АРМЯНСКИЕ СЛЕДОВАТЕЛИ «ЗАГОВОРИЛИ»

В декабре прошлого года ФСБ России обнародовала документы об осуждении в 1948 году в Советском Союзе армянского нациста Гарегина Нжде, сотрудничавшего с гитлеровцами во время Второй мировой войны. Рассекречивание этих документов стало возможным, в том числе, благодаря повышенному международному интересу к данному вопросу. Кульминацией проявления этого интереса стало заявление президента Азербайджана Ильхама Алиева на заседании Совета глав государств СНГ в Ашхабаде в октябре прошлого года. 

Ссылаясь на российские академические источники, И.Алиев поставил вопрос ребром: до каких пор будет продолжаться героизация нацизма и нацистского преступника Гарегина Нжде в Армении?! Словом, тема достигла точки кипения, после чего по поручению президента России Владимира Путина соответствующие документы из секретных архивов ФСБ РФ по делу Нжде были преданы гласности.

Полностью рассекречены два документа: повестка дня и протокол заседания Особого совещания при министре государственной безопасности СССР от 24 апреля 1948 года, на котором Гарегин Нжде был осужден на 25 лет тюремного заключения. 

Из их содержания следует, что в тот день решалась судьба сразу 303 человек, подлежащих как осуждению, так и оправданию. Данный факт напрочь опровергает расхожий тезис современной армянской пропаганды, что Нжде якобы специально судили 24 апреля - в день пресловутого «геноцида армян» в Османской империи, чтобы тем самым унизить его еще больше. Наивно и глупо полагать, что остальные 302 дела, рассмотренные в тот же день, специально подверстали к «делу Нжде» для придания ему большей значимости. Он перед лицом членов Особого совещания был безликим, абстрактным и ничем не приметным существом в общей шеренге тысяч других изменников Родины, нацистских преступников и коллаборационистов, антисоветских элементов и прочих «врагов народа». 

Несложные арифметические расчеты показывают, что если при таком объеме заслушиваемых вопросов на решение судьбы одного человека затрачивалось хотя бы три минуты, то заседание Особого совещания в тот день должно было бы длиться не менее 15 часов без перерыва. Поэтому Особое совещание, по сути, лишь подтверждало и узаконивало наказание или оправдание, предлагаемое стороной обвинения. В таких условиях на первый план выходила роль органов следствия и прокуратуры. Первые из них составляли обвинительное заключение в отношении конкретного лица, а вторые утверждали его и предлагали меру наказания для ее закрепления решением Особого совещания. И рассекреченные ФСБ России документы показывают нам драму судьбы Нжде. 

Оказывается, предварительное расследование его антигосударственной деятельности осуществляло МГБ Армянской ССР. В момент вынесения Особым совещанием решения о его осуждении сам Нжде содержался во внутренней тюрьме этого ведомства в Ереване. Обвинение в отношении него поддерживал прокурор отдела по специальным делам Прокуратуры Союза ССР (впоследствии - Генеральной прокуратуры СССР) Симонян. Иными словами, в послевоенной Армении Нжде воспринимался не как светоч идей национального самосознания, а как нацист, предатель и враг. В его деле фигурируют сплошь армянские фамилии и ни одной русской, азербайджанской или какой-либо еще. 

Из материалов дела видно, что армяне преследовали Нжде за предательство интересов армянского народа, а Особое совещание при министре госбезопасности СССР лишь утвердило требуемую ими меру наказания. И об этом власти современной Армении прекрасно знали, но при этом не просто стыдливо закрывали глаза, а активно продвигали Нжде на пьедестал героя №1. 

Для полноты картины следует привести несколько цитат из рассекреченных ФСБ России документов. Вот какие установочные данные на него содержала повестка дня заседания Особого совещания: «Уроженец Нахичевани Азербайджанской ССР, армянин, болгарский подданный, член партии «Дашнакцутюн» с 1906 по 1937 год, бывший генерал дашнакской армии, эмигрант, основатель фашистской молодежной организации «Цегакрон». До ареста проживал в городе София, занимался журналистикой. К физическому труду не годен. Арестован 12 октября 1944 г., содержится во внутренней тюрьме МГБ Армянской ССР». 

В том же документе указано, в чем конкретно Нжде обвинялся и в чем он сам признал себя виновным. Напомним, что органами военной контрразведки прокуратуры ему инкриминировались преступления по трем пунктам статьи 58 («Контрреволюционная деятельность») действовавшего тогда Уголовного кодекса РСФСР.

