ВЫБОР ИСТОРИИ

По итогам второго тура президентских выборов в Турции Реджеп Тайип Эрдоган одержал уверенную победу над своим соперником Кемалем Кылычдароглу. Выбор лидера страны порой является не просто результатом голосования, а следствием выбора самой историей. Победа Эрдогана тому красноречивое подтверждение. Он возглавил страну в исторический период, на сломе эпох, и доказал, что уверенно держит в руках штурвал корабля под названием «Турецкая Республика».

Как известно, за турецкого лидера проголосовали 52,14% электората, а за его конкурента - 47,86%. Примечательно, что уже после объявления первичных итогов выборов президент Турции получил поздравления от лидеров подавляющего большинства государств, что говорит о международном признании легитимности их результатов.

Оппозиционный кандидат фактически признал свое поражение, заявив, что продолжит борьбу. А это значит, что в стане коалиции антиэрдогановских сил развернется подготовка уже к муниципальным выборам, которые состоятся в 2024 году.

Выбор делают националисты

Политические баталии за пост №1 в Турции в преддверии второго тура президентских выборов приобрели особенно интригующий характер. 

Основная интрига заключалась в том, кого поддержит кандидат, занявший третье место по итогам первого тура, - Синан Оган. Как известно, он представлял интересы Альянса АТА (Альянс предков), состоящего из правых и ультраправых партий. 

После поражения в первом туре Синан Оган выдвинул ряд условий основным претендентам на президентский пост. Он встречался с ними, чтобы обсудить эти условия, определиться, за кого из них будет агитировать свой электорат во втором туре. 

Убедившись, что Кылычдароглу вряд ли согласится отказаться от сотрудничества с прокурдской Демократической партией народов (ДПН) Турции, Оган поддержал действующего президента. И произошло это за неделю до выборов - 22 мая. 

Решение было вполне прогнозируемым. Немецкая Sueddeutsche Zeitung утверждала, что именно голоса правых избирателей определят следующего президента Турции. «Делают королей больше не курды, а враги курдов из крайне правых. Можно говорить о «националистической гегемонии», - заключили авторы статьи. 

В какой-то мере это справедливое замечание. После первого тура спектр политических предпочтений избирателей заметно поправел и приобрел ярко выраженный националистический оттенок.

Ни Эрдоган, ни Кылычдароглу не являются основными выразителями интересов националистического политического спектра Турции. В основном они полагаются на поддержку своих союзников по коалиции. Именно националистические партии составляют опору политических альянсов, возглавляемых кандидатами в президенты.  Второй партией в эрдогановском «Альянсе народов» является Партия националистического действия (ПНД) Девлета Бахчели. А в «Национальном альянсе», возглавляемом Кылычдароглу, интересы националистически настроенной части электората представляет «Хорошая партия» Мерал Акшенер. К слову, свою политическую карьеру она сделала именно в ПНД, но проиграв в борьбе за пост лидера этой партии, в октябре 2017 года создала собственную политическую организацию, также основанную на националистической идеологии. 

Синан Оган до 2017 года тоже состоял в ПНД. Так что изначально было ясно, что во втором туре без поддержки националистической части турецкого электората ни одному из кандидатов не обойтись. 

Если обратиться к истории, то для правящей Партии справедливости и развития (ПСР) переломным моментом, определившим сближение с националистически настроенным электоратом, стал 2015 год. Тогда оппозиционная прокурдская Демократическая партия народов прошла в парламент, набрав более 13% голосов. 

Чтобы не остаться в меньшинстве в парламенте, где ДПН имела большое влияние, было решено сформировать коалицию с Партией националистического действия. Но  именно решение Бахчели пойти на союз с происламской ПСР послужило расколом в рядах этой партии. В результате от нее отпочковалась «Хорошая партия» во главе с Мерал Акшенер, которая посчитала этот шаг отклонением ПНД от светских устоев.

Бахчели же, напротив, показал, что он достаточно гибкий политик и отталкивается от реалий. А они диктуют необходимость объединения усилий неоисламистов с националистами, если это укрепляет электорат и способствует продвижению схожих идей во внешней политике. 

И Мерал Акшенер не осталось ничего другого, как пойти на сближение с соперником тандема Эрдоган-Бахчели - Кемалем Кылычдароглу, причем без особого энтузиазма. 

Противоречивая «шестерка»

Насколько противоречив союз шести оппозиционных партий, можно судить и по тому, что Народно-республиканская партия Кылычдароглу выражает интересы левых сил и курдов. Идеологически по духу ей близка и прокурдская левая Демократическая партия народов. А вот исламистская Партия счастья, напротив, является крайне правой, исламской, к тому же антиевропейской. 

Два других политических движения - Партия будущего Ахмета Давутоглу и Партия демократии и прогресса Али Бадбаджана - вышли из «шинели» Партии справедливости и развития и считаются проевропейскими, придерживающимися идей экономического либерализма и защиты прав меньшинств. А «Хорошая партия» Мерал Акшенер, наоборот, выступает за дистанцирование от откровенно проевропейского курса. 

