ВЕЧНЫЙ СПОР

Накануне открытия саммита «Большой двадцатки» в Осаке президент России Владимир Путин в интервью газете The Financial Times заявил, что «современная либеральная идея изжила себя окончательно, вступив в противоречие с интересами большинства». По мнению главы российского государства, «либералы пытались навязать миру свою волю, что привело к череде трагических последствий».                                                 

В качестве примера российский президент привел решение канцлера ФРГ Ангелы Меркель открыть «врата своего государства» для более чем миллиона беженцев из Сирии и некоторых других государств Ближнего Востока, которое в итоге оказалось ошибочным. Кроме того, в своем интервью британской газете Владимир Путин напомнил и о стратегии президента США Дональда Трампа, который реализует политику резкого ограничения потока иммигрантов из Мексики.                                  

За сравнительно короткий промежуток времени - последние два с половиной-три десятилетия - мир стал свидетелем сначала триумфа либерализма в международной жизни, проявившегося в укреплении международного сотрудничества, расширении политики «экспорта» демократии, широком признании гуманитарной составляющей внешней политики, а затем и его заката. Сегодня многие страны стараются обозначить свою самостоятельную позицию в системе мировой политики, а понятие «национальные интересы» снова отодвигает на задний план наднациональные и глобальные интеллектуальные конструкты. Свидетельствует ли этот процесс о крахе либерализма в координатах международных отношений? Сочетается ли либерализм с углублением глобализации, могут и должны ли глобальные проблемы разрешаться либеральными методами? 

Триумф либерализма

В систему международных отношений либеральные подходы стали постепенно внедряться в XIX веке. Активнее других стран их использовала Великобритания. Для сохранения контроля над огромными колониальными владениями Лондон опирался не столько на военную силу - она использовалась англичанами в качестве последнего аргумента, сколько на имидж своей страны как мирового лидера в науке, технике, экономике и торговле.                                                   

В практике международных отношений XX века либеральная концепция находилась в тени доктрины политического реализма. Очень часто в мировой политике прошлого столетия не убеждения, а прагматическая оценка государственными деятелями ситуации в конкретном уголке мира и в конкретный временной промежуток определяла выбор оптимального подхода к решению той или иной проблемы. По-настоящему ведущие позиции в международной политике новейшего времени либеральная доктрина занимала только во втором и последнем десятилетиях XX века. Крупнейшими политиками - практиками либерального толка были президенты США Вудро Вильсон и Билл Клинтон. Их правление пришлось, соответственно, на периоды после окончания Первой мировой и «холодной» войн. В обоих случаях США заполнили «вакуум силы», выступив гарантом послевоенного мира и развития экономик многих европейских стран.                                                      

В эти периоды мировая экономика и международная политика выступали в едином блоке, меняясь местами в качестве субъекта и объекта. Современной экономической дипломатии предшествовала эпоха торговой дипломатии. Тогда союз дипломатии с экономикой приобрел черты всеобщего явления. Происходившие в мировой экономике изменения в конце 90-х годов прошлого столетия достигли той степени зрелости, которая получила название глобализации. В настоящее время она обретает новое качество, охватывая все больше сторон жизни человеческого общества, увеличивая географический охват и глубину воздействия на современную цивилизацию. Значение этих изменений особенно велико на фоне современных тенденций мирового развития, ставящих небывало сложные проблемы перед всем международным сообществом. Глобализация сфер международной безопасности, торговли, финансов, информационной сферы превращается в основной фактор, определяющий характер современных международных отношений, которые затрагивают непосредственно интересы каждого государства. Так могут ли все эти кардинальные перемены создать серьезные предпосылки для основательной корректировки процессов дальнейшего развития системы международных отношений? Каким будет мировой порядок к концу нынешнего века?  

«Охота на ведьм»

Чтобы найти ответы на эти вопросы, вернемся на несколько десятилетий назад. Распался Советский Союз. Рухнула тоталитарная коммунистическая система. Радикальной критике подверглась советская внешняя политика, которая была функцией конфронтационного пространства и в основе которой лежали имперская идеология и ставка на силу. Новая внешняя политика, внешнеполитический курс посткоммунистической России рождались в муках, в обстановке хаоса и растерянности. Нигилистическое отношение находившихся в тот период у власти молодых российских либералов ко многим традиционным ценностям сопровождалось идеалистическими представлениями о новом «либеральном мировом порядке», где господствуют общечеловеческие ценности. 