Итак, Нжде обвинялся в том, что «в 1920-1921 гг., являясь главнокомандующим дашнакскими воинскими силами и премьер-министром контрреволюционного правительства в Зангезуре, вел вооруженную борьбу против Красной Армии. Бежав за границу, проводил антисоветскую пропаганду. В период Второй мировой войны установил связь с немецкими разведывательными органами с целью ведения подрывной работы против частей советской армии. Занимался вербовкой и подготовкой людей для выполнения заданий германских разведывательных и контрразведывательных органов, входил в состав «Армянского национального совета» (на самом деле - комитета), созданного в Берлине в 1942 г., т.е. в преступлениях, предусмотренных статьями 58-4, 58-11 и 58-6, часть 1 УК РСФСР». 

Во всех инкриминируемых деяниях Нжде признал себя виновным и отрицал лишь обвинения в организации массовых казней и издевательств над пленными красноармейцами и лицами, сочувствующими советской власти, в 1920-1921 годах. 

Как видим, Нжде не отрицал ни фашистского характера созданной им организации «Цегакрон», ни сотрудничества со спецслужбами Третьего рейха, ни своего личного участия в вербовке и подготовке разведывательной и диверсионно-террористической агентуры из числа этнических армян. Поэтому нет ничего удивительного в том, что предлагавшаяся прокурором отдела по специальным делам Прокуратуры Союза ССР Степаняном мера наказания в виде 25 лет тюремного заключения не встретила возражения у членов Особого совещания.

Вся эта информация имеется в его следственном деле, хранящемся в архиве Службы национальной безопасности Республики Армения, и не знать об этом официальный Ереван не может. Поэтому мемориализация личности Нжде есть не что иное, как составная часть государственной политики героизации нацизма в этой стране.

Опубликованные ФСБ России документы развеивают еще один придуманный официальной армянской пропагандой миф из «канонического жизнеописания» Гарегина Нжде. В армянских источниках активно муссируется тезис, что Нжде якобы 3 сентября 1944 года добровольно явился в штаб командующего 3-м Украинским фронтом маршала Ф.И.Толбухина, освобождавшего Болгарию, и предложил ему начать военные действия против Турции, после чего и был арестован сотрудниками советской военной контрразведки СМЕРШ. Но документы Особого совещания говорят нам о том, что срок его ареста в СССР считался с 12 октября. Отсюда возникает вполне резонный вопрос: а что он делал 40 дней между двумя этими датами? 

Из материалов следственного дела известно, что все это время он находился под арестом болгарских властей. Информация об этом имеется, кстати, в книге воспоминаний В.М.Овсепяна «Гарегин Нжде и КГБ». Он в 1947-1948 гг. осуществлял в отношении Нжде оперативно-следственные мероприятия, и именно болгарские власти, арестовавшие поначалу Нжде как пособника нацистов, потом выдали его - своего подданного - советской военной администрации. Получается, что после прихода в Болгарию советских войск Нжде перешел на нелегальное положение. Несколько дней болгарская полиция гоняла его по конспиративным квартирам, пока не задержала, а власти страны выдали его СССР.

Данное обстоятельство объясняет еще один факт из биографии Нжде. 17 сентября 1955 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов». Хорошо известно, что Нжде решил воспользоваться этим законодательным актом и выйти на свободу, но амнистирован не был. Причин для этого было две - формальная и реальная. Нжде никогда не был гражданином СССР, на момент ареста являлся подданным болгарского короля, поэтому никаких формально-правовых оснований для его освобождения не было. Но была и реальная причина, по которой амнистировать его было в принципе невозможно, и об этом следует сказать особо. Именно в этом заключается главное военное преступление Нжде в годы Второй мировой войны, что пока еще не нашло своего осмысления, а поэтому данная мысль пока не получила своего широкого распространения.

Во время Второй мировой и Великой Отечественной войн Болгария, даже будучи де-факто союзницей нацистской Германии, военных действий против СССР не вела и дипломатических отношений не разрывала. Нжде в этих условиях считался подданным нейтральной страны. Однако он добровольно стал агентом разведки Германии, то есть поступил на службу воюющей стороны, и начал в ее интересах вербовать для разведывательной и диверсионно-террористической деятельности болгарских армян - других граждан нейтральной страны. Таким образом, он был военным преступником не только с точки зрения Советского Союза, но также Болгарского королевства и, главное, существовавшего на тот момент международного военного права. Своими действиями Болгарии он нанес меньше вреда, чем СССР, поэтому болгарские власти выдали его советскому правосудию, а освободить Нжде по амнистии без согласия болгарской стороны в СССР не могли и не хотели, поскольку он был военным преступником не местного, а поистине международного масштаба.

Опубликовав документы из своих секретных архивов, ФСБ России, по сути, поставила большую и жирную точку в деле Нжде. Этим Кремль показал Еревану, что никакой компромисс в принципиальном для него вопросе повсеместной борьбы с любыми проявлениями героизации нацизма невозможен ни при каких условиях.