ГРУЗИЯ ПОШЛА НА ПОПРАВКУ

Принятие грузинским парламентом конституционных поправок, предусматривающих проведение выборов в высший законодательный орган по новой избирательной системе, открывает, без преувеличения, новую веху в политической жизни этой страны. Но удастся ли грузинскому политическому классу успешно осуществить задуманную избирательную реформу и откроет ли она путь к снижению накала межпартийной борьбы?

Новая смешанная схема

Поправки в Конституцию Грузии предусматривают проведение запланированных на октябрь нынешнего года парламентских выборов по новой смешанной схеме. Из 150 депутатов парламента 120 будут избираться по пропорциональной системе, 30 - по мажоритарной. Изменения предполагают также снижение избирательного порога для партий с 5 до 1%, а для блоков процентный барьер будет соответствовать количеству входящих в объединение партий. Победившая партия получит право единолично сформировать правительство лишь в том случае, если наберет не менее 40% голосов избирателей по пропорциональной системе.

Важное нововведение состоит в том, что политическая партия будет допущена к выборам, собрав лишь пять тысяч подписей своих сторонников. Тем самым барьер довыборной поддержки снижен на 20 тыс. подписей. Другое примечательное новшество заключается в освобождении от сбора подписей тех партий, которые получили не менее 15 тыс. голосов избирателей в первом туре выборов 2018 года.

Новая модель выборов была обговорена в соглашении, которого достигли 8 марта правящая партия «Грузинская мечта» (ГМ) и оппозиция при посредничестве посольства США и представительства Евросоюза в Тбилиси. Вообще именно западные страны усиленно содействовали стартовавшим еще в декабре прошлого года переговорам между грузинскими властями и оппозицией. США и ЕС выражали, да и сейчас выражают, серьезную обеспокоенность развитием межпартийного противостояния в стране, считающейся самым прозападным звеном Южно-Кавказского региона. Для подобного беспокойства были веские основания, включая провал в ходе прежних обсуждений законодательной инициативы, предусматривавшей полное упразднение мажоритарной системы.

Мартовское соглашение обозначило видоизмененную смешанную систему выборов и в то же время прекращение политических преследований, освобождение политических заключенных. Правда, первоначально власти настаивали на том, что второй пункт соглашения практически лишен резона, так как политзаключенных в стране нет. Однако оппозиция рассматривала в качестве таковых бывшего мэра Тбилиси Гиги Угулаву, находящегося под арестом вследствие выдвинутых против него обвинений в бюджетных растратах. Среди них и экс-министр обороны Ираклий Окруашвили, обвиняемый в организации попытки захвата здания парламента. Также  можно назвать имя крупного акционера оппозиционного телеканала «Мтавари архи» Гиоргия Руруа, оказавшегося за решеткой по обвинению в незаконном приобретении и ношении огнестрельного оружия.

Однако вскоре власти пошли на уступки. В мае, когда из-за проблемы политзаключенных возникла реальная угроза срыва обсуждения согласованных поправок, президент Грузии Саломе Зурабишвили помиловала Угулаву и Окруашвили. Данное решение главы государства было принято под очевидным давлением со стороны Запада. Впрочем, третий политзаключенный - Руруа, судебный процесс по делу которого все еще продолжается, - остался за решеткой. И именно вопрос его освобождения получил судьбоносное значение для окончательного принятия конституционных поправок.

Основанное экс-президентом Михаилом Саакашвили «Единое национальное движение» (ЕНД) - одна из крупнейших оппозиционных сил в Грузии - бойкотировало процесс обсуждения поправок. Ранее эта партия активнее других настаивала на необходимости внедрения новой избирательной системы, основанной на пропорциональном способе определения результатов голосования. И поддержка поправок со стороны ЕНД была поставлена в зависимость именно от решения вопроса по освобождению Руруа. И, вероятно, голосование в парламенте по конституционным поправкам провалилось бы. Другая влиятельная оппозиционная партия - «Европейская Грузия» (ЕГ) также потребовала безусловного выполнения условий мартовского соглашения с властями. ЕГ не поддержала законопроект без привязки с выполнением требования об освобождении акционера «Мтавари архи».