К концу 90-х выяснилось, что поддерживавшийся российскими либералами капитализм способствовал не только расширению свободы, но и усилению эксплуатации собственного населения. В силу всех этих обстоятельств в Западном полушарии возникло убеждение, что Россия перестает быть фактором мировой политики и что ей можно наступать на больные мозоли. Напомню, так было в 90-х годах прошлого века.

После избрания Владимира Путина главой РФ страна начала сосредотачиваться. Либеральные идеи и политика либерализма отступили. Однако это ни в коей мере и ни в коем случае не означало возврата России к имперским амбициям. Это означало, что внешняя политика российского государства становилась все более активной, а защита ею своих внешнеполитических интересов - более энергичной. Как-то, беседуя с Голдой Меир, 37-й президент США Ричард Никсон сформулировал свой «категорический императив» применительно к международной политике следующим образом: «Делай другому то, что он может сделать тебе». К чему Генри Киссинджер позже добавил: «Плюс еще десять процентов».

В принципе вся американская внешнеполитическая стратегия после распада СССР, как и после окончания Второй мировой войны, при всех ее поворотах и изменениях имеет целый ряд черт, позволяющих рассматривать ее как цельное, весьма однородное явление. О чем конкретно идет речь? Конечно же, не о либерализме.                                          

Первое - это нежелание - настолько сильное, что оно постепенно превращается в неспособность - американского руководства видеть на международной арене равных партнеров. Отсюда склонность к патерналистскому подходу к союзникам и пренебрежительному - к противникам. Это высокомерие американской дипломатии прослеживается даже в отношениях с близкими друзьями. 

Второе - милитаризация американской внешней политики. Распад СССР, по сути, не сопровождался переводом хотя бы части военно-промышленного комплекса США на мирные рельсы. Скорее, наоборот. В Вашингтоне начали разрабатывать планы по продвижению и расширению НАТО на восток - к границам РФ. Глобализация американской внешней политики была осуществлена именно на базе укрепления военной мощи. Прежде США полагались главным образом на свои огромные производственные мощности, на «долларовую дипломатию». Распад СССР привел к резкому повышению роли Пентагона в формулировании и проведении внешнеполитического курса США.                                      

Третье - общая характеристика внешней политики США в последние два десятилетия, как и в послевоенный период, - склонность к силовым решениям. Ракетно-бомбовые удары по Югославии, интервенция в Ираке и Афганистане, поддержка «цветных революций» в Тунисе, Египте, Ливии - наглядное тому подтверждение. Сегодня администрация США и их союзники «нашли» нового врага - Иран. Выход из ядерной сделки с Исламской Республикой, полное игнорирование мнения и интересов партнеров по данному соглашению, отправка боевых кораблей в зону Персидского залива, публичные оскорбления руководства ИРИ, политика запугивания и устрашения одного из крупных государств на Ближнем Востоке могут привести к серьезным, а то и разрушительным последствиям и дестабилизации ситуации в регионе. А ведь этот регион находится в непосредственной близости от границ Азербайджана и соседних с ним государств. 

Четвертое - вера в военную силу, обусловившая скептическое и негативное отношение к традиционным инструментам дипломатии: к переговорам и достижению решений на основе взаимоприемлемых компромиссов. Дипломатию официальный Вашингтон часто подменивает всякого рода «устрашениями», силовыми угрозами, военными демонстрациями. «Дипломатический нигилизм» Вашингтона наглядно проявился и в подходе США к международным организациям, таким как ООН и ее различные учреждения, и агентствам.                                          