Понятно, что речь идет в большей степени о ситуативном союзе, направленном на устранение Эрдогана от власти и реформу нынешней политической системы страны. Вернее, ее демонтаж и возвращение к парламентской форме правления. Вот почему сохранение этого союза всецело зависит от того, насколько долго нынешний президент Турции и его партия удержатся у власти. Чем дольше Эрдоган будет находиться у власти, тем дольше будет действовать коалиция шести.

Кстати, и она не кажется такой уж безупречной. Как только стало известно о решении Синана Огана поддержать Эрдогана, в Партии будущего стали происходить серьезные изменения. 11 высокопоставленных партийных деятелей - бывших соратников Ахмета Давутоглу, включая основателей партии, подали в отставку, написав  обращение в адрес оппозиционного альянса, в котором упрекнули его в невыполнении обещаний.

Аналогичные, но уже менее значительные отставки прошли и в Партии демократии и прогресса Али Бадбаджана.

А учитывая поражение Кылычдароглу на выборах, нельзя исключать и более драматических сценариев - вплоть до выхода из коалиции отдельных партий.

География выборов

Если обратить внимание на географическое распределение голосов, то видно, что приморские регионы Турции и большое число провинций  в Восточной и Юго-Восточной Анатолии, где компактно проживают представители курдского меньшинства,  традиционно отдают голоса оппозиции. И больших изменений в предпочтениях населения здесь не наблюдалось.

В то же время интересно, что регионы, пострадавшие от землетрясения, отдали голоса Эрдогану. Очевидно, большую роль сыграли масштабные работы по восстановлению этих регионов и обещание турецкого лидера вернуть подавляющее число лиц, лишенных жилья, в новые дома уже в начале следующего года. 

Долгосрочной программе развития Юго-Восточной Анатолии (Güneydoğu Anadolu Projesi, GAP) более пятидесяти лет, но лишь в годы правления нынешней власти в ее реализации были  достигнуты существенные результаты. Плотины, построенные в рамках GAP, принесли экономике страны около 200 млрд лир. В последние годы здесь были созданы новые рабочие места, в том числе за счет крупных инфраструктурных проектов и введения в оборот сотен тысяч гектаров орошаемых земель.

Местное население заинтересовано в сохранении и умножении масштабов государственных инвестиционных программ, поддерживающих занятость и способствующих сокращению социально-экономических проблем региона. Сохранение в стране действующей власти является своеобразной гарантией для местного населения, что осуществлению этих программ ничего не угрожает. 

Кстати, судя по распределению голосов, не все курдские регионы предпочли представителя оппозиции. Часть курдов, компактно проживающих на востоке страны, поддерживают планы Эрдогана по экономическому развитию регионов Восточной и Юго-Восточной Анатолии, стимулирующих экономическую активность и занятость. Другая часть, объединенная в контексте происламских курдских организаций, поддерживает ПСР уже в качестве своего идейного союзника. 

Большинство критиков власти находятся в крупных приморских городах и провинциях страны, что может объясняться влиянием высокой инфляции на социально-экономические проблемы этих регионов. 

Политика правительства на снижение кредитных ставок хоть и стимулирует потребление, все же приводит к росту показателей потребительской инфляции. Индекс цен в Турции в годовом выражении в 2022 году составил 64,27%. А в сентябре 2022-го впервые с 1998 года инфляция в годовом выражении в Турции превысила 85%.

На фоне обещаний Эрдогана продолжать понижать ставку в сентябре прошлого года курс турецкой лиры к доллару упал до исторического минимума. Экономическая политика турецких властей даже получила характерное название «Эрдоганомика». 

Этот подход основан во многом на теории неофишеризма. Отец-основатель этой теории американский экономист Ирвинг Фишер утверждал, что центробанки должны повышать номинальные процентные ставки, когда инфляция превышает целевой уровень, и наоборот. Неофишеристы, напротив, считают, что при высокой инфляции ставку необходимо удерживать на низком уровне.  С одной стороны, такая политика стимулировала рост потребительских расходов, с другой - привела к инфляции. 

Для горожан она обернулась повышением стоимости жизни, а на фоне роста цен на импортное топливо расходы горожан еще больше увеличились. К тому же в урбанизированных центрах шкала ценностей несколько отличается от шкалы ценностей в глубинных и преимущественно сельских регионах. И проевропейски ориентированный электорат больше был склонен поддержать Кылычдароглу, чем Эрдогана, ратующего за сохранение традиционных ценностей и большую самостоятельность во внешней политике. 

Не исключено, что на очередных муниципальных выборах 2024 года повторится уже долгие годы наблюдающаяся картина - когда политический паритет в стране достигается перераспределением голосов в процессе выборов в органы местного самоуправления. По крайней мере, других выборов в ближайшие годы в стране уже не будет.