ИГ В ТИСКАХ КОАЛИЦИЙ

Ситуация вокруг так называемого "Исламского государства" (ИГ) претерпевает определенные изменения. Террористическая организация, контролирующая часть территорий Ирака и Сирии, сдает свои позиции под натиском двух коалиций, возглавляемых США и Россией. Последние, в свою очередь, все больше увязают в противоречиях по вопросу о будущем охваченных войнами арабских государств и всего региона Ближнего Востока.

После Фаллуджи Мосул?

Официальный Багдад объявил о восстановлении иракской армией контроля над городом Эль-Фаллуджа, расположенным в 50 км к западу от столицы страны. Премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади заявил, что силы безопасности контролируют почти весь город, за исключением небольших очагов. Командование иракской армией сообщило об освобождении мэрии и всего правительственного квартала города.

Фаллуджа известна как "город мечетей", так как здесь расположено более 200 мусульманских храмов. Между тем город имеет чрезвычайно важное стратегическое значение: через него проходит трасса из Багдада в Сирию и Иорданию. Еще в 2013 году Фаллуджа превратилась в центр протестного движения суннитов, направленного против экс-премьера Ирака Нури аль-Малики. А в 2014 году город был оккупирован пресловутым ИГ и находился под контролем террористов дольше, чем какой-либо другой населенный пункт Ирака.

По данным Пентагона, иракским вооруженным силам и ополченцам удалось освободить от ИГ лишь треть территории Фаллуджи. Впрочем, США констатируют тот факт, что ИГ потеряло в Ираке 45% территории, которую контролировало в разгар своей экспансии.

Освобождение Фаллуджи имеет большое значение для обеспечения безопасности Багдада. Ведь именно Фаллуджа считается "фабрикой" по производству автомобилей-бомб, которые чуть ли не ежедневно взрываются в столице Ирака.

Стратегическую роль Фаллуджи в ходе фронта войны с ИГ продемонстрировало и проведенное в Совете Безопасности ООН закрытое заседание, специально посвященное ситуации в освобождаемом от террористов городе. Совбез приветствовал продвижение иракской армии, освобождение ею захваченных ИГ территорий. В то же время председательствующий в данный момент в СБ французский дипломат Франсуа Делатр выразил озабоченность гуманитарной ситуацией в Фаллудже. По данным ООН, боевые действия вынудили покинуть свои дома десятки тысяч человек. Делатр призвал все без исключения стороны конфликта уважать международное гуманитарное право и содействовать оказанию помощи населению.

Очевидно, что в успехах иракской армии сыграла свою роль поддержка различных внешних центров. Прежде всего Вашингтона, не теряющего нити влияния на Багдад даже после вывода основного контингента войск США с территории этой страны. Кроме того, сказывается развитие тесного военно-политического сотрудничества между официальным Багдадом и Ираном, который в последние годы превратился в одного из ближайших союзников новой иракской власти. Этому в немалой степени способствовало усиление позиций политиков-шиитов в руководстве постсаддамовского Ирака.

Судя по всему, иракская армия после предполагаемого окончательного освобождения Фаллуджи развернет широкомасштабную операцию по возвращению под свой контроль Мосула, захваченного ИГ в июне 2014 года. Этот город - своего рода символ недавнего триумфального шествия террористов. Не случайно лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади именно в одной из мечетей Мосула провозгласил халифат на захваченных территориях и объявил себя халифом.

Официальные представители иракского командования сообщили, что элитные подразделения спецназа и две армейские дивизии уже 18 июня начали движение от города Байджи, находящегося в 200 километрах к северу от Багдада, в направлении Мосула. В соответствии с докладом генералитета военные начали наступление на Кайара - стратегически важный участок поблизости от Мосула. Армия рассчитывает использовать находящуюся в Аль-Каджаре военно-воздушную базу для дальнейшего наступления на Мосул.

Впрочем, иракское руководство осознает всю сложность грядущей битвы за Мосул, за который ИГ будет воевать, что называется, до последней капли крови. Как заявил представитель официального Багдада Ахмед Джамаль, "на данный момент достаточно трудно обозначить точные сроки освобождения Мосула. Все-таки речь о городе с многочисленным населением. Однако надеюсь, что выбить террористов удастся до конца текущего года".

В любом случае ясно - позиции ИГ в Ираке дают сбои. В значительной степени это связано с тем, что террористы подвергаются усиленным ударам и с другого стратегического направления, на поле сирийской войны.

Битва за Ракку

В Сирии развертывается самая настоящая битва за Ракку, которую ИГ провозгласило своей столицей. Этот город является центром одноименной провинции, обладающей самыми плодородными в стране сельскохозяйственными землями. Кроме того, на территории Ракки расположены авиабаза и крупнейшие нефтяные скважины.