Пятое - постсоветский период американской внешнеполитической активности характеризуется высокой степенью идеологизации внешней политики. В настоящий период для США характерно ярко выраженное деление многоликого в социальном и политическом плане мирового сообщества на своих и чужих. Одна сторона подается ими как хранительница человеческих ценностей и цивилизации в целом, а другая - в качестве нечестивцев, покушающихся на эти ценности. Опять же достаточно вспомнить недавние заявления главы Белого дома относительно государственного строя ИРИ и ее руководства, слова его предшественника об «исключительности американской нации» и «разрыве в клочья экономики РФ». По-видимому, такие крайности, такая нетерпимость необходимы американскому истеблишменту, с одной стороны, для идейно-психологической мобилизации американского общества в целях обеспечения внутренней поддержки внешнеполитического курса, а с другой - для активного дисциплинирующего воздействия на колеблющихся и уклончивых союзников, с немалым основанием сомневающихся в реалистичности «черно-белой подачи» сложных международных явлений. Куда уж тут до либерализма.  

Идеология меньшинства

Картина будет неполной, если не затронуть еще один аспект. Иллюзия, что человечество живет в монолитном либеральном мире с 1991 года, тесно связана с обвинениями в адрес России, что она пытается расколоть либеральный мировой порядок, особенно на постсоветском пространстве. Однако ни Россия, ни какая-либо другая страна не может «подорвать» либерализм в постсоветской Евразии, поскольку он не пустил там глубоких корней. Либеральные идеи так и не стали политическим мейнстримом в регионе, даже в среде космополитически настроенных постсоветских граждан.

Известный политолог Оле Холсти еще в 1992 году отмечал, что в самих Соединенных Штатах между политическими лидерами и обычными гражданами существует большой разрыв. Согласно опросам, проведенным в 1990 году Чикагским советом по международным делам, подавляющая часть американских элит верила в то, что США должны играть ведущую роль в мировой политике, хотя значительное число простых американцев, около 50%, не поддерживали эту точку зрения. Еще более радикальная картина была выявлена в результате опроса, проведенного Центром исследования общественного мнения Соединенных Штатов в 2013 году. На вопрос об основных приоритетах внешней политики США только треть граждан этой страны заявила, что главная задача внешней политики - защита прав человека за рубежом. Еще меньшее число - всего около 18% опрошенных поддержали продвижение демократии на земном шаре. Ирония заключается в том, что отстаивание Америкой демократических ценностей во всем мире не получило «демократической» поддержки на родине. 

В 2016 году в столицах многих западных стран начались массовые выступления антилиберальных политических сил. В Австрии, Польше, Венгрии, Нидерландах, Франции, Германии, Италии, Великобритании и США сомневающиеся в высшем нравственном авторитете либерализма получили неожиданную общественную поддержку и продолжают до сих пор приобретать своих сторонников. Эти фундаментальные перемены заставили многих западных наблюдателей сделать вывод, что 2016 год стал началом заката либерального порядка. Этот процесс отражал общее ощущение кризиса и понимание того, что глобальный либеральный порядок исчерпал свои ресурсы.                                              

Тем не менее, в своем интервью британской The Financial Times накануне саммита «Большой двадцатки» в Осаке президент Владимир Путин подчеркнул, что «конец доминирования либеральной идеи отнюдь не подразумевает ее уничтожения и относиться к либерализму нужно с уважением».                   

Как видно, либеральная идея еще обладает достаточно целостной и привлекательной моральной основой, которую трудно, да и не нужно оспаривать. Трудности и противоречия начинаются при столкновении либеральных принципов с жизнью. Вполне справедливо отметив, что «либерализм в лице канцлера ФРГ Ангелы Меркель не смог справиться с миграционным кризисом в Германии», российский президент увязал этот тезис с интересами «основной части населения страны», которая, таким образом, «получается отличной от либералов, сидящих в своих уютных офисах».                                                                Как заметил Иммануил Кант, «развитие общества и экономики строится на столкновении и взаимодействии двух базовых принципов - частного и целого, индивидуального и общественного». Международные отношения также развиваются диалектически, и либерализм здесь - одна из основных идеологий, политических философий развития. В свою очередь либерализму противостоит реализм, или, другими словами, государственнические идеологии и доктрины. Но будущее у либерализма все-таки сохраняется. Он не может и не должен победить, он должен просто быть и развиваться, так как залог поступательного развития мира - в вечном споре либерализма и реализма.