ПОДВОДНЫЕ КАМНИ «БРЕКЗИТА»

«Мы вернули контроль над нашими законами и нашей судьбой», - заявил премьер-министр Великобритании Борис Джонсон сразу после подписания соглашения об условиях выхода Соединенного Королевства из Евросоюза. Произошло это прямо под самое Рождество. А за час до Нового года, в 23.00 (полночь в Европе) прозвенели, впервые после долгой реконструкции, колокола Биг-Бена в знак прощания. Спустя 48 лет членства Королевства в едином европейском рынке и по прошествии 1645 дней после голосования на референдуме за выход из него.

Переговоры были сложными, нервными, без обоюдной уверенности в их успехе. Но под занавес года все же удалось путем взаимных, где-то даже и болезненных, уступок достигнуть договоренности по четырем направлениям. Это торговое соглашение, сотрудничество в экономической и социальной сферах, сотрудничество в области безопасности, особый механизм разрешения споров. Как и ожидалось, в договоре не учитывается финансовый сектор. Каждые четыре года стороны будут оценивать применение соглашения. 

Скандал

Неопределенность на переговорах была настолько сильна, что 7 декабря, буквально за две недели до их завершения, Палата общин британского парламента приняла закон о внутреннем рынке с весьма спорными положениями, вызвавшими международный скандал. 

Фактически он отменял подписанное всего год назад соглашение между Великобританией и ЕС об условиях «Брекзита» в части, касающейся Северной Ирландии. Речь идет о механизме Backstop, гарантирующем отсутствие жесткой границы между Северной Ирландией и Ирландской Республикой. Согласно ему, в случае «жесткого» «Брекзита» Белфаст должен остаться частью единого рынка Евросоюза, и товары, поступающие в Северную Ирландию из остальных частей Великобритании, будут подвергаться проверкам и контролю на морской границе.

Причем в соглашении подчеркнуто, что оно имеет преимущество над внутренним законодательством Соединенного Королевства. И вот Борис Джонсон откровенно признает, что новый британский закон можно расценить как нарушение международных правовых норм, однако объясняет его принятие «защитными мерами».

Как пояснил британский премьер, если торговое соглашение между сторонами так и не будет заключено, механизм Backstop поставит под угрозу единый рынок страны. И закон о внутреннем рынке призван не допустить этой ситуации, которая расценивается в Великобритании как посягательство на суверенитет страны и ее территориальную целостность. 

Уверения в том, что в случае заключения торгового соглашения все спорные положения из закона будут исключены, не сглаживали того факта, что Лондон игнорирует ранее взятые международные обязательства.

И как следствие, необдуманные действия Джонсона чуть не стали причиной срыва переговоров. Евросоюз потребовал без всяких условий изменить спорный законопроект, заявляя, что в противном случае он не ратифицирует ни одного соглашения. Более того, Брюссель пригрозил наложить предусмотренные соглашением о «Брекзите» штрафные санкции на Великобританию. А в случае, если эти меры не подействуют, то ЕС выйдет из всех торговых соглашений с Великобританией и введет тарифы и квоты на британские товары и услуги. Кроме того, лондонский финансовый сектор полностью потеряет доступ к рынку ЕС.

Угрозы возымели действие, и переговоры продолжились.

Кто победил?

Завершение переговоров практически на излете года стало возможным во многом благодаря уступкам с обеих сторон. Причем в европейских средствах массовой информации сразу же развернулись споры о том, кому пришлось больше уступить.

Борис Джонсон, естественно, заявил, что счет в победах можно оценить как 28:11 в пользу Лондона. Другие же, причем и в Лондоне тоже, уверяют, что по всем важным экономическим вопросам, включая рыболовство, ЕС добился своего.

Например, Джонатан Пауэлл, бывший глава администрации Тони Блэра, считает, что Великобритания неэффективно потратила последние недели на отстаивание своих позиций (и в итоге все равно проиграла) в рыболовной отрасли, которая составляет 0,1% всей экономики страны. В то же время услуги, составляющие 80% и предоставляющие конкурентное преимущество Соединенному Королевству, вообще исключены из соглашения. В 2019 году рыболовство принесло экономике Великобритании 437 млн. фунтов стерлингов, а индустрия финансовых услуг - 126 млрд. «Таким образом, мы пришли к соглашению о свободной торговле, которое по существу хуже, чем заключенные ЕС с другими странами», - делает он вывод. 

По словам Джонсона, он смог убедить Брюссель, чтобы промышленные товары, произведенные в стране, но содержащие импортные детали, экспортировались в ЕС без тарифов. Однако если это и победа, то половинчатая. Ведь товары все же будут облагаться налогом, если более чем на 40% состоят из деталей, произведенных вне Великобритании и ЕС. Кроме того, Лондон надеялся, что Брюссель не будет взимать налоги с комплектующих, произведенных в странах, с которыми и ЕС, и Великобритания имеют соглашения о свободной торговле. Как, например, с Японией, Канадой или Турцией. Но Брюссель на это не пошел.

Разногласия по поводу механизма арбитража были одними из самых больших препятствий для заключения соглашения. ЕС был обеспокоен тем, что Великобритания со временем и в зависимости от того, какое правительство находится у власти, может сильно отклониться от стандартов Евросоюза. Но под давлением Лондона Брюссель все же был вынужден отказаться от своего требования, чтобы Европейский суд контролировал исполнение соглашения. Исключение составляет Северная Ирландия, которая будет по-прежнему подчиняться правилам единого рынка ЕС и таможенного союза. Это означает, что Европейский суд останется высшим юридическим органом на ее территории, а значит, частично и в Великобритании. Для других случаев будет создана некая арбитражная комиссия. Переговоры по ней еще предстоят. 