Тем самым ЕГ, представленная в высшем законодательном органе 19 депутатами, считают ее лидеры, не позволила правящему большинству провалить новую избирательную инициативу, за которую особенно ратовали именно оппозиционные силы. Третье обсуждение в парламенте по данному вопросу до последнего оставалось под вопросом из-за того, что ЕГ, проголосовав за законопроект в первом и во втором чтениях, угрожала провалить его при заключительном рассмотрении. Голосов от фракции ГМ, обладающей в настоящий момент 95 мандатами, не хватило бы для успеха избирательной инициативы, утверждение которой требовало поддержки 112 депутатов.

Таким образом, во многом именно позиция ЕГ позволила включить «зеленый свет» перед новой системой выборов. Но дает ли это гарантию, что политический процесс в Грузии будет протекать в дальнейшем без жестких позиций основных политических игроков, зачастую граничащих с бескомпромиссностью?

Силы внутренние и внешние

Конституционные поправки о проведении парламентских выборов 2020 года по новой системе нашли поддержку практически у всех политических сил Грузии. Оппозиция видит в них возможность положить конец правлению ГМ посредством преимущественно пропорциональной избирательной системы, условия которой больше отвечают демонстрации политического потенциала конкретных партий. Правящая сила, со своей стороны, рассчитывает, что новая смешанная система позволит ей более эффективным образом мобилизовать свой электорат. Особенно в условиях, когда для социального недовольства имеется гораздо больше оснований, чем, скажем, в период выборов 2018 года.

Против правительства «Грузинской мечты» «играют» ухудшение социально-экономической конъюнктуры и отсутствие существенного прогресса в вопросе интеграции страны в евроатлантическое пространство. Кстати, именно вокруг последнего вопроса существует практически полный консенсус среди грузинской политической элиты. Другое дело, что тактические подходы основных грузинских сил к реализации цели вхождения страны в политико-экономическую систему Запада несколько разнятся. Они простираются от радикальной устремленности ЕНД и ЕГ до более прагматической, пытающейся учитывать фактор России, как в случае движения ГМ все в том же евроатлантическом направлении.

К слову, громкое решение грузинского парламента нашло не менее громкий отклик западных центров. Как уже было отмечено, Соединенные Штаты и Евросоюз во многом и вдохновили затрагивающие избирательную сферу конституционные поправки в самой прозападной южно-кавказской стране. Но при этом очевидно также, что Запад, «пробив» данную реформу, фактически подсобил, прежде всего, грузинской оппозиции, ожидающей от нее немалых преференций по итогам выборов. По сути, Вашингтон и Брюссель в очередной раз дали понять «Грузинской мечте», что им не по вкусу кулуарный механизм управления местными политическими процессами, рычаги от которого, как принято считать, находятся в руках основателя и лидера правящей силы, олигарха Бидзины Иванишвили.

Он, естественно, заинтересован в максимальном обеспечении внутриполитической разрядки. И это с учетом растущего давления извне, консолидации оппозиционных сил (по крайней мере, по избирательному вопросу) и, что не менее важно, малопривлекательного социально-экономического фона в условиях распространения коронавируса. Именно поэтому Иванишвили отказался от отстаиваемой им длительное время прежней схемы выборов (100 депутатов по партийным спискам плюс 50 депутатов, избранных по мажоритарным округам). Однако «Грузинская мечта» настояла на переговорах с оппозицией пусть и на новой, но опять-таки смешанной системе голосования, выторговав у ЕНД и ЕГ отказ от идеи внедрения полностью пропорциональной системы. Благодаря этому партия Иванишвили сохранила за собой достаточно возможностей для политического маневрирования в выборный период.

Вместе с тем шансы противников Иванишвили на успех не столь уж малы. Ведь текущая цель оппозиции заключается не столько в полном вытеснении ГМ с политической сцены, сколько в ограничении ее влияния, ощутимом сужении властного потенциала правящей силы. Эти шансы тем более очевидны с учетом неослабевающего, бдительного ока Запада, периодически дающего понять о своем неприятии масштабов реального политического влияния «самого богатого человека в Грузии».

Парламентские выборы по новой избирательной схеме запланированы на 31 октября, однако эти планы может расстроить коронавирус. Допуская вероятность второй волны эпидемии, грузинские политики не исключают переноса выборов на более поздний срок.