецию, Россию, Украину, Грузию, Беларусь, балтийские страны, Кипр и другие государства, в которых традиционно существует православное христианство. Предыдущие сессии ассамблеи проходили в Афинах, Риме, Вене и, по большому счету, не было никаких предпосылок к тому, чтобы аналогичный форум МАП в Тбилиси вылился в нечто из ряда вон выходящее. Однако все испортила одна случайная протокольная оплошность, в которой, впрочем, многие в Грузии усмотрели заранее подготовленную, целенаправленную провокацию.

Сессия проходила в здании грузинского парламента, и в кресло его спикера был усажен президент МАП, депутат Государственной думы России Сергей Гаврилов. Это вызвало серьезное недовольство грузинских парламентариев, сославшихся на тотчас же распространившиеся сведения об участии Гаврилова в боевых действиях в Абхазии и Южной Осетии. Но ситуацию взорвало даже не это, тем более что чуть позже сам российский законодатель опроверг достоверность подобной информации. Для искры, способной разжечь пламя возмущения грузинской общественности, было достаточно и того, что Гаврилов, разумеется, поддерживал официальное признание Россией независимости мятежных грузинских автономий. Таким образом, восседание российского депутата в кресле главы высшего законодательного органа Грузии было расценено как шаг неуважения в отношении страны - хозяйки сессии МАП.

Дальнейшие события, уже после срыва мероприятия, операции по выведению Гаврилова в «безопасное место» и начала акций протеста, приняли больше внутриполитическую окраску. Поскольку грузинские оппозиционеры стали не только заявлять о том, что власти в лице правительства «Грузинской мечты - демократической Грузии» «продали Родину», но и выдвигать конкретные политические требования, прежде всего о проведении досрочных выборов. Но главное - начались беспорядки и столкновения протестующих с силами правопорядка, полностью укладывающиеся в логику бескомпромиссной борьбы за власть. Судя по сообщениям грузинских СМИ, оппозиционеры пытались ворваться в парламент, в ответ полиция применила против них слезоточивый газ и резиновые пули. У двоих протестующих были выбиты глаза, в целом пострадали 240 человек, в том числе 80 полицейских. Свыше 300 демонстрантов были задержаны.

Премьер-министр Грузии Мамука Бахтадзе обвинил в нарушении правопорядка, в «агрессивной попытке дестабилизировать ситуацию в стране» бывшую правящую партию «Единое национальное движение». Однако, осознавая опасность нарастания протестов, власти сразу же пошли на такую уступку, как отставка главы парламента Ираклия Кобахидзе, обвиненного демонстрантами в организации приезда российского парламентария в Тбилиси. К слову, Кобахидзе в срочном порядке прервал визит в Азербайджан и, вернувшись в Грузию, сразу оказался не у дел под давлением протестующей массы.

Однако отставка Кобахидзе никоим образом не разрешила ситуацию, тем более что несколькими днями позже на пост спикера был приведен другой представитель правящей партии - Арчил Талаквадзе. Оппозиционеры стали требовать освобождения всех задержанных в ходе беспорядков и отставки главы МВД Георгия Гахария, осуждаемого протестующими за чрезмерное применение силы. Одновременно, помимо проведения досрочных выборов, стало звучать и требование отказа от смешанной мажоритарно-пропорциональной системы выборов как главного условия демонтажа власти лидера партии «Грузинская мечта», олигарха Бидзины Иванишвили.

Отметая требования проведения досрочных выборов и отставки главы МВД, власти, тем не менее, решились на освобождение практически всех задержанных в ходе протестов. Но главное - сам Иванишвили заявил о том, что парламентские выборы 2020 года пройдут в Грузии по пропорциональной системе, причем в условиях нулевого избирательного барьера. Премьер Бахтадзе, назвав это решение беспрецедентным, поскольку благодаря этому «возможность пройти в парламент будет у большего количества партий», не исключил даже создания коалиционного правительства по итогам предстоящих в следующем году выборов.

Оппозиция хоть и заподозрила в решении о нулевом барьере опасность прохода в парламент малочисленных пророссийских групп, все же расценила согласие властей на изменение избирательного законодательства как свою важную победу. В частности, депутат от партии «Европейская Грузия - движение за свободу» Ирма Надирашвили подчеркнула, что утверждение пропорциональной системы является «шагом вперед, потому что «Грузинская мечта» больше не сможет надеяться на мешки с деньгами, подразумевая мажоритариев, которые из одного правительства переходят во второе и подписывают любое решение».

