МОТИВАЦИЯ ДЛЯ РАДИКАЛОВ?

За считанные недели Афганистан и движение «Талибан» превратились в самые обсуждаемые темы глобальной повестки дня. Пока талибы стремятся установить политическую власть в Афганистане и полный контроль над все еще сопротивляющимися регионами страны, остальная часть мира вплотную занята анализом будущего этой страны и вероятных событий, ожидающих регион в ближайшем будущем.

Как так получилось, что «Талибан», растерявший двадцать лет назад всего за несколько недель всю свою силу и власть перед самой могущественной армией мира, не только не сдался, а, наоборот, вернул былое влияние? В чем же секрет успеха этих грозных с виду людей, разгуливающих по городам Афганистана в чалмах и с автоматами?

И, наконец, что сулит возвращение талибов к власти в таком чувствительном и взрывоопасном регионе мира? Воспрянут ли здесь радикальный исламизм и джихадистские движения? Кстати, последние несколько лет зарубежные СМИ пестрят разного рода анализами касательно вероятности расползания угрозы терроризма и религиозных войн из Ближнего Востока в постсоветские страны Центральной Азии. Эти неоднозначные выводы, вероятно, связаны и с внезапным появлением террористической организации ИГИЛ на севере Афганистана несколько лет назад. А теперь вся страна находится в руках джихадистов, хотя ИГИЛ и является одним из главных соперников талибов, захвативших власть в Афганистане. Но мы еще вернемся к этому вопросу.

Джихадисты и «шурави»

Официально явивший себя миру в 1994 году после выхода советских войск из Афганистана «Талибан» фактически является продуктом афганской джихадистской войны против СССР. Да, хотя это событие и стало достаточно веской причиной для так называемого самовыдвижения талибов против СССР, идеологические корни «Талибана» следовало бы искать в недавнем историческом прошлом этого региона. Так, идейная основа талибов восходит к политическому исламистскому движению, возникшему в XIX веке. Идеологическим центром политического ислама, или «колыбелью» талибов, можно считать основанные в 1866 году в индийском городе Девабанд, а затем распространившиеся в Юго-Восточной Азии религиозные образовательные учреждения (медресе) под общим названием «Дар аль-Улюм Деобанд», также известные как «медресе Деобанд». Просветительская деятельность мусульманских интеллектуалов, в том числе Сайида Джамалуддина аль-Афгани, по восстановлению утраченного престижа ислама и его былого могущества в последующие десятилетия стала главным источником всевозможных идей, подпитывавших исламистские группировки в разных частях мира.

К моменту военного вторжения СССР в Афганистан в 1979 году на Индийском субконтиненте и в Юго-Восточной Азии уже функционировали крупные исламистские движения. Также свои взгляды продвигали видные исламские интеллектуалы вроде Икбала Лахури, Маудуди и других. «Талибан» же стал плодом джихадистской войны против Советского Союза. В определенный момент радикальный ислам превратился в достаточно эффективный инструмент в руках Запада для обуздания политики СССР по распространению своего влияния в мусульманском мире. Об этом уже многие сейчас пишут открыто. С приходом в Афганистан в 1979 году СССР выступил против политических исламских движений на обширной территории от Северной Африки и Ближнего Востока до Индокитая. Для политических исламистских движений, вдохновившихся Исламской революцией в Иране, советско-афганская война стала истинным даром небес. Если политический ислам в Иране окреп, пройдя через огонь, воду и медные трубы революции, то советское вторжение в Афганистан стало своего рода проверкой на прочность для исламского джихада. 

Политическая и моральная поддержка джихадистов на международном уровне вкупе с фетвами исламских богословов против СССР превратила Афганистан в большой испытательный полигон для разношерстных поборников ислама из разных стран мира. Сотни исламистов из Африки и арабских стран поощрялись к участию в «священном джихаде» против советской оккупации Афганистана. Не случайно, что сами члены «Аль-Каиды», «Талибана» и других радикальных исламистских группировок, разбросанных по всей территории мусульманского мира, или их предшественники прошли афганскую «школу».

Но, конечно же, основное бремя войны против СССР легло на плечи самих афганцев. Около трех миллионов из них, бежавших в Пакистан в первые дни советской оккупации, составили ядро джихадистского движения. Именно в этот период в медресе, созданных в лагерях для афганских беженцев в Пакистане, готовили джихадистов. За сравнительно короткое время десятки тысяч молодых людей получили образование в более чем 1700 «медресе Деобанд», расположенных в Пакистане. Отсюда же этих людей отправляли на афганские фронты войны против «шурави», то есть советских захватчиков. По утверждению некоторых источников, через эти медресе, которые фактически функционировали в качестве тренировочных лагерей, прошли около двух миллионов молодых людей.

Основатель и лидер движения «Талибан» мулла Омар (1960-2013) вместе с другими лидерами движения был также выпускником пакистанского «медресе Деобанд». Хотя преподавание в этих учебных заведениях велось по канонам традиционных учений ханафитского мазхаба ислама, война и местные геополитические условия заставили исламистов-джихадистов, включая основателей «Талибана», занять более радикальную позицию. Это также было продиктовано условиями того времени. Поэтому 1980-1990-е годы можно смело назвать периодом расцвета религиозного радикализма и идей джихада в исламском мире.