Не получилось достигнуть соглашения о взаимопризнании санитарных стандартов и стандартов безопасности при экспорте продуктов животного происхождения. А это означает, что Великобритании придется проводить довольно дорогостоящие проверки для продуктов, отправляющихся на единый рынок ЕС.

ЕС настаивал на соблюдении Великобританией европейских правил оказания государственной помощи коммерческим предприятиям. Брюссель был обеспокоен тем, что правительство Великобритании будет стремиться добиваться конкурентного преимущества за счет неконтролируемых субсидий. Великобритания смогла настоять на своем и теперь имеет право устанавливать свой собственный режим субсидий. Это серьезная уступка ЕС.

Обе стороны согласовали также минимальный уровень экологических, социальных и трудовых стандартов, ниже которого ни одна из них не должна опускаться. Каждые четыре года эти и другие стандарты будут пересматриваться.

Обратно в ЕС

Возможно, это прозвучит странно, но вопрос о том, реально ли когда-нибудь в будущем возвращение Великобритании в ЕС, жителей страны волнует все меньше и меньше. Об этом говорят регулярные опросы. 

Примечателен и тот факт, что британцы призывают депутатов проголосовать за соглашение с ЕС, несмотря на то, что большинство из них не могут сказать, выгодно ли оно для Соединенного Королевства или нет. Социологи объясняют это тем, что люди устали от этой проблемы. Они просто хотят, чтобы был положен конец спору, который расколол страну и отнял у них за четыре с половиной года много энергии.

Осознавая, что экономика страны будет расти медленнее при «Брекзите», они прекрасно понимают, что, «постучись» Великобритания обратно в ЕС, ее, конечно, примут. Но уже далеко не на тех льготных условиях, которые когда-то выторговала Маргарет Тэтчер.

Перед страной стоят сейчас уже другие проблемы.

Угроза распада

С 5-6 января в Англии, Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии из-за резкой вспышки заболеваемости коронавирусом почти синхронно был объявлен третий локдаун. Каждая из частей королевства самостоятельна в сфере здравоохранения, но так как ситуация сейчас складывается по всей стране одинаково критическая, меры везде одинаково жесткие.

И все же в Англии число выявленных заражений и смертность значительно превышают показатели в других регионах страны. К примеру, в 13-15 раз выше, чем в Шотландии, при плотности населения в шесть раз больше.

Вот эти цифры, а также неуверенные, порой противоречивые действия премьера Б.Джонсона в борьбе с пандемией вызывают сейчас большее раздражение у британцев, чем разрыв с Евросоюзом.

Эпидемия и вызванные ею экономические проблемы неожиданно ярко продемонстрировали, что вопреки своему названию Соединенное Королевство далеко от единства. Стало ясно, что прилагается на удивление мало усилий для создания или поддержания общегосударственной идентичности или институтов, которые могли бы ее поддерживать. Недальновидность политики Бориса Джонсона привела к тому, что Объединенный министерский комитет, который должен был стать мостом между центром и Шотландией, Уэльсом и Северной Ирландией, практически распался. За 16 месяцев своего премьерства он так ни разу его и не созвал.

Усилились центробежные настро-ения. В Шотландии и Северной Ирландии, проголосовавших на референдуме 2016 года против выхода из ЕС, стали набирать популярность политические силы, требующие независимости. 

Как считает Financial Times, «Соединенное Королевство рискует развалиться», и «только два события могут помочь избежать такого сценария. Это появление на Даунинг-стрит нового премьер-министра вместо Бориса Джонсона и преобразование страны в истинно федералистское государство, предоставляющее полную автономию и равные полномочия его четырем регионам».

По мнению бывшего премьер-министра, шотландца Гордона Брауна, хотя пандемия выявила политические разногласия, корни проблемы лежат значительно глубже. Кризис показал, что решения, которые влияют на всю Великобританию, по-прежнему принимаются без реального учета воздействия не только на Шотландию, Уэльс и Северную Ирландию, но и на регионы Англии. Экономический разрыв между разными частями страны быстро растет, а с «Брекзитом» он будет расти еще быстрее, усиливая битву за распределение ресурсов. 

Чтобы избежать раскола страны, политик предлагает такие кардинальные меры, как разработка новой конституции, в которой «учитывались бы общие ценности», а также создание «новых общественных институтов, отражающих многонациональное, регионально разнообразное государство». И в качестве первого шага необходимо, считает он, заменить Палату лордов Сенатом наций и регионов по примеру США, Германии, Австралии и Канады.

Приоритеты

«Брекзит» свершился, но еще не закончился. В среднесрочной перспективе он оставляет после себя всевозможные источники будущих конфликтов для британской политики. И среди них нерешенные вопросы с Евросоюзом, какие бы сложные и глобальные они бы ни были, занимают не самое большое место.

В числе главных приоритетов для политического руководства страны - сохранность государственного единства. Потому звучит как-то самонадеянно заявление Бориса Джонсона о возврате контроля над судьбой страны. «Брекзит» как раз и может привести к потере этого контроля.