Таким образом, грузинской оппозиции удалось использовать злополучное «кресло Гаврилова», как минимум, для создания условий ослабления власти к парламентским выборам 2020 года. Если учесть, что состоявшиеся осенью прошлого года президентские выборы в Грузии показали значительный рост популярности «Единого национального движения» - сторонников экс-главы государства Михаила Саакашвили, то расчет ведущих сил оппозиции на успех в ходе парламентской гонки может казаться вполне оправданным. Другое дело - вызванный скандалом на тбилисской сессии МАП очередной виток обострения российско-грузинских отношений, которые, судя по всему, вне зависимости от внутригрузинского расклада политических сил, не претерпят каких-либо серьезных «антикризисных» изменений в обозримой перспективе.

«Туристы» или «враги»?

Президент Грузии Саломе Зурабишвили, реагируя на столкновения в Тбилиси, обвинила в их провоцировании Россию - «врага и оккупанта». По ее мнению, именно Москва заинтересована в расколе грузинского общества, те же, кто поощряет внутреннее противостояние в стране, поддерживают российскую политику.

Реакция Кремля на события в Грузии не замедлила себя ждать. Президент России Владимир Путин своим указом временно запретил, начиная с 8 июля 2019 года, российским авиакомпаниям осуществлять воздушные перевозки граждан из РФ в Грузию. Одновременно Путин поручил правительству принять меры по обеспечению возвращения в Россию российских граждан, временно находящихся на территории Грузии, а также рекомендовал туроператорам и турагентам не продавать путевки в эту страну на время запрета. Затем Министерство транспорта России сообщило о решении запретить и грузинским авиаперевозчикам летать в Россию с 8 июля.

По мнению экспертов, решения Москвы могут нанести серьезный урон туристической отрасли и всей экономике Грузии, так как россияне находятся на первом месте среди туристов, посещающих Грузию. Неудивительно, что с грузинской стороны начали звучать предложения об альтернативных вариантах прибытия россиян в Грузию - через Минск, Баку, Ереван, Стамбул и т.д. Осознавая неприемлемость путинских мер для интересов грузинской экономики, с более умеренным заявлением предпочла выступить и президент Зурабишвили: «Туристы должны продолжать приезжать, так как любят Грузию, а политики должны решать проблемы, лежащие в основе произошедшего».

Москва, однако, расценила происходящее в Грузии как всплеск антироссийской истерии и охарактеризовала события исключительно в геополитических тонах. По словам главы МИД РФ Сергея Лаврова, Грузия стала примером последствий западной геополитической инженерии, «западные кураторы готовы закрывать глаза на бесчинства ультранационалистов, на русофобию, лишь бы порвать все связи народа Грузии с нашей страной, переписать нашу общую историю».

Однако нельзя обойти вниманием одно весьма примечательное обстоятельство. Прозвучавшие в ходе нынешних протестных акций в Тбилиси антироссийские заявления со стороны высшего грузинского руководства стали, пожалуй, самыми острыми с момента прихода к власти политической силы, руководимой Бидзиной Иванишвили. А потому последние антигрузинские демарши Москвы могут рассматриваться как показатель ее возмущения позицией «Грузинской мечты», практически переставшей отличаться в своей антироссийской риторике от сторонников Саакашвили. Тем не менее, в наблюдаемом за последние дни усилении накала «русофобии» при Иванишвили, в период фактического лидерства которого в Грузии и стали проявляться некоторые подвижки в диалоге Москвы и Тбилиси, включая увеличение российского турпотока в Грузию, нельзя не углядеть большей частью именно предвыборные штрихи. Отдавая себе отчет в заметно пошатнувшихся внутриполитических позициях, правительство «Грузинской мечты», по-видимому, решило восстановить прежний уровень электоральной поддержки, играя на откровенно антироссийском риторическом поле, облюбованном «националами» Саакашвили.

Впрочем, все эти выкладки не отрицают остроты геополитического противоборства вокруг Грузии, в качестве одного из показательных сюжетов которого и можно рассматривать историю, порожденную восседанием российского православного коммуниста Гаврилова в кресле спикера грузинского парламента. И если существует мнение о «руке» Москвы в нарастающем внутригрузинском расколе, то с не меньшей убедительностью звучат и умозаключения по поводу роли Вашингтона в обострении борьбы за власть в Грузии. Имеется в виду подготовка Соединенными Штатами прихода к власти в Грузии радикально-прозападного правительства в условиях ужесточения антироссийской и антииранской политики администрации Дональда Трампа. В этой связи не исключается даже вероятность возвращения к власти в Грузии Михаила Саакашвили или, по крайней мере, фактически управляемой им и его ближайшими соратниками политической силы.

Как бы то ни было, оставшееся до парламентских выборов 2020 года время (если, конечно, правительство «Грузинской мечты» не пойдет на уступку оппозиционерам в вопросе проведения досрочного всенародного голосования в высший законодательный орган) обещает стать чрезвычайно значимым не только в контексте возможных перемен в облике грузинской власти, но и определения места страны на арене все более обостряющегося геополитического противоборства между Россией и Западом.