Благодаря идеологическим взглядам арабских богословов джихад против СССР породил не только талибов, но и «Аль-Каиду». Хотя «Талибан» и «Аль-Каида» и были продуктом одного и того же времени и условий, «Аль-Каида», в противовес талибам, объявила глобальный джихад и войну против Запада конечной целью своей борьбы. Аналогичным образом ИГИЛ, вышедшая из-под шинели «Аль-Каиды», в скором времени превратилась в организацию, объявившую о своем намерении установить исламское правление не только в какой-то конкретно взятой стране, а в мире в целом. В отличие от «Аль-Каиды» и ИГИЛ «Талибан» - это исламистская группировка больше местного и национального характера, целью которой является создание эмирата или шариатского государства конкретно в Афганистане.

Так, объявленный талибами Исламский Эмират Афганистан, просуществовавший в Афганистане с 1996 по 2001 год, ввел в действие законы шариата, до этого принятые в нескольких из пятидесяти мусульманских стран. Однако в отличие от Ирана и Саудовской Аравии, где шариат является основным источником законов этих стран, талибы запретили телевидение, сославшись на фетвы, изданные богословами религиозного течения Деобанд. Но все это происходило во время первого правительства талибов. Теперь же «Талибан» заявляет, что может изменить некоторые из наиболее суровых и осуждаемых мировой общественностью фетв, благо и шариат это позволяет. Однако как бы талибы ни стремились показаться миру учащимися на своих ошибках и готовыми пойти на уступки «учениками», ясно, что в рамках придерживаемой ими идеологической концепции многое из обещанного вряд ли удастся осуществить на практике.

Угрозы для региона

Так или иначе, возвращение талибов к власти в Афганистане вдохновляет исламистские организации не только в регионе, но и во всем исламском мире. Да, политический ислам сейчас не так популярен, как в 1980-1990-х годах и после «арабской весны». В частности, после появления и последующего поражения ИГИЛ поддержка политического ислама в исламском мире в определенной степени ослабла. Но реакция на талибов в мусульманских странах, особенно исламистских организаций, религиозных писателей и политиков, показывает, что успех талибов в Афганистане не остался незамеченным. Бесспорно и то, что происходящее вдохновляет самих исламистов-джихадистов. Хотя «Талибан» и не ставит таких глобальных целей, как ИГИЛ или «Аль-Каида», усиление движения в Афганистане создаст пассивную угрозу для стран региона, даже если оно будет бороться с ИГИЛ. Вдобавок недавние публикации в СМИ дают основание предположить, что Москва договорилась с талибами о том, что те не будут поддерживать какие-либо силовые действия в соседних странах СНГ. Но дело в том, что в ближайшем будущем не все может зависеть от воли и желания «Талибана» или Москвы.

Нынешняя власть вооруженных (джихадистских) исламистов в Афганистане может превратиться в угрозу для стран региона. Одной из причин этого является то, что одновременно с обретением постсоветскими республиками независимости в регионе началось распространение исламизма. «Хизб ут-Тахрир», «Таблиг» и другие исламистские организации с многолетним стажем деятельности смогли создать в регионе крупную сеть из своих сторонников и почитателей. События 2005 года в узбекском Андижане показали, что религиозная стабильность в Центральной Азии чрезвычайно хрупка, особенно в этнически уязвимой Ферганской долине.

Кроме того, учитывая недавнюю религиозную напряженность в регионе, нет никаких гарантий, что происходящие процессы не затронут и соседний Казахстан. Если в Кыргызстане и Туркменистане исламистские движения относительно слабы, то из-за наличия непосредственной сухопутной границы с Афганистаном, этнических связей и широкого распространения радикальных исламистских группировок большему риску подвержены Таджикистан и Узбекистан. Другими словами, в ближайшие годы вероятность появления радикальных исламистских движений в центральноазиатских республиках остается высокой.

Еще одной страной, подверженной риску роста исламистских настроений, является Китай. Так, радикальный ислам получил широкое распространение среди уйгуров, преимущественно населяющих Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) на востоке Китая. Риск активизации радикальных исламистских группировок в этом районе растет на фоне растущего недовольства уйгуров центральным правительством КНР. Кстати, считается, что радикальная исламистская организация «Исламская партия Туркестана», действующая в настоящее время в контролируемой сирийской оппозицией провинции Идлиб, насчитывает около 15 тысяч вооруженных боевиков. Китай считает эту организацию одним из главных рисков для СУАР. Поэтому неудивительно, что Китай сейчас работает в тесном сотрудничестве с талибами, дабы минимизировать риск возможной угрозы со стороны Афганистана. Очевидно и то, что после того, как талибы укрепят свою власть в Афганистане, джихадистские исламистские группировки будут представлять явную угрозу для Китая, даже вопреки воле талибов.

Через несколько дней после того, как талибы взяли под контроль Кабул, подчиняющаяся ИГИЛ группировка «Хорасан» совершила террористический акт в аэропорту города. Уже это можно расценивать как сигнал о намерении не связанных с «Талибаном» радикальных исламистских группировок продолжать свою деятельность в Афганистане даже при власти талибов. Именно поэтому одной из основных причин наблюдаемого сближения между Пекином и Кабулом является желание Поднебесной использовать «Талибан» для нейтрализации возможных угроз для себя в будущем.

В конечном счете победа талибов в Афганистане активизирует исламистские джихадистские группировки в Центральной Азии. Очевидно, что, как и в случае с революцией в Иране в 1979 году, исламские организации, рассматривающие вооруженную борьбу как главное средство борьбы «против неверных», вдохновлены победой «Талибана». Несомненно, Центрально-Азиатский регион будет нести наиболее тяжкое бремя рисков, связанных с молниеносными успехами исламистских движений.