В начале июня сирийские военные при поддержке российской авиации впервые с 2014 года пересекли с запада и юго-запада границу провинции Ракка. Одновременно с севера на Ракку начали наступление действующие при авиационной поддержке сил проамериканской коалиции отряды курдских ополченцев совместно с арабскими оппозиционными группировками Сирии.

Важным сюжетом битвы за Ракку является движение поддерживаемых США, Великобританией и их союзниками курдских отрядов Партии демократического союза (ПДС) на стратегически важный город Манбидж, который находится на пути между турецкой границей и Раккой. Официальный Дамаск, между тем, опасается, что в случае освобождения Ракки курдами станет неизбежным распад страны, поскольку ПДС при покровительстве США добивается автономии преимущественно курдонаселенных районов на севере Ирака. Обоснованность подобных опасений подтверждается и сообщениями о создании американцами своей военной базы в курдских кантонах Сирии.

Очевидно, что планы создания курдской автономии на севере Сирии не по душе не только Турции, усиленное противодействие которой любым проявлениям курдского сепаратизма и терроризма достаточно хорошо известно мировой общественности. Подобную перспективу не одобряют и союзники Дамаска - Иран и Россия. На конференции министров обороны России, Ирана и Сирии в Тегеране было заявлено, что сирийскую политическую систему можно и нужно реформировать, но только после того, как правительство Башара Асада подавит очаги терроризма и положит конец "войне всех против всех" в северных районах. По сути это означает, что Москва и Тегеран вновь выступили в поддержку территориальной целостности Сирии. Между тем проамериканскую коалицию многие эксперты подозревают именно в стремлении разделить Сирию, в политическом будущем которой они не видят места для нынешнего президента Башара Асада.

Тем самым судьба последнего остается яблоком раздора в подходах США и России к сирийскому урегулированию. Показательно недавнее заявление госсекретаря США Джона Керри: "Россия должна понять, что нашему терпению есть предел, и фактически, что касается вопроса о привлечении к ответственности Асада, чаша нашего терпения переполнена".

Чего уж тут говорить о перспективе освобождения Ракки армией Асада, неприятие которой не скрывает американская администрация? Ведь в этом случае позиции асадовского правительства будут значительно усилены, что не отвечает интересам США и их местных союзников - курдского ополчения и умеренной сирийской оппозиции. Поэтому вопрос возможного освобождения Ракки от власти террористов принимает судьбоносный характер для околосирийской геополитики. От исхода его будет зависеть, какой из влиятельных внешних центров - Россия, поддерживающая правительство Асада, или США, покровительствующие сирийской оппозиции, укрепятся не только в Сирии, но и на всем Ближнем Востоке. 

К чему готовится ИГ?

Между тем факт остается фактом - "Исламское государство" постепенно теряет позиции, и за все время более-менее действенного противодействия ему со стороны мирового сообщества впервые замаячила перспектива крушения этой террористической структуры. В этой связи встает вопрос о том, что может стать с ИГ в случае, если антитеррористическим коалициям (не важно, проамериканским или пророссийским) удастся вытеснить его с захваченных территорий. Безусловно, существует опасность, что многие террористы, спасаясь бегством, найдут, в конце концов, убежище где-нибудь в Турции или Европе под видом мигрантов. Что может случиться с ними потом, после получения невесть из какого террористического центра приказов о вооруженных нападениях, не хочется и думать. Однако реалии таковы, что подобную вероятность не стоит сбрасывать со счетов.

Уместно напомнить о распространенном в конце мая аудиозаявлении одного из лидеров ИГ Абу Мухаммада аль-Аднани. Рассуждая на тему о том, что будет с ИГ, если оно потеряет "города и территории", аль-Аднани отмечал: "Если так случится, мы всегда можем вернуться к началу, когда мы находились в пустыне без городов и территории". В заключение он обещает, что, "восстановившись в пустыне", ИГ может "вернуться".

Вскоре после заявления аль-Аднани в одном из печатных изданий ИГ был опубликован материал, в котором лейтмотивом шла мысль о том, что если города и территории халифата будут потеряны, "Исламское государство" все равно выживет.

Из подобных умозаключений явственно следует, что террористы ИГ действительно ощущают себя в засаде и не исключают своего поражения. Но при этом у них нет и мысли о том, что это поражение может быть сокрушительным. Не потому ли, что могущественная часть цивилизованного человечества больше занята реализацией корыстных геополитических и экономических интересов, а не бескомпромиссной и до конца последовательной борьбой с терроризмом, представляющим угрозу для всех стран и народов без исключения?